Битва за смерть - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 57

– Почему это с нами происходит? – с болью в голосе вопрошал он.

– Не знаю. Но нужно идти дальше. Нужно найти Ермолаева.

Семен кивнул.

Около часа они блуждали в поисках сибиряка, но не обнаружили никаких следов. Обессиленный Калинин опустился на песок. Семен остался на ногах, пристально глядя на лейтенанта.

Он не хотел обсуждать происшедшее и вообще говорить о чем-то. Калинин подумал о том, что Ермолаев не первый, кого они потеряли в этом страшном походе к Черноскальной высоте.

– Надо идти. – Калинин поднялся. – У нас есть приказ.

– Ротный, – вдруг произнес старшина, заглянув в его глаза. – Ты наш ротный, Алексей!

– Рота погибла…

– Это неважно. Ты остаешься ротным тех мертвых солдат. Командиром потерянной роты. Настоящим! И во имя погибших мы должны дойти до конца. – Старшина увлек его за собой. – Пойдем, командир! У нас есть приказ. Или ты забыл?

Глава 9

Пески под ногами, в которые обратилась колонна-лестница, сменились каменными плитами. Их поверхность густо покрывали мелкие надписи на кириллице, которых было настолько много, что Калинин даже не пытался их прочесть. Вокруг по-прежнему стоял туман, преображавший окружающий мир в черно-белое кино. В этой серой пелене было видно ни стен, ни свода. Только бесконечная череда плит.

Снова раздался плеск воды – более громкий и явственный. Калинин прибавил шагу, стремясь отыскать источник, и неожиданно обнаружил, что идет один.

Он резко обернулся. Сердце тревожно забилось. Что произошло на этот раз?

Семен остался метрах в десяти позади него. Отрешенным взглядом он уставился куда-то вниз, на одну из плит, которые вместе составляли бескрайнее поле.

– Что случилось? – спросил Алексей, вернувшись.

Старшина не промолвил ни слова и не поднял головы, а лишь сделал шаг назад, уходя с плиты.

И рухнул на колени.

Алексей было кинулся к нему, но замер как вкопанный.

Квадратный камень перед Семеном светился изнутри и стал полупрозрачным, точно лед.

И под ним открылись человеческие лица.

Калинин припал к плите.

– Господи боже! – произнес старшина. Сквозь затуманенный слой на них смотрели сгинувшие в снегах красноармейцы.

– Рогачев… – пробормотал Алексей, узнав оружейника, который изготовил для него пулю «дум-дум». Он узнал разведчиков, командира второго взвода Калугина, который исчез еще при первой атаке сугробных кротов.

– Ваня, – глухо пробормотал старшина. Из глубины выплыло лицо Ермолаева. – Ты уже здесь.

Губы Ермолаева двигались. Сибиряк пытался что-то передать им, но сквозь прозрачную толщу плиты не проникало ни звука. А тем временем рядом появилось другое лицо.

– Приходько, – прошептал Алексей, невольно дотронувшись до плиты.

Прямой взгляд Николая был грустным, полным какого-то сожаления. Калинин с болью смотрел на украинца. С новой силой вспыхнуло чувство вины за то, что он не успел спасти солдата.

– Смотри, – сказал Семен, указывая на новое лицо.

Зайнулов.

Взгляд политрука был суровым. Михаил Ахметович как бы пытался что-то сказать. Короткое рыдание вырвалось из груди Алексея.

Калинин ударил ладонями по плите, затем попытался подцепить ее пальцами за края, но плита была плотно подогнана к соседней. Настолько плотно, что даже щель заросла. В отчаянии Алексей схватился за гранатную сумку.

– Нет, командир! – Старшина оттащил его в сторону. – Они мертвы, понимаешь? Все мертвы!

Разум вернулся к Алексею. Он перестал вырываться из крепких объятий старшины, и тот отпустил молодого лейтенанта.

Калинин опустился на колени.

– Здесь написаны их имена, – произнес он, указывая на крохотные буквы на поверхности плиты. – Ты прав. Это надгробный камень.

Он окинул взглядом остальные плиты, составляющие гигантское и, вероятно, бесконечное поле. Такое же бесконечное, как сама жизнь.

– Здесь под каждой плитой умершие, – прошептал он. – Это место их упокоения.

