Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 39

Спустились со скалы. Вера покинула меня, сообщив трагически, что если не попьет водицы, то упадет замертво прямо у моих ног.

Пока она черпала воду ладошками и пила, причмокивая на всю округу, я отыскала спрятанную под камнем одежду. Влезла в спортивный костюм. Наконец долгожданное тепло! Надоело бродить полуголой – ощущать постоянный холод.

Когда присела на камень, чтобы натянуть кроссовки, из леса донесся хруст сломанной ветки. Я вскинула голову: в руках зажав концы шнурка, готовые превратиться в бантик. Вера перестала пить и тоже смотрела в сторону леса.

Частокол стволов начинался в нескольких метрах от меня. Солнце клонилось к закату, и деревья продвигались черными холодными тенями.

Недоброе предчувствие шевельнулось в душе. Заскребло кошачьими коготками. Я никого не видела между стволами, но странное ощущение чужого недоброго взгляда не покидало.

– Вера, беги! – негромко приказала я, не оборачиваясь.

– Что? – растерялась она.

Иногда она слишком долго разбирается в ситуации. Вера – не тормоз, просто воспринимает информацию размеренно и взвешенно, требуя доказательств. Но не было времени на доказательства!

– Беги, говорю! – Пришлось повернуться. – Прячься!

Она уставилась на меня щенячьими глазами. И только когда я вскочила и понеслась по камням в одной незашнурованной кроссовке, Вера опомнилась.

С неожиданным проворством Шаброва нырнула за скалу. Будто ее фигура в матросском платье и не торчала над водой, будто я и не спасала ее из затопленной лаборатории.

Такое проворство вообще-то не вяжется с Верочкой. Полагаю, продолжительное заточение без пищи и воды научило ее не хлопать ушами, когда надвигается опасность…

Ой!

Я споткнулась о крупный булыжник и упала на берег лицом вниз. Гравюра вывалилась из ладони. Попыталась подняться, но упала снова. Лодыжка заполыхала болью. Не перелом, не вывих, но подвернула сильно.

Сзади послышался хруст гальки. Кто-то быстро приближался, а я не только подняться – в себя прийти не могла. Да и поздно уже…

Возле меня остановилась пара грубых ботинок. Я не поднимала голову и видела только их.

– Кажется, мадам обронила это? – раздался насмешливый голос. Рядом с лицом упала моя вторая кроссовка.

Боже, как знаком этот голос! Знаком до боли! Это тот самый человек в черной шляпе и очках.

Но я вдруг поняла, что это не Левиафан. Не Том Кларк – руководитель спецотдела.

Мама родная!..

С другой стороны на гальку рухнуло нечто черное, грязное, воняющее.

Глюки!

– Вы вроде знакомы? – поинтересовался все тот же голос.

С трудом перевернулась. Длинный нос Глюки был разбит, глаза испуганные. Опять что-то неразборчиво бормотал…

Врезала ему по физиономии. Так врезала, что бродяга откатился.

– Да, – ответила я. – Знакомы.

Настало время посмотреть в лицо своему врагу. Я села, откинула волосы.

Их было двое. Один – высокий крепкий мулат с укороченным автоматом, болтающимся на ремне под мышкой. Он вытирал руки платком, измазался, бедолага, пока тащил Барсика по прибрежной гальке. Возле его ног лежала моя сумка, которую часом ранее стащил пройдоха Глюки.

Второй – тот самый… Человек в очках и черной шляпе.

Как я могла принять его за Левиафана? Разве что во мраке безлунной ночи, опустившейся на особняк Анри Жаке… Боже, как мне знакома эта фигура!

Он снял очки. И шляпу. Миру явились лопоухие уши и бритый череп. Рельефно выделялись неровные кратеры на темени.

Дрожь невольно прошибла меня. Воздуха вдруг перестало хватать.

– Бейкер, – выдохнула я.

И как было не испытать ужас и смятение, глядя на восставшего из могилы убийцу и садиста. Передо мной стоял тот самый Джон Бейкер, которого я… убила альпинистским молотком в гробнице прелюдий на Крите!

Нет, мне не приснилось, как я вколачивала полтора килограмма стали в его голову. Страшные следы этих ударов – неровные вмятины на черепе – уже не исчезнут никогда. Взгляд его сделался более колючим и садистским. Опять сошлись наши пути-дорожки…

– Куда потерялась твоя говорливость, мартышка?

