Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 22

– Наружу! – заорал Витя. – Он не один здесь!!!

– Где наружа?? В окно, что ли? – о каком окне я говорю в кабинете без окон?

В торговом зале продавщица вцепилась в нас «Помогите, мне страшно, тут всех убьют!» Отказать ей в помощи мы не могли. Для этого она слишком крепко повисла на руке Виктора. Как добежали до машины, снеся по пути ещё одну леталку, как метались по городу, пытаясь уйти от возможного наблюдения, уже не помню. Вернее помню, но ничего не понимаю. Откуда такие звериные навыки у меня и Виктора? Где я так научился машину водить? Да, крепко нас пугают.

– Во, гадство, прикуриватель не работает, – Виктор безуспешно пытался зажечь сигарету, – ты, Майер, мне всю волжану испаскудишь.

– Вот зажигалка, – подала голос приблудная продавщица. И протянула Виктору железный прямоугольник. – Между прочим, наш Роллс-ройс. Мы их за год до шести штук продаем!

– Ну и дура, – Виктору она явно не нравилась. – Лучше бы мясом на базаре торговала.

Поклацав зажигалкой, он ещё больше рассвирепел:

– Вы их там, небось, по пятьдесят баксов продаете, а она зараза не работает! Уроды!

– По пятнадцать тысяч! – гордо сообщила девица. – Только для тех, кто понимает.

– Стой! – Заорал Виктор.

Я остановился.

Совершенно не обращая внимания на то, что я остановился прямо посреди дороги, он открыл дверцу со стороны девицы и грубо вытолкнул её наружу. Затем захлопнул дверцу и сказал:

– Поехали. Никогда не любил таких наглых шлюх.

– Витя, ты не дал даме спичку! Вон, зажигалка валяется.

Я поднял эту драгоценную штуку и попытался откинуть крышку. Она скользила по пальцам. Неприятная поверхность. Мура, а не зажигалка. Надо отдать. Пусть Виктор и справедливо с ней обошелся. В смысле с дамой, но красть плохо!

Я вышел из машины и приблизился к даме, индифферентно стоящей на обочине:

– Вы извините моего товарища. Он груб, но правдив. Вот, вы потеряли.

– Спасибо, – без тени обиды и эмоций сказала продавщица. – Спасибо также, что подвезли. До свидания.

Я машинально протянул руку, которую она машинально пожала. Но отпускать я её уже не захотел!

– А! Вот ты-то мне и нужна! – заорал я, узнав знакомое, тревожащее память, рукопожатие. Мертвое.

Но девица легко вырвала свою руку и устремилась прочь.

– За ней! – заорал я, вваливаясь в салон «Волги». – Она из этих!

– Ага, щас… – Виктор стал рыться в карманах и нашел там пачку «Примы». – Щас, я ломанусь. И что?

– В смысле – что? – не понял я пессимизма напарника.

– В смысле – очень просто, – Виктор вкусно затянулся «Примой». До этого он вроде не курил. – Сначала ты поговорил с ментом, который, ты говоришь, ихний, потом по моему сотовому. Хорошо, Митяй купил его на базаре. Так что нет базару. Трубу выкинул. Хотя, непонятно, зачем. Взял бы и выключил. Нет, ему все не по-людски. Потом поехали этих уродов мочить. Ну, хорошо, мочить их надо и тут ничего не сделаешь. Вот уже и процесс пошел. Но заметь – не мы. Треугольник твой с вентилятором наехал. Но не нас накрыл, заметь! Но вот теперь ты говоришь, что там баба была из этих, твоих, и что надо за ней гнаться. Да через пять минут нас твои вентиляторы летучие гасить начнут и так. У них поведение такое. Сваливаем!!!

Последнее он заорал так, как будто его внезапно осенило, что делать. Ну, мы, как он выразился, и свалили. Я не сторонник экстремального вождения, особенно по городу, но это было трудно назвать экстремальным. Экстрим – это когда на роликах по трубе или когда, к примеру, майку надеть с надписью– «Ельцин Мандела». А вот на двух колесах по газону и на трех – через парк, это…

Когда мы остановились возле нашего дачного приюта, Виктор некоторое время сидел, уставившись на баранку, потом изрек:

– Ты все-таки научи меня так!

– Как так? – уже не первый раз он произносил это странное словосочетание, и я его не понимал!

– Вот только не надо нас за идиотов держать! Ладно, все равно потом расскажешь.