Они вновь посмотрели на солдат, которые протягивали руки и бескровными пальцами касались плиты изнутри. Они гладили ее и царапали, словно надеялись выбраться. Алексей чувствовал, как тяжело ему оторвать взгляд от знакомых лиц.

– На мертвых нельзя долго смотреть, – прозвучал рядом голос.

Калинин со старшиной подняли головы и отпрянули назад. Ни рассыпающиеся колонны, ни мертвые сослуживцы – ничто на белом свете не могло их так напугать и привести в трепетный ужас, как маленькая девочка в бантах и голубом платье, незаметно возникшая около них.

Теперь Алексей видел, что она не была его двоюродной сестрой. Ее лицо походило на тысячи и тысячи обыкновенных детских лиц, оставшихся за пределами заколдованного леса. Только взгляд был совершенно недетским – он был внимательным и строгим. Пышные банты и легкое голубое платье отвлекали внимание от глаз взрослого человека.

Девочка-смерть.

В голове Алексея пронеслась мысль, что люди неправильно представляют смерть в образе костлявой старухи. Она – маленькая девочка, которая играет людьми, словно куклами. У нее есть власть, у нее есть сила. Она позволяет людям жить, она заставляет их умирать. Зайнулов видел смерть в госпитале, где умирал генерал армии. Он принял ее за давно умершую дочь. Приходько тоже видел ее перед своей гибелью. Как, наверное, и рядовой Парамонов…

– Больше не смотрите под ноги, – посоветовала она настолько нежным и сладким голосом, что даже в голову не приходило назвать его шепотом смерти. – Горечь и скорбь затмевают разум. Вы можете остаться здесь навсегда. Будете бродить по Долине Мертвых в поисках потерянных родных и близких. А обнаружив их, бесконечными неделями и месяцами будете пытаться понять, что они говорят вам, будете спрашивать о прошлом, затем будете разбирать их ответ. И так без конца.

– Скажи, – произнес Семен, сильно волнуясь. – Мой сын тоже здесь?

Алексей тронул его за локоть. Семен вздрогнул, придя в себя. Поддавшись воле чувств, он угодил в ту самую ловушку, о которой рассказывала девочка.

– Я не знаю, что тебе нужно, – произнес Калинин, обращаясь к ней. – Но мы должны выполнить приказ.

– Тогда пойдемте.

Они поднялись с плит и двинулись за щуплой маленькой фигуркой, держась от нее в паре шагов. Алексей и Семен всё еще дрожали. Калинин первым совладал с собой. Несмотря на жуткий страх, он понимал, что прямо сейчас, в течение нескольких обыденных минут, которых хватает, чтобы почистить зубы или прицелиться в темный силуэт врага в далеком окопе, Алексей Калинин может проникнуть в тайны мироздания, для постижения которых человечеству нужны тысячелетия.

– Куда мы идем?

– К Храму Воды. Священному и вечному.

– Ты нам помогаешь?

– Вы преодолели лес. Я вам больше не помеха.

– Зачем ты уничтожила наших солдат?

– Я стерегу Храм. Лес служит ему защитой. Сюда никто не может проникнуть. Ни человек, ни бог.

– Но мы прошли.

– Значит, вы заслужили право находиться здесь. Вы достойны.

Справа и слева возникли высокие стены, а над головой появился арочный потолок. Они оказались в огромных залах, которые окутывал мрачный серый свет. Гигантские каменные колонны уносились ввысь, поддерживая своды. Поверхность колонн была усеяна знаками, среди которых преобладали заключенная в круг свастика и волнистые узоры, обозначающие воду.

Впереди из тумана медленно выплыла стена, которая перегораживала зал. В ней от пола до потолка зиял огромный разлом, черный по краям. Сквозь него из-за стены доносился отчетливый гул воды, плеск и звон капель. Здесь они и остановились.

– Что там за стеной? – спросил Калинин.

– Вода, – просто ответила девочка.

– Почему вода? Что это за вода?

– Я не знаю. – Она повернулась к ним. – Я никогда не была там и не имею права там находиться. Я – хранительница. Я и мои кроты.

– Ты охраняешь Чернобога? – спросил Алексей. Девочка нахмурилась. Маленький носик презрительно сморщился.