Скалолазка и Камень Судеб - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 41

С ним что-то случилось. Что-то произошло… И произошло это после того, как явочный адрес «В помощь австрийским домохозяйкам» был захвачен Левиафаном. Чедвик угодил в когтистые лапы Левиафана.

– Что Левиафан сделал с тобой? Почему ты стал таким?

Чедвик снова ничего не ответил. Только надвинулся на меня, и я впервые испытала страх при виде фигуры в светлой рубашке и просторных брюках.

– У меня нет с собой фотографий, – начала я, чтобы оттянуть развязку. – Фотографии остались в сумке, в поезде… Я же сбежала! Нужно ехать в Малагу за сумкой.

– Я прекрасно знаю, что мне нужно, – рассерженно произнес он, покачивая лопатой.

В его руках она казалась жутким оружием. Овчинников рассказывал, что в спецназе военной разведки есть «специалисты», которые разрубают вооруженного противника на части саперной лопаткой. Я тогда не верила. У Лехи не отличишь, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

Но теперь, распластавшись на мертвой земле, я подумала, что Лехин рассказ правдоподобен до жути. Лопатка в руках Чедвика лежала так естественно, что он вполне мог быть одним из таких «специалистов».

Американец подошел еще ближе. Темные камни Мегалита за его спиной казались зловещим фоном, выстроенным как раз для этой сцены.

Инстинктивно спасаясь, я отползла назад. Чедвик сделал широкий шаг, чтобы догнать меня. Чтобы не тянуться, а взмахнуть лопатой и как следует ударить.

Ступня попала на край очередного рва.

Чедвик не удержался, взмахнул руками и провалился сквозь землю.

Я поняла, что если и представится другой шанс, то не на этом свете.

Вскочила на ноги и бросилась вниз.

Глава 3

Откровения и открытия

Трава у подножия была высокой и густой. Встречный ветер пропитался ее горьким запахом. Мне хотелось поскорее убраться с безжизненного холма. Потому что его злокозненный дух каким-то образом вселился в моего друга. Подействовал, заворожил… И не важно, что Чедвик еще в Лондоне был тем, кто сейчас за моей спиной вылез из ямы и кинулся вслед, угрюмо сжимая черенок лопаты. Роковая догадка о его преображении настигла меня именно здесь, на холме.

Но добежать до травы было не суждено. Предательская земля вдруг ушла из-под ног. Я ступила в пустоту очередной траншеи и ухнула в нее, не в силах сделать что-либо.

Ступни ударились о дно и… с треском пробили его!

Падение не прекратилось. Более того: я проваливалась под землю по-настоящему.

Белый свет потух. Я падала в узкий земляной колодец, меня кидало то на одну его стенку, то на другую.

Земляное крошево и пыль клубились за мной столбом. Шляпа свалилась, но, держась на тесемке, хлопала по ушам. Затхлый тяжелый дух подземелья втягивал меня.

Внизу колодец вдруг расширился. Меня перевернуло лицом вниз. Доля секунды – и я рухнула на пыльное дно, усыпанное острыми камнями.

Пылевой клуб, катившийся следом, настиг, подобно бомбе с удушающим газом. Пыль забила горло и глаза. Я зарядила две серии такого душераздирающего кашля, словно пыталась изрыгнуть из себя Чужого, засевшего в желудке. Каталась по земле, стучала по ней кулаками, плюясь и отхаркиваясь.

Наконец приступ закончился. Я открыла глаза и поняла, что нахожусь в кромешной темноте. Попыталась встать, но ткнулась затылком в низкий свод. Три тысячи греческих синонимов! В этом подземелье можно только ползать!

А ведь у меня где-то был фонарик!

Похлопала себя по карманам. В правом – фотопленка. В левом… Вытащила жестяной пальчик и некоторое время потратила, чтобы разобраться в темноте, как он включается.

Фонарик зажегся неожиданно, луч ударил прямо в лицо, ослепив на миг.

Немного придя в себя, я перевернула фонарь и… закричала. Завопила во всю мощь голосовых связок.