– На месте… – с трудом вытолкнула из себя. – Просто думаю: то ли передо мной призрак, которого нечего опасаться, то ли молоток оказался недостаточно тяжелым, чтобы вышибить твои мозги.

Его ухмылка поблекла. Но сразу же губы раздвинулись еще шире.

– Надеялась убить меня, Скалолазка? Зря. У нас очень хорошие нейрохирурги.

– Вам бы еще штат психиатров…

За бесплатный совет получила в подбородок ботинком. Удар отшвырнул на спину.

Да, Бейкер верен себе. Всегда был таким джентльменом – заботливым и участливым…

– За что вы убили доктора Энкеля?

Бейкер присел рядом.

– Нельзя обманывать людей, которые позволили тебе прикоснуться к великому открытию.

– Великое открытие – «мертвая вода»?

Бейкер хмыкнул. Не ответил утвердительно – никогда этого не делал, но я уверена, что угадала.

– Это он устроил взрыв в лаборатории?

– Откуда тебе известно о взрыве? – насторожился американец.

– Прочитала бумаги в самолете.

Не надо говорить, что была в лаборатории. Кажется, они не заметили Верочку. Пусть думают, что она до сих пор заперта на третьем ярусе.

– Ты была в том самолете? – удивился Бейкер. – Так вот кто уничтожил нашу группу!

– Ничего подобного! – возмутилась я. – Благодарите своего психованного Чиву! Он взорвал в салоне гранату. Обычные бандитские разборки.

Моя фраза явно задела Бейкера, но он почему-то не врезал мне опять.

– У нас не банда, – сказал он, сдерживая ярость. – Мы исполняем волю американского народа.

– Американский народ знает, какую бяку вы изобрели в своей лаборатории?

Его серьезность мигом улетучилась. Бейкер засмеялся. Не добрым смехом, не зловещим. Мерзко закудахтал.

– Ты всерьез полагаешь, что мы изобрели «мертвую воду»?

Я даже рот раскрыла от такого откровения.

Получается, я ошиблась? И засекреченные химики Пентагона не получили искомого?

– Откуда же она взялась?

– Неужели не знаешь? Просто как красивую картинку утащила из затопленной лаборатории гравюру с казнью Ганеша?

Я бросила взгляд на упавший пергамент. Он раскрылся и обмяк на голышах, которые придали изображению некоторую объемность.

– Значит, «мертвую воду» выделил Ганеш?! – Невероятная, ошеломляющая информация. – Но как она попала к вам?

– Может, тебе еще открыть имена наших агентов в Восточной Европе?

Нужны они мне. Что же получается? «Черный лев», или «мертвая вода» – жидкость, обладающая невероятными свойствами, – достижение древности!

Пока собиралась с мыслями, с Бейкером вдруг что-то произошло.

Он вздрогнул, напрягся. Хлопнул ресницами. Лицо приобрело озабоченное выражение. Будто кто-то переключил программу у него в голове.

– Сейчас подойдут лодки, – заговорил он, сосредоточенно глядя в сторону озера. Я тоже обернулась и убедилась, что никаких лодок нет и быть не может. С недоумением воззрилась на Бейкера.

– Да-да, дело сделано, – продолжал Бейкер, обращаясь к самому себе. – Уходим… Спускайтесь тихо, транспорт вот-вот подойдет… ДА, И ПОДБЕРИТЕ ДЕВЧОНКУ ТАМ, НА КРЫШЕ…

Ничего не поняла. Что с ним творится? Это он говорил во Франции на крыше особняка!

Мулат с автоматом глянул в лицо Бейкеру, кивнул и поднял на нас ствол:

– Расслабьтесь. Шеф скоро придет в себя.

Разинув рты, я и Глюки наблюдали за мечущимся в поисках лодок Бейкером. Он неожиданно остановился возле меня и наклонился почти к самому лицу.

– Ты кто? Кто ты такая?

Я слова вымолвить не могла.

– Что за дурацкое платье на тебе в черную полоску?

Теперь поняла!

Перед глазами Бейкера проносились события двухдневной давности. Особняк Жаке, приключения на крыше, темная река, лодки… И плененная Верочка. Именно на ней было платье в полоску…

Впрочем, почему «было»? Оно и сейчас на ней.

Я не смогла убить Бейкера, но, кажется, серьезно повредила его мозги. И как калеку допустили к оперативной работе? Как он прошел медкомиссию?.. Хотя догадываюсь. Левиафан поручал ему грязные дела: убрать доктора Энкеля, найти и ликвидировать Глюки. Другие, о которых я не знаю.