Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 44

Добравшись до места, где оставила Веру, съехала с дороги и подкатила к самому столбику. Верочкино тело окостенело. Я все-таки втиснула ее на заднее сиденье. Пристегнула ремнем, чтобы не валилась на крутых поворотах. Захлопнула дверцу и отошла в сторону оценить работу.

То, что нужно. Стекла слегка тонированные. Сквозь них виднеется темный контур женщины, которая подозрительно долго не меняет позу. Но ничего. Возможно, женщина читает или спит. Вряд ли кому-то придет в голову, что на заднем сиденье труп.

Как там в фильмах говорят? Не будите мою подругу, господин полицейский. Она смертельно устала.

Время близилось к полудню. Солнце поднялось высоко. Светило ярко, но почти не грело. Холодное солнце… Дорога стелилась между заливными лугами с одной стороны и частоколом леса с другой. Я летела под семьдесят миль в час. Не знаю, сколько это в километрах. Когда я за рулем, не могу думать ни о чем, кроме дороги… Так вот, не знаю, сколько это в километрах, но мне казалось, что я еду очень быстро.

Водитель я еще тот, навыков никаких, поэтому такая скорость вполне может закончиться слиянием с придорожным столбом или полетом в кювет. Приходилось рисковать. Я стремлюсь убраться подальше от леса, напичканного агентами американских спецслужб.

А еще должна была отыскать «живую воду»…

Впереди на обочине показался парень. Он шел вдоль шоссе. Услышав шум двигателя, повернулся и поднял руку. На громил Бейкера не похож. С рюкзаком, в красной бандане. Турист, скорее всего. Такой же, как я.

Я надавила на тормоз, прижимаясь к обочине. Едва не сшибла «голосующего». Он упал на капот, круглое изумленное лицо уставилось на меня через стекло.

– До Нейпира не подбросите, мисс? – прокричал он нерешительно. Видимо, его немного смутила моя манера парковки.

Едва заметным кивком я указала на пассажирское кресло, парень сполз с капота и забрался в салон.

– Спасибо, спасибо! – бормотал он. Благодарность выглядела так, словно я его увела с эшафота.

Одометр на приборной доске перекинул пару миль, когда круглолицый вновь подал голос. Видать, оправился от шока.

– Как здорово, что вы мне попались. Вы местная?

По тону вопроса понятно, что парень пытается разговорить меня. А я уже как-то забыла про него. Мои мысли крутились вокруг другого.

– Что? – переспросила я.

Честно – не услышала вопроса, только интонацию.

– Вы из здешних мест? А я приехал с Южного острова, спешу на регбийный матч. Наша команда играет с командой Нейпира через час.

– Угу, – неопределенно промычала я, следя за дорогой.

А парень уже чувствовал себя словно дома. Развалился, откинув голову, и плотоядно разглядывал меня. В другой бы раз высадила его, но тут мне было плевать.

– У вас симпатичные ноги, – заявил он.

– Что, видно сквозь спортивные штаны?

– У меня глаз наметанный, – довольно ответил он. – Классную девочку сразу отличаю.

– О! – кисло восхитилась я.

Он замолчал и, кажется, окаменел слегка.

– Какой странный запах в салоне, – наконец выдал он.

Я беспокойно пошевелилась.

Какой еще запах? От меня, что ли?.. Неудивительно. Сутки провела в лесу… А может быть, от Верочки запах пошел? Вроде не замечала до этого. Впрочем, пока тащила, наверное, так привыкла, что уже не чувствую.

– Я понял! – вдруг произнес парень. – Это пахнет костром. Вы жгли костер? Жарили ребрышки?

Этот шутник начал мне надоедать.

– Куда у вас в Нейпире можно сходить вечером? – не унимался он. – Любите пиво? Как насчет того, чтобы опорожнить пару пинт после матча?

– С жирными горячими сосисками? – уточнила я.

– Ага! – закивал парень.

– Ненавижу жирные сосиски.

Он заткнулся немного обиженно. Правда, пауза тянулась недолго. Неугомонный взгляд попутчика выцепил силуэт Верочки на заднем сиденье.

– А что ваша подруга – спит? Может, ей нравится пиво с сосисками?

– Ей уже ничего не нужно. Она мертва.

