Скалолазка и Камень Судеб - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 11

Саша поднялся с пола. В глазах затаилась злость. Если бы не Глеб Кириллович, наверняка набросился бы на меня!.. Хотя нет. Мерзавцы с такой улыбкой относятся к родовому виду подлецов. Они не кидаются на тебя, ослепленные гневом. Поджидают удобного случая, встают за спиной и бьют исподтишка. Приятная завтра будет с ним встреча в Шереметьево.

– Уходите, – глухо сказала я.

Молодой человек по имени Саша попятился, не спуская с меня глаз, исчез за дверью. Глеб Кириллович ненадолго задержался. Его тяжелый взгляд давил, словно бетонная плита.

– Не делайте глупостей, – произнес он. – Вы – такая молодая, красивая, талантливая… А мир просто кишит неприятностями – отказавшие тормоза, вода, попавшая в авиационный керосин, дряхлая опора перегруженного здания… Будет очень печально, если с вами что-то случится. Так что, повторяю, постарайтесь обойтись без глупостей.

– Вы мне угрожаете? – опешила я.

– Нет. Просто желаю счастливого пути.

Он ушел. Некоторое время я смотрела на облупившуюся краску дверного полотна…

У людей по-разному складываются отношения с родителями. Кто-то их любит, лелеет, почитает, ухаживает за стариками. Кто-то ругается вдрызг, уходит из дома… А у меня не было родителей. У меня их отняли. Один человек однажды решил соединить два провода в своем чемоданчике и вырвал из жизни семилетней девочки ее маму и папу.

Я думаю, что лишилась многого. Даже те, кто, повзрослев, ушли из отчего дома, хлопнув на прощание дверью, – получили больше, чем я. У меня отняли лучшие годы. Отняли чувства тех лет, которые должны остаться в памяти на всю жизнь. Можно сказать, что отняли нормальное человеческое детство.

Мне не хватало тепла матери. Раньше я часто видела маму во сне. Безликий образ. Черты ее лица стерлись из моей памяти после того, как я увидела два заколоченных гроба. Но я знала, что это – мама, обнимала ее. Душа наполнялась сладостной верой, что она жива, реальна, что я могу пощупать ее мягкий свитер, уловить аромат духов, услышать голос… И только проснувшись, я понимала, что мамы нет. Она мертва, Вот уже много лет…

До десяти лет тот сон посещал меня каждую ночь. Потом – куда реже. Сейчас вовсе не приходит… Медики говорят, что число сновидений с возрастом уменьшается в несколько раз. Они подготавливают нервную систему детей и подростков к вступлению во взрослую жизнь, служат своеобразным тренажером. Взрослым же сновидения не требуются. Поэтому теперь я и не вижу маму.

Но иногда по утрам моя подушка бывает мокрой от слез, а душа разрывается от непонятной тоски.

Глава 3

Чук и Гек

Семен Капитонович, мой начальник, посмотрел на меня подозрительно, когда я сообщила, что хочу взять две недели за свой счет.

– Никак опять за границу собралась, Овчинникова?

– Ну-у… – протянула. – Что-то я устала. Отдохнуть надо.

– Снова в неприятности угодишь?

– Это как получится, – выдал непокорный язык. Я мигом заткнула рот ладонью. Но было поздно.

Старик аж побагровел.

– Ты брось свои шуточки, Овчинникова! – Он сердито погрозил пальцем. – Что значит – «как получится»! Должно получаться, как у всех, кто отправляется на отдых к капиталистам! Солнце, пляж, трехзвездочный отель, «шведский стол» два раза в день и легкий флирт с аборигенами. Вон, Маринка Скрыльникова ездила с мужем в Египет. Документы не теряла, в полицию не попадала, в беспорядках не обвинялась. Самолет приземлился именно в Каире, а не на другом конце света. Отдохнула, загорела – все как положено… А ты? Каждый раз приезжаешь измотанная, в фигуре – ни капли объема, как у нормальных женщин. Одна кожа да кости. Выглядишь – словно призрак Надежды Крупской.

– Я тренируюсь, у меня лишний вес не копится.

– Тренируется она! Мужики от тебя скоро шарахаться начнут. Уже шарахаются! Зачем ты менеджера супермаркета сунула в раковину под кран? Приговаривала, что будешь так держать, пока хлорированная вода не вымоет из него все мерзкие слова?