Меня окружали перемешанные с землей человеческие кости. Они были повсюду – справа, слева, впереди, над головой… Море костей: ребра, обломки берцовых, лучезапястных, голени, пятки… Сдавленные верхними слоями. Кое-где мелькали пустые глазницы, вывернутые челюсти, треснувшие черепа. И все это – везде, куда бы ни метнулся луч фонаря. Поэтому я и кричала, но десяток метров прессованных костей надо мной поглотили крик.

Не разумом, но ужаснувшимся сердцем я вдруг поняла, что трава на холме не растет от обилия мертвецов под землей! Целой горы, накрытой толстым земляным валом! Могильный курган! Земля его проклята навеки! От водопадов пролитой крови, от обрушившейся лавины зла!..

Чуть позже, когда ужас ослабил хватку, я стала различать среди костей доспехи, кольчуги, наконечники стрел, изъеденные ржавчиной лезвия, деревянные щиты, какие-то брусья… Даже нашлось колесо со спицами, но без обода…

Невольно я отыскала место битвы Фенрира, которая запечатлена на ледяной стеле. Но боже мой!.. От этого открытия мне не сделалось легче и радостнее. Наоборот. Жестокость древнего ужаса превосходила границы дозволенного!..

Кости мертвецов почернели.

Не обгорели, не покрыты сажей… Я увидела пальцы, обхватившие рукоять меча. Черные… Металл обтянут светлыми полосками кожи. Странная гарь коснулась только костей. Более того, на изломах было видно, что чернота поразила их и внутри.

Говоря по правде, полежавшие в земле кости не бывают идеально белыми. В почвах содержатся разные элементы и кислоты, которые вступают в реакцию с кальцием. Те же болотные мумии приобретают бронзовый «загар». Египетские мумии от бальзамирующих веществ приобретают песочный цвет. Попадаются и черные – в торфяниках. Но здесь далеко не торфяники…

А может, это болезнь какая?

Так и не пришла в себя. Страх пробирал до пяток. Дыхание было неровным и частым. Я ужасно боялась, что фонарик потухнет. Очень не хотелось остаться в темноте бок о бок с черными мертвецами. Вот угораздило! Прямо как в детской страшилке…

Надо что-то делать… Как-то выбираться из земляной норы… От Чедвика я сумела убежать, но оставаться в земле среди костей не очень хотелось. Неестественная для меня среда обитания.

Закинула шляпу на спину, чтобы не мешали. Зажала зубами фонарик и поползла, поднимая пыль, причудливо вьющуюся в неуверенном свете. Скребла по земле руками, толкалась пятками и старалась не смотреть по сторонам, не обращать внимания на костяное месиво. Особенно боялась случайно прикоснуться к чему-то, даже ботинком. Казалось, что инфекция, поразившая мертвых, перекинется и на меня, проберется сквозь кожу и мышцы до самых костей. Буду ходить чумазая, как шахтер. Только умыться не смогу.

…Путь завел в тупик. Я долго с сожалением смотрела на земляную стену с высовывавшимися из нее головками берцовых костей. Затем повернула назад.

Нужно признать, что древняя сеча была серьезной. И то, что конунг вышел из нее живым и сохранил дружину, говорит о нем как об очень неординарной и сильной личности. Но с кем сражался Фенрир?..

В череде костей обнаружился проход. Повернула в него. Бедра шаркнули по выступающим из стены останкам. От прикосновения меня пробила дрожь, и я поспешила скорее миновать отверстие.

Следующий лаз петлял из стороны в сторону, но поднимался наверх. В одном месте свод придвинулся так близко к полу, что я пролезла с трудом. А могла и застрять – остаться погребенной под тонной спрессованных костей. Навсегда.

Долго или нет я петляла по земляным катакомбам в страхе и смятении, рассказать не могу. Не помню. Очередной коридор закончился таким же очередным тупиком. Лежа на животе, я подперла подбородок ладонями и смотрела на стену перед собой, держа фонарик во рту. Среди запахов сырой земли, пыли и еще чего-то такого, что описывать словами не очень хочется, я ощутила горечь полыни.

Где-то рядом отверстие, сквозь которое проникают запахи луга!..

Фонарик вывалился из зубов, шлепнувшись передо мной. Луч скользнул по стене и устремился к земле, высветив на полу прямоугольный предмет, окутанный пылью.

Я наклонилась к самой земле, набрала полную грудь воздуха и резко дунула.