Скалолазка и мировое древо - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 46

…К середине ночи Максимка закончил со столовыми приборами и принялся за чашки, но эта работа его сморила, и он уснул, навалившись на раковину. Я отнесла его на руках в дальнюю комнату, куда меня днем привели охранники Кларка, и уложила на мягких бельевых тюках. Прикрыла с разных сторон, чтобы не заметила Шиншилла, затем вернулась к посуде и своей задачке.

Из-за нее мне совершенно не хотелось спать. Головоломка оказалась классической, да к тому же не разрешаемой методами традиционной европейской логики. Ты движешься по замкнутому кругу мандалы и пытаешься найти поворот, который приведет тебя в центр, к божеству и чуду. Проблема в том, что такого поворота не существует. Центр огорожен сплошным бриллиантовым кольцом, которое невозможно разорвать. Круг – это символ сансары, бытия, в нем вращаются души, перерождаясь из муравья в баобаб, из баобаба в человека, а затем обратно в баобаб и обратно в муравья. И так без конца. Вырваться из заколдованного круга сансары и войти в нирвану может лишь настоящий Будда (в переводе с санскрита «пробудившийся»). Будде решить эту задачку – раз плюнуть. А я намертво в ней увязла, видимо, рано мне еще в нирвану. Стану в следующей жизни овчаркой. Ею быть хорошо! Погавкала, поносилась по вольеру, стащила с кухни говяжью ногу, а отвечать будет Алена Овчинникова.

Небо за окном просветлело. Минула ночь, скоро рассвет. Я так и не решила, куда указывал отраженный свет медальона.

От моечного порошка в глазах щипало, от резиновых перчаток кожа на пальцах сморщилась, словно изюм. Мне стало душно в посудомоечной. Бросив перчатки в раковину, я вышла на улицу.

Воздух был чистым и прохладным. Я вдыхала его полной грудью, выгоняя из легких испарения оксидов и диоксидов. Заковыристые мысли моментально выветрились, демонстрируя тем самым, что в них не было ничего важного и существенного. В голове стало пусто, но то была не банальная пустота – отсутствие всего и вся. В самом ее возникновении чувствовался смысл. Этот мысленный вакуум был гораздо важней нагромождения логических теорем, увязок и рассуждений.

Я посмотрела на стены ущелья, нависающие над лагерем. В одном месте над ними виднелся кусочек горного пика – того самого, что стоял возле озера. Сейчас заметна только вершина, но я прекрасно помню всю гору. Ровные склоны, правильная треугольная форма, поразительная по красоте снежная шапка. Тысяч шесть метров высоты.

За вершиной пика вставало солнце.

– Боже мой! – выдохнула я.

За четыре перехвата я влетела на шиферную крышу хозблока. Она была высокой и довольно крутой, но мне высота только на руку. Вскарабкавшись на щипец, я вытянулась на нем в полный рост, оказавшись почти вровень с боевиком на смотровой вышке.

Горный пик возвысился над стенами ущелья, открывшись взгляду. Огромный, первозданный, дышащий свежестью сотворения. Оттенки породы и снегов словно расчертили склон ступенями. Глядя на пик, я почувствовала непонятную благостность.

Солнце стояло за вершиной. Лучи струились во все стороны, образуя вокруг нее волшебный светящийся ореол.

Максимка дрых с открытым ртом. Я не стала над ним умиляться и немедленно растолкала мальчугана. Хлопнув ресницами, он недоуменно уставился на меня.

– Нам нужны пуховики, зимняя одежда и теплые боты!

Максимка ошарашенно покосился на окно.

– Пока я спал, наступила зима?

– Я нашла, ты понимаешь? Нашла!!

– Не может быть, – пролепетал он.

Как я не додумалась раньше! Ведь по всему миру стоят подсказки, даже в Москве они на всех видных местах! Эти подсказки строили еще с древнейших времен. В любом городе и в любой стране они имеют почти одинаковую форму и смысл.

Церковные башни и храмовые купола всегда поднимались выше остальных зданий – в небеса, к солнцу. До них люди строили гигантские пирамиды-храмы, которые несли ту же функцию. Что означают эти сооружения? Некоторые ученые считают, что все они являются прообразами единого символа – мировой горы.