– Он меня «доской» назвал. Я-то не обиделась, но он еще обозвал Наташу Зайцеву «двуногой коровой». Она после этого ревела целый час.

– Все равно – нельзя так! Нужно вежливее, интеллигентнее.

– Он вежливо не понял, когда я сказала, что он подобен царю Ироду Первому Великому. Руки стал распускать.

– Короче, хватит.

– Отпустите?

– Куда я денусь! А если ты и меня в раковину ртом под кран?

– Ну что вы!

– Ладно-ладно. Значит, так. В полицию не попадать, с мужиками не драться, по стенам домов не лазать, погромы на центральных улицах не устраивать.

– А вот этого не было! – возмутилась я последним.

– Потому и предупреждаю, чтобы не учудила! – ответил Семен Капитонович. – В общем, не совершать противозаконных поступков, выглядеть симпатично и привлекательно – как положено женщине, а не дьяволу в юбке. Обещаешь?

– Периклом клянусь.

– Так, и последнее. Тебе звонил твой друг из Швеции… Этот… Фамилия – как у телефона.

– Эрикссон! – удивилась я.

– Точно. Сын Эрика. Просил передать, что прошлой ночью его кабинет в университете ограбили. Унесли ноутбук с текстами работ, старинные книги, изделия, статуэтки, украшения викингов. Заодно прихватили все фотографии, которые вы сделали на айсберге. Больше всего беспокоился о фотографиях. Умолял отпечатать их заново и отправить ему.

– Вот так да! – выдохнула я.

Пленка у меня. Преспокойно лежит в сумочке на моем рабочем столе. Хорошо что я не отдала ее Эрикссону, как он умолял. Украли бы вместе с остальным… Нужно сразу после работы сбегать в пункт проявки. Пусть напечатают тонну фотографий на всякий пожарный. Кажется, пленка сделалась настолько ценной, что становится страшно.

В конце рабочего дня я попрощалась с коллегами. Две сотрудницы со вздохом признались, что тоже с удовольствием бы смотались в Лондон, дабы развеяться, но вместо этого в ближайший выходной будут «развлекаться» на дачных грядках.

Верочка Шаброва, моя самая близкая подруга, обняла меня на прощание.

– Не ввязывайся в неприятности, – напутствовала она, таращась сквозь огромные линзы.

– Ну что ты! Ты же меня знаешь!

– Потому и говорю, что знаю.

Я покинула архив с тяжелым предчувствием, что вернусь в этот полосатый дом нескоро.

В вагоне метро толпа прижала меня к дверям. Я смотрела сквозь стекло на темные движущиеся стены тоннеля и думала о странном Камне, который предстоит искать. Что это за артефакт? Как он связан с замороженным воином? Как могучий викинг связан с мумией в Британском музее?

Чем больше возникало вопросов, тем меньше хотелось ехать в Лондон. Чувствовала, что выйду на своей станции и желание вовсе пропадет. Я – не охотник за древностями, тем более никогда не занималась этим за деньги. Случалось, обстоятельства вынуждали искать и находить некоторые уникальные вещи. Деваться было некуда. Сейчас выбор есть, и самое правильное – забыть о странном визите представителей «Интеллиджент сервис групп». Да, вот какая штука. Мне чертовски хотелось узнать, какой информацией о моих родителях располагает Глеб Кириллович.

Когда вышла из метро, небо хмурилось, хотя дождиком вроде не пахло. Залезла в автобус и проехала две остановки. Пункт проявки располагался неподалеку от моего дома на Большой Пироговской. Отдала пленку в печать. Молоденькая девушка за стойкой пообещала, что фотографии будут готовы завтра в девять утра.

В девять, хм… Я прикинула в уме. На десять назначена встреча в Шереметьево с красавчиком Сашей, который носит желтые галстуки и теперь знает, каковы они на вкус. Должна успеть на свидание, если возьму такси.

Возле моего подъезда на лавочке ворковали две бабульки. Я поздоровалась, они лживо улыбнулись в ответ и принялись активно шушукаться, обсуждая меня. По лестнице поднималась не спеша, прикидывая список вещей, которые надлежало собрать в поездку. Надо же – редкий случай, когда нет необходимости тащить альпинистское снаряжение! Сумки с ним обычно чрезвычайно тяжелы… Захвачу пару платьев, пару туфель. Еще зонт – осенью в Англии всегда идут дожди. Не успею спуститься по трапу, как промокну насквозь, словно утопленница…