Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 3

Возможно, и моей жизни угрожает опасность. Я стала свидетельницей… только чего? За что меня преследовали? За то, что видела, как лысый со странным именем Чиву выковыривал глаз у гипсового Александра Македонского?

Ну уж нет! Что-то готовится. На званый вечер с ножом в кармане не приходят. И уж тем более не портят имущество и не бегают за некоторыми из гостей, которые что-то слышали, но разобраться в услышанном не в состоянии.

Я сильно разволновалась и взяла с подноса пролетавшего мимо официанта бокал шампанского. Колючие пузырьки ударили в нос, но напиток мне понравился. Такой нежный, ароматный… Надо взять еще, чтобы успокоить нервы. Отдых называется! Не пришлось бы, вернувшись в Москву, отправиться к психиатру. «Доктор, мне кажется, что меня преследуют мужчины с ножами». «Какой замечательный образец фрейдистских комплексов! Вы не подождете, пока я позову студентов?»

Слуги с шампанским, похоже, озадачены не угостить каждого приглашенного, а намотать определенное количество кругов по залу. Завидев среди дорогого сукна желтую ливрею, я бросилась наперерез, потрясая перед собой фужером. Но за несколько шагов до заветного подноса, не привыкшая ходить на высоких каблуках, я споткнулась и упала, попутно повалив какого-то белесого старичка.

– Позвольте вам помочь! – спешно произнес старичок, когда я уже вскочила, а он все еще кряхтел, сидя на полу.

– Простите меня! – взмолилась я. – Честное слово, это вышло случайно.

– Ну что вы, что вы! Позвольте все же, я…

Однако проявить галантность ему не удалось.

Встать помогала ему я.

Пока старичок поправлял смокинг и бабочку, я быстро его оглядела. Среднего роста, лет шестидесяти, с белыми словно снег волосами, такими же усами и бородой. У него были белесыми даже брови и ресницы. Прямо Дед Мороз какой-то! Только бородка аккуратно подстрижена.

– Было очень приятно изучить вместе с вами укладку паркета, – произнес старичок. – Можно узнать, как вас зовут?

– Меня зовут… Алена Вайденхоф.

– О, вы дочь покойного Карла Вайденхофа?

Антрополога, оставившего мне в наследство замок, оказывается, знали не только в Германии.

– Я его внучатая племянница.

Дед Мороз замер на секунду. Настала его очередь представиться, но он, наверное, пытался понять выражение «внучатая племянница».

– Клаус Энкель, – наконец произнес он. – Я – доктор медицины.

– Как интересно! – Я восторженно захлопала глазами. Надеюсь, из меня получилась настоящая пустышка. – Всегда мечтала быть доктором… И чем же вы занимаетесь?

Он улыбнулся… Как бы от него отвязаться?

– У меня своя клиника в Швейцарии. Занимаюсь в основном переломами. Сложными переломами, после которых приходится долго восстанавливаться.

Пора отделаться от этого милого старичка. Я решила пойти напролом.

– Извините, мне нужен хозяин этой вечеринки.

– Анри? – Поднял белесые брови доктор. – Он скрылся на втором этаже с какой-то дамой в очках…

– И в полосатом платье?

– Ну да.

Вот незадача! Куда они с Веруней направились?.. Снова подниматься наверх? Я там окончательно заплутаю!

– А куда он поднялся? Вы не знаете точно?

– Не волнуйтесь! – заверил Энкель с добродушной улыбкой. – Он спустится через несколько минут, чтобы продемонстрировать сюрприз. – И доктор указал на закрытый тканью постамент. – Расслабьтесь, выпейте еще шампанского, – предложил он.

Я поймала очередного официанта за рукав и обменяла пустой фужер на полный. Выпила залпом и взяла еще один. Нервы, кажется, успокоились, но увлекаться нельзя. Это я с виду крепкая, а на самом деле от вина меня здорово развозит. Помню, на дне рождения Сереги Фролова, альпиниста и путешественника, оказалась в чисто мужской компании. Дата была не круглая… Они пили только водку, и я осталась один на один с бутылкой болгарского мускатного. Не заметила, как опустошила ее. Рассказывали потом, что стояла на балконе и грозилась спрыгнуть с четвертого этажа без парашюта. На спор. Клялась, что не разобьюсь. Потом села в прихожей, чтобы обуться, да так и уснула.

