Скалолазка - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 29

Я подергала тросовую петлю закладки, защемляя «гексу» в трещине. Порядок. Чтобы вырвать ее, нужно приложить усилие тонны на две. Про мои пятьдесят шесть килограммов говорить не приходится.

Привязала веревку. Одной будет достаточно. У меня есть ручной зажим, на поясе – зажим-капелька. Пропущу веревку сквозь них – и можно спускаться или подниматься, упираясь ногами в скалу, заклинивая веревку и подтягивая тело.

Когда встала спиной к обрыву, увидела, что косоглазый водитель одним зрачком испуганно взирает на меня, а другим – в темноту. Вот и пойми, куда смотрит этот господин…

– Что еще? – недовольно спросила я. Если бы он знал, как мало у меня времени!

– Не бросайте! – взмолился водитель. – Мне страшно! Я боюсь темноты!

– Тогда садитесь на край и наблюдайте, как я буду спускаться.

– Высоты я тоже боюсь!

Начальник отдела кадров из меня никогда бы не получился. Надо же – из дюжины достойных мужиков выбрать такого… Одно слово – «кадр».

Скинула веревку вниз.

– Забирайтесь в машину и ждите меня там, – приказала я. – Если желаете – запритесь. Только не вздумайте уехать! Отыщу на дне морском и накажу! Я сегодня очень злая.

С этими словами прыгнула вниз.

Спуск – увлекательное занятие. Слегка ослабляешь веревку, и тебя несет вниз. Короткий миг полета. Ручным зажимом слегка притормаживаю – здорово разгоняться нельзя. После длительного разгона резкое торможение может перегрузить веревку или зажим. От этого срок их службы намного уменьшится. А то – что-то из них вообще может не выдержать…

Люблю альпинистскую работу! Скучаю по ней. Когда нет командировок, три раза в неделю посещаю тренировочные занятия, ползаю по болдерингу – это тренажер, специальная стена с искусственными зацепами. Дома пальцы тренирую, кисти. Подтягиваюсь на турнике. Даже на скучные собрания, где строго окликают, когда читаешь книжку, беру с собой кусок веревки и вяжу узлы.

Знакомого карниза я достигла за какую-то минуту. Три дня назад мне потребовалось больше сорока минут.

Я встала на карниз, заложила еще одну закладку. Эту забила молотком, чтобы держалась крепче. На петлю закладки нацепила карабин и пропустила сквозь него веревку. Если сорвусь, то период раскачивания будет не такой большой. Ограничит нижняя «гекса».

Двинулась по карнизу, подсвечивая в разные стороны фонарем. Я искала выступ, с которого копировала рельефный рисунок и текст. Ага, вот он! Справа, внизу.

Повесила фонарь на шею и стала аккуратно спускаться. Удивительно, но я помнила каждый зацеп, каждую ступеньку. Словно была здесь лишь несколько часов назад.

На площадку попала без приключений. Только тогда позволила себе оглядеться. Так, где мой летающий юноша по имени Эндельвар?

Семь картин оставались на своих местах. И лишь восьмая – с толпой людей и летящим юношей – отсутствовала. Поверхность скалы в этом месте была варварски изуродована. Зубилами или кирками.

Изображение и текст уничтожены безвозвратно.

Поднималась в полном отчаянии. Движение вверх заняло больше времени, чем спуск, но я не думала об этом.

Бейкер уничтожил легенду Гомера. Древний рисунок, самим фактом своего существования представляющий огромный исторический интерес, не говоря о художественной ценности, пропал навсегда. Бейкер совершил тот же варварский поступок, что и Наполеон, приказавший в Египте расстрелять из пушек лицо исполинской статуи Сфинкса.

Ко многим другим мерзким характеристикам этого негодяя смело можно добавить еще одну – «вандал»!

Я могу обзывать его сколько угодно – легче от этого не станет. Легенда уничтожена, моя калька с копией текста находится в полиции, нет, скорее всего, передана Бейкеру и тоже пропала. Я никогда не узнаю, о чем говорилось в последней части текста.