Олимп, Синай, Голгофа, Фудзияма, Меру. Во всех религиях повторяется этот могучий образ, поражающий воображение. Мировая гора – это центр мира, пуп земли, на вершине которой можно обрести контакт с трансцендентными силами… Но образ горы будет неполным без одной маленькой детали. Церковный купол увенчан крестом, вершины китайских пагод заканчиваются трезубцем, а на многих домах, например, бывшем доме Пашкова, а теперь здании библиотеки имени Ленина, находится шпиль. Крест, трезубец и шпиль – это образы мирового древа.

Как я раньше не вспомнила? Ведь ключевые религиозные символы древа связаны с холмом или горой! Крест Иисуса стоял на Голгофе, а Будда постигал откровения под фиговым древом на горе Меру… В общем, мировое древо растет в центре мира, на пупе земли. А за этой точкой давно и прочно закрепилось второе название – мировая гора.

Пирамида в центре хараппского города и золотой медальон, установленный на ее вершине, показывали, что искать, а не где! Они повторяли образ могучей и сказочной горы, как и десятки огромных пирамид, невероятных башен и куполов, разбросанных по всему свету. Просто пирамида и медальон находились ближе всех остальных к оригиналу. Прямо у его подножия.

У подножия горы, на вершине которой светит солнце.

– Как дерево может расти на вершине? – не понимал Максимка. – Там же снег!

– Оно там… Я это чувствую.

– Если бы ты еще чувствовала, где можно добыть теплые вещи, – вздохнул он. – Лично я даже не представляю… Нет, стой! Представляю. В монастыре должны быть войлочные халаты. Мы должны вернуться туда… – Он самодовольно ухмыльнулся: – Монахи не откажут в помощи своему настоятелю.

– Ты пока не настоятель, а его перерождение. Но это хороший вариант, ставлю тебе зачет. Осталось только выбраться из ущелья. У меня есть план. Скалы, окружающие лагерь, совершенно не охраняются. Не видать ни постов, ни сигнализации. Никому в голову не приходит, что по ним можно забраться!

– А разве можно?

– Я тебя научу.

Сон окончательно выветрился из Максимкиных глаз.

– Я хочу научиться!

– Сначала нужно найти кусок веревки, чтобы страховать тебя.

– А какой длины?

– Метров десять.

– У меня в сумке есть. – Он поискал сумку взглядом. – Кстати, а где она?

– Я вчера закинула ее под раковину. Сиди здесь, сейчас принесу.

Я осторожно вошла в посудомоечную. С кухни раздавался звон кастрюль и доносился запах приправ: повара начали готовить завтрак. Я нашла сумку под раковиной, закинула ее за плечо. Повернулась, чтобы возвратиться к Максимке, и… нос к носу столкнулась с Шиншиллой, которая неслышно вошла с улицы.

– Как успехи, дорогуша? – притворно-слащавым голосом осведомилась толстуха.

Ее пухлые губы растянулись в противную улыбку, глаза превратились в щели, похожие на бойницы. Счастье ей, конечно, доставляла не встреча со мной, а вселенский разнос, который она предвкушала устроить. Полотенце услужливо висело на предплечье, готовое к использованию. Я уверена, что, едва проснувшись, Шиншилла долго и тщательно вымачивала его в воде, а затем придирчиво выбирала солонку потяжелее.

В помещение робко вошли посудомойки. Среди них была и Чомга. Они остановились возле порога, чувствуя себя неловко в присутствии меня и Шиншиллы. А толстуха вдруг перестала улыбаться, когда глянула за мое плечо.

Развалы немытой посуды исчезли. Их место занимали колонны блестящих чистотой тарелок, пирамиды белоснежных чашек. Занятая мыслями, не без помощи Максимки, я перемыла все, что находилось в посудомоечной.

Шиншилла выпученными глазами обвела хозяйство от стены до стены. Моргнула. И повторила путь в обратную сторону. Когда до нее дошло, что то, что она видит, не иллюзия, толстая нижняя губа затряслась. Толстуха была уверена, что я не справлюсь с работой и до рассвета. Как приятно ее разочаровать!

Помещение посудомоечной незаметно заполнилось. Видимо, слух о конфликте между нами распространился по всему хозблоку. И вот уже через двери и окна заглядывали кухарки, поварихи, прачки… Среди них я заметила даже нескольких солдат.