Скалолазка и мировое древо - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 70

– Постой-постой! Какой Пакистан? Какая база?

– Самая обычная. Военная. Несколько бараков посреди пустыни. Майор сказал, что это основная база Левиафана, его убежище. Он выгрузил там гроб, попрощался с тобой, и мы полетели.

– Куда полетели?

– Домой. Где-то через час будем уже в Москве.

– Как в Москве? Стой! Нужно повернуть назад!

– Алена, мы почти прилетели.

– Так нельзя. Я оставила мальчика. Я обещала, что возьму его с собой!

Леха внимательно посмотрел на меня:

– Не было никакого мальчика.

– Нет, был! Ты его не видел. Его звали Максимка. Он помогал мне в Гималаях, в долине Арьяварта. Если бы не он, то я бы…

– Алена. – Леха взял меня за руку, внимательно глядя в глаза. – На карте Гималаев такой долины не существует. Поверь мне, я искал ее, долго искал. Все карты пересмотрел, все путеводители перерыл. Шастал по Непалу, Тибету, даже до Гонконга добрался… Кстати, мне очень помог Глеб Кириллович. Он указал, как найти нужных людей, и документами обеспечил. Он ведь тоже искал эту долину, но тоже не нашел, а у него есть для этого возможности! В общем, все ее искали. Но долины Арьяварта не существует.

– Она существует. Там находится огромный подгорный дворец, где в стенных нишах сидят люди, спящие столетия. Там в подгорных лабораториях исследуют удивительные вещи вроде клонирования или НЛО. Там стоит огромная гора, на вершине которой растет мировое древо, содержащее кладезь знаний. И я добралась до этого древа!

– Алена, – серьезно сказал Алексей, – ты описываешь мистическую Шамбалу. Место в Гималаях, с которым связаны невероятные чудеса. Шамбалу ищут все, но никто пока не нашел. Она тебе приснилась!

Я растерянно посмотрела на Леху:

– Неужели Максимка тоже остался в моем сне?

Посадочная площадка приближалась, обозначая конец моего необычного путешествия. Когда шасси вертолета коснулись бетона, я почувствовала грусть от того, что все закончилось. Но когда открылся люк и салон прострелили задорные солнечные лучи, грудь стала наполняться радостью. В самом деле все закончилось! В том числе – и тяжелые испытания, и постоянная угроза смерти. Стоит ли грустить об этом?

На посадочной площадке военного аэродрома, окруженного густым сосновым бором, нас встречали три автомобиля. «Скорая помощь», такси и знакомый «БМВ» с нулями на номерном знаке. Возле последнего стоял сам Глеб Кириллович.

Первым из вертолета выпрыгнул Леха и помог спуститься мне. К чекисту мы подошли вместе. Леха тепло поздоровался с ним за руку. Я тоже пожала сухую ладонь, хотя мне показалось, что Глеб Кириллович хотел обнять меня, но не позволил себе выказать слабость. Только глаза блеснули влагой.

Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но я его опередила:

– Даже не пытайтесь снова уговаривать меня работать на вас!

– И не собираюсь, – ответил старик. – Просто я рад тебя видеть, Алена. Ты мне как внучка.

Санитары бережно выгрузили из вертолета носилки с телом отца и понесли к «скорой». Когда они проходили мимо нас, Глеб Кириллович жестом задержал их.

– Здравствуй, Игорь, – сказал он. – Я рад видеть и тебя. Твоя командировка получилась чуть дольше, чем мы планировали.

– Куда его отвезут? – спросила я.

– В клинику. Я тебе потом сообщу в какую.

Носилки с отцом исчезли в недрах реанимобиля. Там ему поменяли капельницу – и больше я ничего не видела, потому что водитель захлопнул дверцы.

– Надеюсь, вы не спрячете его в казематах? – с подозрением спросила я.

Глеб Кириллович хмыкнул:

– Не скрою, знания Игоря Баля невероятно ценны для нас. Но я тебе обещаю, что не стану прятать его и выкачивать сведения при помощи транквилизаторов. Все-таки он мой старый друг.

– Я вам верю.

Он попрощался с нами и поплелся к «БМВ».

– Позвоните мне, как только его привезут в клинику! – крикнула я вдогонку.

Глеб Кириллович обернулся, как-то отстраненно посмотрел на меня и кивнул.

