Вторая попытка - Скаландис Ант - Страница 27

"Кстати, о финской бане, – подумал Виктор. – Хорошо бы сейчас еще рюмочку финской ментоловой, а вечером к Селене на дачу и искупаться".

Возле мэрии он поначалу растерялся. Вход охраняли, как это теперь уже было принято повсюду, полицейские совместно с ветеранами. Юнцы из СВПВ очень любили для краткости называть себя ветеранами, и конечно, особенно любили это те, которые и пороха-то не нюхали. У входа в мэрию стояли, похоже, именно такие. И Виктор понял: эти ни за что не пропустят.

Было уже без двух пять, и он бы, пожалуй, опять наделал глупостей, но тут подъехал роскошный ультрасовременный японский джип, кажется «тойота-раннер», и в сопровождении двух телохранителей вышел Абэ Бон-Хафиис. Виктор даже не сразу узнал его: шикарный светский костюм, белая рубашка с галстуком, заколка, очевидно, с бриллиантом. Только косматая борода и напоминала о бедуинском происхождении.

– Здравствуйте, господин Банев. Вы меня ждете? Пойдемте наверх.

Они поднялись в пустующий кабинет самого мэра, и Хафиис, отпустив охрану, уверенно занял кресло градоначальника.

– Теперь вы будете у нас мэром? – осторожно поинтересовался Виктор.

– Да ну что вы! Просто кресло удобное. Я не занимаюсь политикой в таких конкретных формах. И потом, неужели вы не понимаете, что уровень мэра – это для меня слишком мелко?

– А я, господин Хафиис, вообще ничего не понимаю.

– Не прибедняйтесь. Чего тут понимать? Мэром будет, возможно, Селена.

– Селена? – переспросил Виктор. – А Фарим?

– Фарим! – улыбнулся Хафиис. – Фарим будет президентом.

– Правда? – Виктор тоже вежливо улыбнулся.

– Шучу. Хотя в каждой шутке… ну, вы понимаете. Собственно, я же не для этого вас сюда пригласил. А для того, чтобы поговорить о вашем выступлении на ТВ.

– Это с такой-то рожей?

– Неважно, – махнул рукой Хафиис. – В телецентре хорошие гримеры. Ну а потом, в конце концов, так и объясните зрителям, что пострадали в борьбе с реакционными силами.

– А орден Доблести мне за это не дадут?

– Это смотря по тому, как вы выступите в эфире, – ядовито ответил Хафиис.

– Простите, а то, что я буду выступать, решено уже окончательно?

– У вас есть возражения?

– У меня ясности нет.

– А ясность мы сейчас внесем, – уверенно пообещал бедуинский идеолог.

– Вам хочется знать, разумеется, чтоименно вы должны говорить.

– Хафиис встал и заходил по кабинету. – А ничего не должны. Говорите все, что вам заблагорассудится, все, что вы на самом деле думаете, все, что сумели понять, и о том, чего понять не сумели, – тоже говорите. Главное, держитесь в рамках выбранной темы. Ну и регламент, конечно, не больше пятнадцати минут. А тема – наше будущее. Национальные проблемы. Религиозные проблемы. Военное противостояние. Власть и свобода. Роль спецслужб во всем этом. Вот примерно так.

– А почему именно я?

– Результат социологического опроса.

– Не может быть!

– Правда, правда, – заверил Хафиис. – Конечно, это был не единственный критерий. Опрос дал много фамилий, но у нас еще были эксперты.

– У вас ?

– Послушайте, Банев, мне бы не хотелось сейчас открытым текстом называть, кто такие мы . Это преждевременно. Вы окажетесь не готовы. – Он помолчал. – Вы Голему верите?

– Да.

– А Селене?

– Знаете, почему-то тоже.

– Вот и прекрасно. Они оба с нами. Может быть, этого будет пока достаточно?

– Пока достаточно, – повторил Виктор, как эхо. – И все-таки не понимаю, почему именно я?

– А помните, – сказал Хафиис, – когда у нас поменялся президент, новогоднее поздравление народу делала рок-звезда?

– Но я же не рок-звезда, – улыбнулся Виктор, – и вроде не Новый год сейчас.

– Вы почти рок-звезда, Банев. А Новый год настанет так скоро, как вы и представить себе не можете.

– Сегодня, что ли?

– Ну нет, это уж слишком. Ваше выступление планируется в завтрашнем вечернем эфире, перед информационной программой.

– Значит, завтра… Да, господин Хафиис, вот еще что! Почему это всякая сволочь из охранки считает своим долгом пожелать мне успеха в этом выступлении?

– А вот на это вы не обращайте внимания. Когда в прежние годы ваши хорошие, честные книги хвалил какой-нибудь мерзавец из придворных критиков, вы придавали этому значение?

– Придавал, – ответил Виктор коротко.

– А зря, батенька, зря. Здоровье свое надо щадить. Я вот научился в свое время не замечать ни собачьего лая, ни льстивого мурлыканья.

– У вас книги другие, – заметил Виктор.

– Да, у меня книги другие, – согласился Хафиис и снова помолчал. – А что это вы совсем не спрашиваете об оплате?

– Да просто у меня сейчас с деньгами все в порядке. И потом, после переворота, как я понимаю, мне будет предложен пост… ну, скажем, министра культуры в новом правительстве. Или я не прав?

– Вряд ли, – серьезно сказал Хафиис. – А вы хотите?

– Нет.

– Ну вот и славно. Мы просто намерены дать вам возможность писать. И издаваться. А главное – будет кому вас читать.

– Откуда же они возьмутся, эти читатели? Из космоса, что ли?

– Да нет. Они есть тут, их много. И вы это прекрасно знаете. Просто сегодня им решительно некогда читать. И незачем. А будет так, что у людей снова появятся и время, и желание читать ваши книги.

– Да вы, я смотрю, оптимист! Прямо как мой зять.

– Ну нет. Ваш зять оптимист абстрактный. А я – конкретный оптимист. Хотите выпить за конкретный оптимизм? Есть замечательный коньяк "Давидофф".

– А вы тоже будете?

– Конечно!

– Так вы же мусульманин.

– Ну уж не до такой степени, – сказал Хафиис.

Виктор уходил из мэрии, и его не покидало ощущение, что все это уже было, было однажды. Как-то немножко по-другому, но было. Впрочем, больше всего ему хотелось сейчас видеть Селену.

Он позвонил ей на дачу прямо от Тэдди:

– Селена, больше всего на свете я хочу сейчас искупаться. Ты слышишь?

– Приезжай, я встречу тебя на КПП. Во сколько ты будешь?

– Сейчас половина девятого. Я приеду в половине… нет, давай к десяти, чтобы тебе не пришлось ждать.

– О'кей, Виктор.

Он вдруг почувствовал себя молодым и сильным. Он был нужен Селене, и этим ее чумным мальчишкам, и бедуинам он был нужен, и даже спецслужбам (это, разумеется, не в новинку). Но главное – все-таки главное! – он был нужен Селене. Было очень здорово ощущать себя нужным ей.