Хорошо – мальчишки меня домой завезли. Сами отправились в ночной клуб…

– А вы чем занимаетесь? – вежливо поинтересовался Энкель.

– Переводами.

– Литературными?

– Нет. В основном с древних языков. Греческого, египетского и других.

– Да что вы говорите?! – удивился доктор.

Я вопросительно развела руками.

– А что, собственно, такого? Профессия как профессия. Не хуже других.

– Господь услышал мои молитвы и послал вас! – произнес Энкель. – Дело в том, что последние пять месяцев я не могу перевести одно загадочное слово.

Я нетерпеливо оглянулась в поисках Жаке. Хозяин вечеринки как сквозь землю провалился.

– Если это известный язык, то проблем нет. Если такой, о который поломала зубы лингвистическая наука – вроде этрусского, или минойского линейного письма А, – то извините… Вы знаете, какому языку ваше слово принадлежит?

– К сожалению, нет.

– Тогда так. Нужно выяснить, в каком географическом месте обнаружено слово. Принадлежит оно живой речи или встречается лишь на глиняных табличках – в сущности не важно. Следует заглянуть в краеведческую литературу и выписать, какие народы населяли данный регион, на каких, языках разговаривали. Дальше смотрим их словари…

– Дело в том, что я не представляю, откуда взялось это слово.

Я удивленно посмотрела на него. Обычно незнакомый человек кажется загадочным, а его судьбу скрывают потемки. Только после знакомства узнаешь, что ничего загадочного в нем нет, что у него двое детей, а жену зовут Марта. С Энкелем получилось все наоборот. Глянув на доктора в первый раз, я решила, что все про него знаю. Внешность настолько красноречиво говорила о его простоте и традиционном развитии карьеры, что не требовались никакие расспросы. Но откуда-то возник странный его интерес к какому-то слову, и чем дольше я общалась с ним, тем таинственнее он казался.

А может, он антидепрессанты принимает? Ведь они могут оказывать легкое наркотическое воздействие.

– То есть вы хотите сказать, – произнесла я, – что переводите слово, не зная, откуда оно взялось?

– Все очень сложно… – он неловко улыбнулся. – На самом деле вы недалеки от истины.

– Что же это за слово? Быть может, я прямо сейчас решу вашу проблему.

Он обрадовался и полез в карман. Через секунду вытащил золоченый «Паркер» и, взяв салфетку, вывел на ней латинскими буквами: FURUM

Я задумчиво потерла подбородок.

– В оригинале слово написано латинским шрифтом?

– Да. Но мне кажется, что это транскрипция с какого-то языка.

– Случайно, не аббревиатура?

– Не знаю, скорее всего – нет.

Я хлебнула шампанского. Оно такое классное, что точно в конце концов напьюсь!

– Это не может быть латинское «forum», которое переводится как «площадь»?

– Тогда отгадка была бы совсем простой.

– Конечно… В английском «fur» означает «мех», суффикс «-urn» в эсперанто, например, образует новые слова… Однако… М-да, надо признаться, сложная загадка. Выяснить бы регион, где обнаружено слово…

В этот момент оборвалась музыка. Струнный квартет замер на середине такта. Моцарт остался недоигранным.

– Мадам и месье, позвольте воспользоваться минуточкой вашего драгоценного внимания! – пронесся над залом голос, перекрывая царивший вокруг шум.

Я обернулась и увидела Анри Жаке. Этнограф стоял на небольшом балкончике второго этажа. Рядом с ним испуганно пристроилась Верочка. Сразу было видно, что Жаке неожиданно вытащил ее на всеобщее обозрение.

Нашлись! Мне нужно к ним… Собственно, зачем же я так упорно искала этнографа? Разговор с Энкелем сбил меня с цели. Я бы точно вспомнила, если бы имелась хоть секунда на размышления. Но события развивались стремительно. Наваливались одно на другое, словно падающие бетонные плиты. Кто бы смог остановить их? Только сунься – костей не соберешь!

– Позвольте продемонстрировать то, ради чего я вас пригласил сегодня! – произнес с балкона этнограф.