Такси предназначалось для нас с Лехой. Мы погрузились на заднее сиденье.

– Двигайся, Алена! Ну что ты как неживая?

– Лешка, я обожралась твоими крекерами, меня даже тошнит…

– Куда ехать? – устало спросил водитель, когда Леха захлопнул дверцу.

– Куда? – спросил Леха, обращаясь ко мне.

– К маме. Только у меня денег с собой нет.

Леха покопался в карманах брюк и выудил пачку юаней.

– У меня только такие. – Он протянул их водителю. – Возьмете?

Водитель презрительно покосился на купюры с иероглифами, пихаемые ему под нос. Затем так же презрительно глянул на Леху.

– За вас заплачено, – пробурчал он. – Куда ехать?

Я назвала ему адрес. Мы скатились с плит посадочной площадки, проехали металлические ворота, охраняемые солдатами-срочниками. Оглянувшись назад, я увидела сквозь заднее стекло, как темно-серый «Найт Хоук» ушел в небо. Он был последней ниточкой, связывавшей меня с таинственной долиной, не существующей на карте Земли, местом, где обитают то ли люди, то ли призраки. Возможно, пилоты и смогли бы что-то рассказать об Арьяварте, но почему-то мне думается, что они стали бы описывать военную базу в пустыне Пакистана.

Мы нырнули в темный бор. Старенькая асфальтовая дорога змеилась между деревьями. Водитель включил радиоприемник, из которого грянула «Фабрика». Девочки пели о том, что не хотят любить богатого. Довольно странно с их стороны. А может, он хороший человек.

Вроде моего Алексея…

– Знаешь что? – шепнула я. – Я согласна.

Он подозрительно покосился на меня.

– На что согласна?

– Если предложение еще в силе, то я согласна выйти за тебя замуж. На юбилее я сделала глупость, что отказалась. Лешка, прости меня! Ведь ты был прав. Я все время думаю о тебе. И мне хочется, чтобы ты всегда был рядом… Ты ведь не передумал, а?

Алексей устало посмотрел на меня:

– Не для того я отправился за тобой на край света.

Я прижалась к нему. Он меня обнял.

– Ой!

– Что? – спросил Овчинников.

– Крекеры опять… Ох-х!

Он положил мою голову себе на колени и стал поглаживать ее, перебирая волосы. От ладоней исходило мягкое тепло, мне сразу стало легче.

Песня закончилась. Пропиликали позывные «Европы плюс», и пошел блок новостей. Среди прочих я услышала две довольно занятные. Диктор говорил о том, что ни одна из террористических организаций до сих пор не взяла на себя ответственность за взрыв на небоскребе «Фаллс» в Гонконге. И еще сообщалось, что после неофициального визита по азиатским странам директор ЦРУ слег в больницу с внезапным инсультом. Не уверена насчет инсульта, но множественные переломы он будет лечить еще очень долго.

При въезде на МКАД водитель задышал с болезненным присвистом. Он поспешно выудил из кармана ингалятор, прыснул в рот, но облегчения ему это не принесло.

– Что с вами? – спросила я.

– А вам какое дело?

– Просто поинтересовалась.

– Алена, не доставай человека, – попросил Леха.

Я просунула голову между передних кресел и взглянула на водителя. Сквозь боковое окно светило солнце, мне пришлось сощуриться. И едва я сделала это, как взгляд провалился в человека. Он прошел сквозь рубашку, кожу, жировой слой, мышцы… Я увидела темно-красные органы, артерии, подходящие к ним, ветвистые капилляры и пепельные легкие. Именно на них, на правом мешке, сидела до боли знакомая черная отметина, похожая на отвратительную кляксу.

Она бледнела при выдохе и наливалась чернотой при вдохе. Сидела прочно, распустив корни во все стороны и поразив болезнью ткани.

– Эй, на что вы смотрите?! – возмутился водитель.

Не обращая на него внимания, я сощурилась еще больше. И клякса, питающаяся болью человека, превратилась в отчетливую букву.

– Врдди!!

Корни, за которые клякса держалась на тканях легкого, рассыпались. Клякса потеряла черноту, сделалась прозрачной и… растворилась.

Я сморгнула, рентген исчез.

– А сейчас как себя чувствуете? – спросила я.