Пиявки от дурости - Скаландис Ант - Страница 2

На некоторое время в кабинете главврача повисла гнетущая тишина, и сделалось слышно, как злая осенняя муха с безнадежным жужжанием бьется головой о стекло. Форточка была распахнута настежь, но муха-дура ее не видела. Корреспонденту «Мышуйской правды» отчего-то стало жаль несчастное насекомое, и он чуть было не вскочил мухе на помощь. Но Клементий Виссарионович поднялся первым и нарушил молчание.

– Вот вы и познакомились с этим удивительным документом, дорогой товарищ, – проговорил он, аккуратно собирая в стопочку пожелтевшие листы рукописи Знахарева и направляясь к сейфу. – С собою дать не могу.

– Понятно, понятно, – кивнул корреспондент. – Да и к чему они мне? Вы же все от начала до конца вслух прочли, а у меня диктофончик включен.

– Очень хорошо, – главврач уселся обратно в кресло и сдвинул очки на лоб. – Вы, конечно, публикуйте у себя в газете этот материал, но только с одним необходимым дополненьицем.

– Это с каким же? – заинтересовался сотрудник «Мышуйской правды».

– Следует обязательно поместить рядом мой научный комментарий или если угодно, votum separatum главврача.

– То есть ваше особое мнение, – проявил эрудицию газетчик.

Главврач кивнул.

– Так вот. Если вы давно в Мышуйске, то понимаете, что в моей клинике нет безнадежно больных людей. И в то же время во всем городе нет абсолютно здоровых. Все мышуйцы – мои потенциальные пациенты.

– Да, да, – согласился журналист. – Я тоже в свое время провел здесь несколько недель.

– Так вот. А что касается Знахарева, мы здесь имеем довольно тяжелый случай. Его пиявки от дурости – мощнейшее психотронное оружие. Знаете, когда я это понял? Когда, еще будучи на свободе, Зосипатор решил подлечить Прокофия Кулипина – нашего самого знаменитого изобретателя. Чем дело кончилось, знаете? Прокофий избавился от дурных снов, от пагубной привычки к алкоголю и тремора. Но вместе с тем и от своего таланта. Вот уже больше трех лет его не посещала ни одна идея. То, что Знахарев называет дуростью – на самом деле есть творческое начало.

– А как же он сам? – удивился корреспондент. – Ведь только на пиявках вся его деятельность и держится.

– Правильно, он сам – исключение. Возможно, Знахарев элементарно вытягивает творческую энергию из других людей и впрыскивает ее себе. Представляете, как он опасен! Изолируя его в своей клинике, я просто стремлюсь уберечь город от полного отупения и озверения. А возможно, и не только город. Возможно, весь мир от гибели спасаю.

– В каком смысле?

– А вспомните, как Зосипатор хотел уйти из Мышуйска и не смог. Это был первый случай подобного рода. До этого от нас уезжали и улетали все, кто хотел. Между прочим, в кругах, близких к генералу Водоплюеву утверждают, что именно тогда и опустился на город некий энергетический колпак, проницаемый лишь в одном направлении. Само мироздание сопротивлялось знахаревской «борьбе с дуростью»!

– Жуть какая! – выдохнул журналист. – Неужели это правда?

Клементий Виссарионович не успел ответить, потому что дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге объявился взлохмаченный и сильно перепуганный человек в больничной пижаме.

– Что такое, Филипп Индустриевич? – заботливо поинтересовался главврач.

И тут же отрекомендовал вошедшего представителю прессы:

– Доктор физиологических наук Филипп Индустриевич Мозжечков.

– Клементий Виссарионович! – взмолился Мозжечков, чуть не плача. – Этот бандит Знахарев опять бегает за мною со своими пиявками.

– Вот безобразник! Я ж ему выдал четыре особи исключительно для личного пользования в профилактических целях.

– Знаю, – тяжело дыша, отвечал Мозжечков, – так он по ускоренной методе сам отстрелялся, потом пиявок в охапку и за мной бегом, а мне же каких-нибудь два дня осталось – и все! Я завершаю величайший труд эпохи. Я, наконец, понял принцип формирования скорлупы в человеческом организме. Ради всего святого, избавьте меня от этого вредителя! И тогда уже в нынешнем году женщины смогут откладывать яйца!..

– Успокойтесь, Филипп Индустриевич, санитаров вызывали?

– Да, они держат его, но…

– Хорошо, – главврач поднялся, – я сейчас лично во всем разберусь. Вот видите, – повернулся он к корреспонденту уже в дверях. – Надеюсь, теперь ваша газета напишет правду о больнице имени Вольфа Мессинга? Я очень, очень рассчитываю на ваш профессионализм и объективность.