Астровойны - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 62

– Ты просто завидуешь.

Оброненная стопка поблескивала медью среди травы. Шахревар поднял ее, осторожно понюхал:

– Это же сонгнийский отвар. Дурманящее зелье! Что… вы пили его каждый день? Ведь оно оседает в плоти и отравляет разум…

– Ты не понимаешь. Зелье создал Игнавус. Игнавус!! Мудрец, который долгие годы изучал природу нашей силы. Ведь тебе прекрасно известно, что он единственный в верхах Союза, кто способен оценивать новые обстоятельства и принимать правильные решения!

Мир перевернулся. Шахревар не верил своим ушам.

Он стремглав вытащил изогнутый кинжал и полоснул им по руке верховного паладина. Тот даже не дрогнул, когда лезвие рассекло ладонь наискось.

– Ты говорил, что я не почувствовал врага в столице, – с горечью произнес Шахревар, – а сам не распознал его в двух шагах!!

– Шахревар, что происходит? – раздался позади него голос Серафимы.

Телохранитель уставился на ладонь верховного паладина, по которой расползалось бурое пятно. Кровь темнела на глазах, и фоном к этому жуткому доказательству стали четыре безвольных тела, молчаливо рухнувшие из-под купола на красные скалы.

Шахревар поднялся с коленей. Его шатало. Он не мог смотреть на безвольные лица братьев. Энергия черных дыр, которую они вдохнули, не выплеснулась, проникла в кровь и меняла ее с каждой секундой. Установленная связь захомутала и растянула монахов как на дыбе. Даже если бы они захотели, то не смогли бы освободиться.

А он не мог им помочь. По крайней мере, сейчас. Потому что с нескольких сторон к Ковчегу причалили абордажные боты.

Из пещеры была видна лишь посадочная площадка, частично загороженная пышной листвой. Разглядеть, что творилось на лужайке перед храмом, было невозможно. Но Даймон чувствовал, что Ковчега коснулось нечто чужое и страшное. В одно мгновение перестали щебетать птицы, а деревья вдруг утратили ту радость, которую им доставлял озорной ветерок, когда трепал листья. От рощи потянуло холодом… А затем он увидел космические корабли. Точно такие же, которые наблюдал над бесконечной равниной орочьей планеты.

– Посмотри! – сказал он своему соседу по тюремной камере.

Визирь поднялся с топчана и встал около решетки рядом с Даймоном. Пленники уже знали, почему на небе не было звезд. Ранним утром к пещере пришел Думан и, разбудив брата, сообщил, что Ковчег направляется в Пограничную систему. Будущего паладина переполняли чувства. Ковчег шел на войну, и Думан надеялся оказаться в ее эпицентре.

Даймон не хотел на войну. Достаточно того, что уже произошло. Однако ему очень хотелось вернуться домой, на Рох. В родной лес, на родную ферму. Возможно, он в последний раз увидит отца, если его еще не похоронили. Ему хотелось не только проститься. Даймон вдруг обнаружил, что черты лица Ротанга исчезают из мысленной памяти.:

Визирь глянул на черные звездолеты, заполонившие небо.

– Наверное, будет бой. – Он ухмыльнулся. – Лучшей возможности для побега трудно придумать.

– Как… – ужаснулся Даймон. – Как ты можешь рассуждать о побеге в такой момент! Орки – наш общий враг!

– Что плохо для паладинов, то хорошо для Диких да. А побег… Я о нем все время думаю, как только оказался здесь. Говорю тебе: другой возможности не будет. Если представится шанс – дам деру. Побежишь со мной?

– Нет.

Визирь с интересом посмотрел на юношу.

– Тебя же отправят под суд?

– Все равно не побегу.

– А я побегу. Знаешь, я злейший враг вашего государства.

– Правда? – удивился Даймон. – Ты таким не выглядишь.

– Поверь мне.

Откуда-то раздались крики. И Даймон узнал в них голос высокого паладина с мрачноватым лицом, который приходил сюда вместе с Главой Ордена. Который назвал его предателем – Даймон прекрасно это помнил. Странно, но сейчас в голосе рыцаря сквозило отчаяние.

Послышался нарастающий рокот. По железному пруту решетки, за который держался Даймон, пробежала дрожь. Раздался едва ощутимый толчок.