Не помню, как поднялась, смотала веревки. Водителю велела отвезти меня прямо в аэропорт. Мы тряслись по ухабам, а я глядела в темноту ночи и не представляла, что делать дальше. Ну, приеду в аэропорт. А куда лететь? Домой? Как посмотрю в глаза Лешиной матери, Ирине Александровне? За время замужества она частенько придиралась ко мне. Мол, детей у нас нет. Белье не так глажу, не так носки стираю. Мол, пить Леха начал из-за меня… Наверное, потому, что я его носки плохо стирала… Или из-за того, что я с ходу переводила немецкие, английские, французские песни с МТV, читала в оригинале Аристотеля… Мама Лехи всю жизнь проработала упаковщицей на табачной фабрике и не могла внятно написать заявление в ЖЭК. Но искренне полагала, что невестка не может быть умнее своей свекрови.

Я знаю, что прочту на ее лице: гадкая Алена с нерусской фамилией погубила ее единственного сына! Сначала носки плохо стирала, а потом и вовсе вогнала Лешеньку в гроб.

Да что же я Лешку заживо хороню! Неужели нет выхода? Из отведенного срока прошло лишь несколько часов!

… (у меня дрожат руки)…

Есть человек, который связался со мной через Интернет. Сетевой безумец… впрочем, почему я так думаю? Ведь в его словах не содержалось ничего предосудительного. Только волнение, из-за которого он не оставил адреса, когда просил связаться с ним, настораживало.

Я внезапно поняла, что следует делать. Мне нужен Интернет!

Водитель высадил меня далеко от аэропорта. Я отдала ему двести долларов. Сказала, что и столько не заработал. Он, в общем, не возражал.

… (берегите перстень… я не надеялся, что в этой жизни отыщу его)…

В холле аэропорта множество телефонных автоматов, но ни одного компьютера с выходом в Интернет.

Возле двери с табличкой «VIP» я заметила девушку за высокой стойкой, видимо, представляющую какую-то туристическую фирму. Перед ней был плоский монитор, девушка что-то печатала одним пальцем.

– У вас есть выход в Интернет? – деловито поинтересовалась я. – Можно воспользоваться вашим компьютером?

Девушка-оператор уставилась на меня округлившимися глазами. На ресницах столько туши, что я удивилась, как она еще может поднять веки.

– Конечно нет! – ответила она. – Здесь конфиденциальная информация!

– Да бросьте! – Я обошла стойку и оттеснила ее.

– Что вы себе позволяете! – воскликнула она как-то вяло, явно сбитая с толку моей наглостью. Я и сама себя не узнавала. Злость вдруг какая-то обуяла. Срочно необходим выход в Паутину, а компьютера не найти.

Девушка-оператор попятилась и ускользнула за дверь с табличкой «VIP». Я спешно вбивала адрес в строку браузера.

Вот и сайт. Переход в форум. Мой запрос «Кто-нибудь знает?» сместился в самый низ, вытесненный новыми «Кто-нибудь знает?» Я перелистала назад.

– Немедленно отойдите от компьютера! – раздался требовательный мужской голос. Девушка-оператор вернулась с полицейским.

– Ухожу! – заверила я, не прекращая пялиться в экран. Ниже моего второго вопроса «В чем ценность перстня?» появилась строчка.

Ответ!

– Отойдите от компьютера! – громко повторил полицейский и схватил меня за плечо. «Позвоните мне». Рядом номер.

– Все! – воскликнула я, отскочив от компьютера жалобщицы.

Полицейский отпустил мое плечо, девушка удивленно смотрела на экран, читая строчки форума и пытаясь понять их смысл. Тем временем я спешно, пока не забыла, набирала номер на своем сотовом.

– Желаете, чтобы я составил протокол? – спросил полицейский.

– Извините, – попыталась оправдаться я. Но это получилось фальшиво. Я не чувствовала вины. Человека надо спасать. Лexy!

Полицейский покачал головой и отошел от меня. Слушая гудки в трубке, я покинула стойку оператора туристической фирмы.

– Слушаю вас, – раздался из телефона слабый, старческий голос.

Человек говорил на английском, но этот язык ему не родной. В словах проскользнул явный немецкий акцент.

Я молчала, не зная с чего начать. Беспомощно обернулась и уставилась в темноту за огромным окном, которую расцвечивали огни посадочной полосы и цепочка фонарей, ведущая вверх. Какая-то башня или радар.

– Это… вы? – спросил человек. Как ему тяжело даются слова.