Ладно. Расскажу потом. Когда узнаю, что.

Глава двадцатая

– Ты что, все это так один раскручивать и собираешься? – в первый раз за вечер, прерываемый плеском водки и чавканьем, произнес Виктор.

– Ну почему один? Ты вот помогаешь.

– Я не помогаю. Я хлебаю пока с тобой на пару, – Виктор отхлебнул водки, – и не могу не делать этого. Потому, что понимаю, надо! Почему, не знаю, чую – тут все не просто хухры-мухры. Но ты мне скажи, наконец, что все, с кем ты дело имел – ублюдки? Есть хоть кто-нибудь, кто может нам помочь?

– Все, кто со мной работал – отличные ребята. Но я не знаю, как их найти. Я боюсь, чтобы не получилось, как с Асей.

– Ася. Это кто у нас? – вскинул бровь Виктор. Потом потупился и тихо сказал, – извини. Я дурак. Не понял.

– Да ладно. Я её уже больше года не видел. Говорил, наверное, с фантомом.

– Слушай, я тебя иногда перестаю понимать. Она жена твоя! Тебе что, по барабану, спустя год? Или вы не ладили?

– Понимаешь… Я сейчас вообще слабо помню свою жизнь в последние годы. Такое ощущение, что кто-то вычеркнул те пять лет, которые прошли с тех пор, как я ушел в этот, ну… Перестал заниматься своей профессией.

– Ничего не понимаю. Объясни. Какая такая профессия и что, и куда. Ты мне объяснял, что все, что с этими… Ну, ребятами теми. Из областной, нет, районной администрации. Так, мол, ты помогал. А теперь – не твоё дело. Слушай. Я человек простой и тебе доверяю. Объясни толком.

– Понимаешь…

– Понимаю. Ты тока объясни толком.

– Все не просто. Много лет назад я занимался совсем другим делом. Ты, слыхал, небось, про звездные войны? Так вот, я примерно чем-то таким занимался. Всякие лазеры, ассиметричные ответы. Даже получалось. Но я был молод и верил в то, что все люди братья. Для меня была важна работа. О ней я думал, ею я жил. И больше ни о чем не помышлял… А потом… Потом выяснилось, что все это – дурилка картонная. Мой начальник, мой учитель, если хочешь, оказался пошлым карьеристом. Хоть и с отличным знанием дела. А меня… Меня использовали просто чтобы… Я делал работу, которая потом становилась статьями, диссертациями нужных людей, нужных детей. А как стало ясно, что я становлюсь чуть более оперённым, чем глупый птенец – просто выгнали на улицу. Сказали – мы больше в тебе не нуждаемся. Нуждались в туповатых сынках важных шишек, нуждались в партийных лидерах, дурных, но с амбициями. А во мне – уже нет. И я оказался на улице. Понимаешь – меня не с работы выгнали! Меня выгнали из того, чем я жил всю жизнь! И ещё оповестили окружающих – он так туп и примитивен, что не может работать в этой области. Чтобы и не помышлял. Ну, я пошел заниматься чем-то. Самой большой фигней, которую можно было придумать. И занимался ею. И сам себя убедил, что это хорошо. И даже достиг в области этой фигни многого. Хотя, не так все просто. До того, как я стал этим менеджментом мотиваций заниматься, я перепробовал всякого. Зажигалки продавал, вот, на базаре, когда жрать было нечего. Потом встретил старого приятеля, Сая, – Ну почему?!!! Всегда так… Я ему рассказываю-рассказываю Я себе в этом боялся признаться, и не признавался, а он спит. Да ещё храпеть начал.

Виктор проснулся оттого, что я замолчал. И изрек:

– Сай, это кто?

– Это мой старый товарищ, учились вместе. Потом, когда мне совсем хреново было, вместе начали дело по менеджменту.

– А когда хреново было?

– Ты что – все проспал? – ну и напарник мне попался.

– Не все. Сая помню. Остальное, наверное, не важно.

– Как не важно!?

– Было бы важно, и будь ты мужик настоящий тогда, сейчас я не имею в виду, – ты бы всем этим своим шефам просто рыло начистил. По-мужски!

– Как можно! Это же член-корр.!

– Вот то-то и оно… Член. А ты стеснялся, – видать Виктор спал не глубоко. – Надо вовремя понимать, что для тебя главное. Ты, вообще, про Асю начинал. Ладно, все. Короче. Что Сай?

С Саем действительно было не просто.