– Что это? – удивился Визирь.

– Смотри! – Даймон указал туда, где сквозь прорехи в листве виднелась посадочная площадка.

На нее опустился корабль.

Тяжелый, кое-где проржавелый трап рухнул на древние плиты, подняв облако алой пыли. Из посадочного люка появился высокий орк, с большим лбом и стал медленно сходить по трапу. Его кольчужные сапоги с шипами на носах выбивали звон из каждой ступени, а пыль клубилась вокруг щиколоток.

На последней ступени орк задержался. Поднял ногу – важно и надменно – словно демонстрируя этот жест тысячам невидимых зрителей. Грубая подошва с выдавленным рисунком шиповой ветви на какое-то мгновение зависла в воздухе. А затем безжалостно воткнулась в святую землю.

Эта пята орочьего генерала, ступившая в красно-каменную долину впервые испокон веков, стала последним доказательством смерти Десигнатора. Пята, отмеченная шиповой ветвью, стала еще одним символом падения человеческой веры вслед за погасшей звездой и выпущенным ихором. Нет больше человеческого бога, вера в него испарилась, а в душах людей зияет пустота. Темный Конструктор давно ждал момента, чтобы занять вакантное место.

В долину Ковчега один за другим спускались черные корабли. Из них вываливали колонны солдат, оцепляли храмовую пирамиду и другие строения. Особый взвод окружил паладинов, продолжавших стоять на коленях – со стороны могло показаться, что они о чем-то молят захватчиков. Никто из орков не смел прикоснуться к рыцарям, хотя жутко хотелось отрезать от бывших защитников человечества какой-нибудь сувенир. Но строжайший приказ запрещал любое глумление, и слабость одного могла стоить жизни всему взводу.

Лобастый генерал с недовольством взирал на происходящее. Из-под купола раздался рев еще одного опускающегося судна. Генерал поднял голову и увидел десантный бот, который завис над пирамидой. По веревкам штурмовики спрыгивали на усеченную вершину и исчезали в недрах храма. Вскоре их бронированные шлемофоны замелькали в оконных проемах. Здание под контролем.

Прячась за деревьями тополиной рощи, Шахревар едва сдерживался, чтобы не превратить лобастого орка, ступившего на Ковчег первым, в жаркий факел. Подобный поступок был бы самой большой глупостью, которую он только мог совершить.

Паладин взглянул на Серафиму и остальных, чтобы напомнить себе о тех, о ком должен заботиться. Орков слишком много, ему не справиться со всеми. Какой бы мощью ни обладал кавалер ордена Небесной Звезды, он был один.

– Нужно уйти из рощи, – сказал Шахревар. – Это не укрытие.

– Боже мой, нас найдут! – запричитала одна из служанок.

– Орки расправятся с нами! – вторила ей другая.

– А ну, замолчите! – рявкнула на них Нина Гата. – Ныть будете, когда вас поймают чернокровые. А сейчас крепко-накрепко сомкните свои ангельские уста!

Антонио изумленно повернулся к ней. От кого он ждал паники, так это от наставницы.

– А вы не так безнадежны, какой пытаетесь казаться, – произнес он, вкладывая в эту фразу больше уважения, чем язвительности.

– Меньше всего мне требуется признание заморенного ослика, которого научили изъясняться на чужих языках! – огрызнулась Нина.

Антонио растерянно заткнулся.

Шахревар наблюдал, как орки оцепляли долину. Синие доспехи замелькали в горловинах пещер, прорезающих южные скалы. А в довершение штурмовой отряд спустился на вершину храма.

– Нам здесь не место, – повторил он. – Еще пара минут – и нас обнаружат. Нужно найти какое-то укрытие.

– Неподалеку есть темница! – вдруг вспомнила Серафима.

Шахревар слушал ее одним ухом, все его внимание было сосредоточено на дюжине орков, которые промаршировали в тридцати ярдах.

– Пожалуй, можно спрятаться там на время, – согласился он, и вдруг почувствовал, как что-то обожгло его изнутри.

Он резко обернулся. В глубине рощи из-за деревьев возник неведомо как здесь очутившийся одноглазый орк. Прячущихся людей он заметил сразу, оскалился и быстро вскинул бластер…

Шах мог обезвредить чужака молниеносно. Но как назло на пути удара оказался Антонио.