С идиотской ухмылкой он посмотрел на меня, и ухмылка заледенела на его устах. Любитель пива и регби, кажется, понял, что я не шучу.

– Ох, совсем забыл! – хлопнул он себя по лбу. – Мне же нужно… Мне нужно… – Плохо, когда вранье не лезет в голову. – Короче, высадите меня на повороте.

Я его высадила в совсем глухом месте. Был бы у него язык покороче, успел бы на свой регбийный матч.

…Трубку на другом конце провода и на другом конце земного шара сняли после четырех гудков.

– Алло?

Вы не представляете, как я была счастлива услышать этот голос! Слабый, сопровождаемый легким эхом спутниковой связи голос человека, которого я почти не знала. С робостью ожидала соединения, чувствуя вину перед этнографом. А тут вдруг обрадовалась, сама не знаю почему.

– Месье Жаке? Это Овчинникова! Помните меня?

– Господи, Алена! Конечно, помню! Как я могу вас забыть?

«О, не может забыть тебя! – прорезался в голове ехидный голос. – После того как ты насадила его на нож психопата».

– Как ваши дела? – тихо спросила я.

– Никогда не лежал в больнице до этого, – признался Жаке. – Странные ощущения. Вдруг вырвали из обычной жизни и привязали к кровати. Врачи с их антибиотиками – настоящие террористы.

– Рана серьезная?

– Утверждают, что заштопали почку. Похоже на правду, потому что из меня течет что-то красное, весьма похожее на «Шато Лафит». Лежу на боку, весь перебинтованный. – Он помолчал, потом добавил очень серьезно: – Алена, мне рассказали, как вы тащили меня с крыши. Я вам бесконечно признателен.

– Это я виновна в случившемся, – пробормотала тихо.

– Господи, что за ерунду вы говорите!.. – Он сглотнул. Кажется, от волнения. – Вы спасли меня. Если на свете существует вещь, которую я могу сделать для вас – я сделаю ее.

В глазах моих защипало, а из груди вырвалось короткое кудахтанье. Это смех такой. Смех облегчения.

– Как у вас дела? – спросил он. – И где вы наконец?

– В Новой Зеландии.

– В Новой Зеландии? – не поверил он. – Как вас туда занесло?

– По телефону не расскажешь, да и при встрече тоже долго… Нужно садиться и писать целый роман.

– Жандармерия активно взялась за расследование убийства доктора Энкеля, – сообщил Жаке. – Ко мне два раза приходили, очень хотят повидаться с вами.

– Тут нечего расследовать. Этот орешек им не по зубам. Слегка выбивается из компетенции жандармерии департамента Вьенна.

– Международный терроризм?

– Хуже. Фашизм.

– Что, настоящий?

– Почти, здорово подкрепленный деньгами… Кстати, убийцу искать тоже бессмысленно. Его больше нет, он мертв. Пытался полетать на высоте четырех тысяч метров, но без крыльев это слегка затруднительно.

– Если честно, мне совсем не хочется говорить об этих мерзавцах… Мадемуазель Вера с вами?

– Вера умерла.

Не знаю, стоило ли это говорить раненому человеку. Но Жаке выдержал удар мужественно.

– Как это произошло?

– Ее убили. Та же организация, которая явилась в ваш дом, чтобы забрать душу доктора Энкеля.

– Вы уже похоронили ее?

Я сглотнула. Логичный вопрос, который опять вызвал мои сомнения. И снова поиски «живой воды» показались мне безумной затеей.

– Нет, я пока не похоронила Веру. Она сейчас рядом со мной.

– Помочь вам с отправкой тела на родину?

– Пока не знаю.

Жаке замолчал.

– Она была очень милая и скромная девушка, – произнес он. – Великолепный человек.

Мне показалось, он высказал не все, что хотел. Я видела, как Вера и Жаке вместе бродили целый вечер, видела, как он смотрел на нее, и как она не отрывала глаз от этнографа…

– Помните легенду об алхимике Ганеше? – спросила я.

– Вы о чем? – растерялся Жаке.

– О гравюре, которая висит в вашем кабинете. О той, которую вам подарил доктор Энкель.

Он молчал, я слышала только его дыхание.

– Легенда – одна из историй о «живой» и «мертвой» воде, – произнесла я. – Вы слышали их?

Жаке понял намек.

– Алена, я не уверен, что сейчас уместно…