Магма - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 7

– Этот семинар – бестолковая болтовня, Михал Николаевич! Я был на паре подобных семинаров и представляю, о чем там могла идти речь. Мне было необходимо посетить в Калифорнии одного профессора. Он смог предоставить большой объем информации по разломам в Северной Америке.

– И как же имя этого профессора?

– Питер Форсберг, – не задумываясь, выпалил Кузнецов.

– Он что, еврей? – настороженно спросил Воздвиженский.

– Вовсе нет. Это швед, работающий в Америке.

– Странно, я никогда не слышал этого имени. Конечно, он не слышал этого имени, – подумал Женя, – потому что не интересуется хоккеем.

– Титов очень хорошо знаком с его работами, – произнес Женя.

– Наш Володя Титов? – переспросил Воздвиженский.

– Да.

– Ладно. – Замдиректора отвернулся и говорил теперь, не глядя на собеседника, – Мне хотелось бы, Женя, чтобы ты пользовался предоставленными тебе командировочными по назначению. Потому что организация, финансирующая тебя, постоянно интересуется, куда уходят ее деньги. Ей не хватает твоих отчетов, они постоянно присылают дополнительные запросы. Деньги-то уходят, а результаты? – Он вновь повернулся. Где результаты, Женя? Полтора года бесконечных командировок на деньги американцев, и всего четыре предсказания, два из которых опоздали, а два до сих пор не сбылись! Хорошо, что это знаем только ты и я. Хорошо, что ты умеешь писать красивые отчеты. Но рано или поздно это закончится. Где твоя хваленая математическая модель движения тектонических плит? Твой программист весь свой кабинет завалил разгаданными кроссвордами и распечатками эротических картинок, скачанных из Интернета. Он мучается от безделья!

– Прежние данные были неточны, и мне приходится собирать новые. Для программиста пока работы нет.

– Я не хочу тебя пугать, Женя. Но в один прекрасный день ты обнаружишь, что банк «Юнион Трейд» более не оплачивает твои командировки, потому что у американцев кончилось терпение.

Женя поднялся со стула.

– Это все? – спросил он.

– Да.

Женя вышел из кабинета, сам не заметив, как хлопнул дверью. Из курилки, важно выставив грудь вперед, сопровождаемый клубами дыма, выходил Федор Иванов.

– Ну, как старик? – спросил он, ожидая от Женя очередной репризы. Женя махнул рукой. Сейчас было совершенно не до смеха. В сущности, Воздвиженский прав, он всего лишь произнес вслух то, о чем последнее время думал Женя. В один прекрасный день американцы могут обрезать финансирование, посчитав занятия Кузнецова бесперспективными. Вся его работа по созданию обшей сейсмической модели для предсказания землетрясений осталась на том же уровне, что и полтора года назад. Его командировки создавали видимость работы, но сама работа стояла. Если хотите, Женя находился в творческом застое.

Он доплелся до двери под номером 306 с названием на табличке: «Лаборатория методики прогноза сейсмических явлений». Женя не состоял в штате лаборатории, а только занимал в ней помещение. В его тесной комнатке находился стол Ильмыра Шакирова с компьютером «Крэй» и стол самого Евгения Кузнецова, заваленный бумагами, папками, кальками, ксерокопиями.

Войдя без стука. Женя застал Шакирова за чтением книги под названием «Триста анекдотов в постели». Не ожидая появления начальника, Шакиров перепугался и стал прятать книгу между бумагами на своем столе. Однако книга не пролезала, и Шакиров так и оставил ее наполовину торча щей из бумаг.

– Здравствуй, Женя! – вымученно улыбаясь, произнес он. Книга с анекдотами вывалилась из бумаг и хлопнулась на пол, заставив Шакирова вздрогнуть. – Как прошел семинар?

Женя грозно посмотрел на него, ничего не ответив, и опустился в кресло.

– Как твоя модель филиппинской плиты? – спросил Кузнецов.

– Филиппинской? – переспросил Шакиров, словно не расслышал.

– Да, ее самой!

– Никак, Женя. Ты же мне сам сказал, что прежние источники неточны, и уехал, не оставив новых.

Женя зажмурился и потер глаза рукой! Боже, он, кажется, собирался сорвать злость на безобидном Шакирове, который не сделал работу только потому, что Женя сам не дал ему работы.

– Прости, – тихо сказал Кузнецов. – Я совсем запутался. Командировка выдалась тяжелой, а тут еще Воздвиженский достал.

– Я понимаю, – покачал головой Ильмыр и отвернулся к экрану монитора, выведя на него какие-то строки программы. «Понимаешь ли?» – подумал Женя.

Он кое-как протянул время до обеда, пытаясь увлечься работой. Рассматривал геологические карты с нанесенными на них точками эпицентров прошедших землетрясений, делал отметки и давал указания Шакирову. Но азарт, который присутствовал в нем еще полтора года назад, не приходил. Измученный собственными попытками, он с радостью отпустил Шакирова, отпросившегося после обеда домой. Минут пятнадцать Женя отдыхал, развалившись в кресле и закрыв глаза.

Так продолжалось на протяжении последних восьми месяцев, с того момента, когда Воздвиженский впервые поймал его на том, что Женя вместо командировки на Камчатку укатил в Израиль. Теперь каждый раз, возвращаясь из командировки и получив очередную порцию упреков со стороны профессора, Женя бросался за работу. Но надолго его не хватало.

Кузнецов быстро поднялся с кресла и подошел к телефону. Он взял трубку, набрал код Санкт-Петербурга и номер.

– Мне Мигранова, пожалуйста, – попросил он женщину, поднявшую трубку. Через десять-пятнадцать секунд трубку поднял Миша Мигранов.

– Женя! Рад слышать тебя. Где ты был?

– Очень интересное землетрясение в Австралии… Мне передали, что у тебя есть новости.

– Есть, – утвердительно ответил Мигранов. – Я перевел текст.

– Судя по твоим интонациям – это что-то стоящее?

– И даже более!

– Ты не мог бы мне пересказать это по телефону?

– Нет, ты должен увидеть фигурку своими глазами.

– Миша, я видел ее. Именно я тебе ее и привез!

– Ты должен взглянуть на нее с новой точки зрения. – Миша был явно взволнован. – Я думаю, это из тех вещей, которые ты ищешь.

– Нет, – убежденно произнес Женя.

– Приезжай.

– Я подумаю.

– Тут нельзя думать. У тебя мало времени. Это был новый поворот в разговоре.

– При чем тут время? Я ничего не понимаю.

– Поэтому я и тороплю тебя. Сегодня же садись на самолет в Питер, но имей в виду, что сразу после меня ты направишься в Бельгию. Я жду тебя, в крайнем случае, завтра. До свидания. – В трубке раздались гудки. Женя так ничего и не понял. При чем тут время? Неужели кто-то охотится за фигуркой?

Он опустил трубку. Что за неуместный вопрос! Конечно, за фигуркой охотятся, как и за головой кандидата физико-математических наук Евгения Кузнецова. Но Миша мог сказать по телефону об опасности, и, кроме того, в его голосе не чувствовалось тревоги. В голосе историка Миши Мигранова чувствовалось волнение от предвкушения открытия.

– Все это очень странно, – произнес Женя в пустоту комнаты.

Женя вставил в замочную скважину ключ, попытался повернуть его и обнаружил, что дверь в квартиру не заперта. В прихожей горел свет. В квартире стоял запах жарящейся рыбы, слышалось потрескивание кипящего масла.

– Эй! Наталья! Сколько раз я должен повторять, что входную дверь нужно запирать!

Со стороны кухни раздались шаркающие шаги, и в прихожей появилась Наталья. Она была одета в потрепанный халат, грудь плотно упакована в лифчик, часть которого выглядывала из-за отворота халата. Лицо сохранило следы макияжа, который она еще не стерла после возвращения с работы, а крашенные в платиновый цвет волосы находились в беспорядке. Она остановилась, сложив руки на груди.

– Появился наконец-то!

Он снял ботинки и прошел мимо нее в гостиную.

– Что это за барахло на тебе надето? – спросила она.

– Это костюм. Я купил его.

– Он же велик тебе! Господи, ты никогда не умел сам покупать вещи. Чье производство?

Вот так она всегда. Ее интересовали только вещи и еще раз вещи.

– Это «Гуччи»!

– Я так и знала! Ты купил костюм китайского производства! Куда ты дел старый костюм?