Астровойны - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 14

– Оно разговаривало голосом Фреи! – было первое, что сказал Антонио.

– Это был сенобит, – ответил Шахревар. – Не самый сильный, иначе бы двери его не сдержали.

– Что ты заметил?

– Жуткое видение, которое от него исходило… Мне не хочется об этом говорить.

– Что происходит? – дрожащим голосом произнесла Нина Гата. – Что за Содом творится в столице? Куда катится мир?!

Антонио пожалел, что в салоне нет еще одной перегородки, чтобы отделить высокоморальную наставницу.

– Сенобит, – задумчиво произнес пресс-секретарь. – Разве они существуют?

– Кто-то в них верит, кто-то нет… – Паладин снял шлем, под которым оказались короткие взъерошенные волосы. – … А кто-то слышит из-за двери их голос. Нам повезло, что это был не Paп.

– Нам очень, очень не повезло, – негромко произнесла одна из служанок. Все обернулись к ней, а она влажными глазами посмотрела на Серафиму. – Это был Натас. Я читала о нем в книгах Ирахиля. Он соблазняет нас голосами наших близких. – Женщина сглотнула. – Но пользуется он только голосами мертвых…

– О боже! – воскликнула Гата и картинно всплеснула руками.

– Значит ли это… – Антонио не смог закончить фразу, потому как увидел, что Серафима вздрогнула на последних словах служанки, словно ее укололи в самое сердце.

– Нет, – произнесла сиятельная дочь, расширившимися глазами взирая на окружающих. – Нет. Это невозможно…

7

Система Диких Племен

Первым признаком новой должности явилась усиленная охрана адмиральского шаттла. Три боевых корабля и двенадцать истребителей – с таким сильным эскортом Балниган еще не летал. Бортовые орудия сопровождающих могли разнести вдребезги средний крейсер, хотя такого противника в Верхних мирах больше не существовало. Последний крупный звездолет был уничтожен в системе Диких Племен четыре месяца назад. Тот знаменательный день был памятен каждому военнослужащему, поскольку именно тогда Крестоносный гвардейский флот наконец получил полное господство над космосом язычников.

Адмиральский шаттл и его эскорт отошли на значительное расстояние от Базы – циклопического куба с тремя глубокими верфями; на стапелях одной из них стоял крейсер «Красный Волонтёр». Корпус Базы был густо облеплен орудийными башнями, тарелками проекторов силовых полей, гравитационными катапультами, антеннами всевозможной конфигурации. Кроме этого на борту находилась малая установка, которая создавала в космосе протяженную зону для входа и выхода из подпространства – так называемую реперную точку.

Обычно установки для поддержания реперных точек строили на поверхности планет, и в первый год конфликта военные техники так и сделали. На Виа Прима выросла изумительная по изяществу башня со множеством устремленных в космос антенн. Однако после взрыва сейсмической бомбы, когда часть антенн обрушилась, отчего в подпространстве сгинула целая эскадра, стало понятно, что для нормальной работы нужно либо уничтожить всех аборигенов, либо переместить станцию от них подальше. И хотя командованию флота безумно нравился первый вариант, реальным оказался лишь второй. Так на Базе появилась малая реперная установка. Для вялотекущей войны, а значит, нечастых передвижений судов, ее мощности вполне хватало.

Пока эскорт приближался к расчетной точке, Балниган попросил организовать ему связь с Корневым штабом Вооруженных сил Союза. Связь была предоставлена через главную антенну Базы. Заместитель начальника штаба Майкл Траян, высший офицер с шеей атлета и прямым внимательным взглядом, на экране выглядел слегка растерянным.

– Вы знаете, кто я? – спросил Балниган.

– Да, господин адмирал.

– Через двенадцать часов я прибуду в метрополию. Сразу по прибытии я хочу получить подробный отчет о положении дел в Бутылочном Горлышке. Количество кораблей и крейсеров, их дислокация, расположение заорбитальных крепостей и планетарных орудий. Кроме того, мне нужны стратегические планы обороны – как общие по флоту, так и объектные.

Напор, с которым адмирал произносил эти слова, приват офицера в чувство.

– Осмелюсь заметить, что полномочия старого главнокомандующего еще не утратили силу, а потому у вас нет прав, чтобы требовать подобную информацию.

– Приказ о моем назначении уже подписан президентом, и я, адмирал Михаил Балниган, с девяти часов утра являюсь главнокомандующим войсками Тысячелетнего Союза!

– Приказ пока не поступил в штаб.

– Мне повторить еще раз? Или процитировать положение устава о трибунале?

– Вы мне угрожаете?

– А разве похоже, что я поздравляю вас с днем рождения?

– Я буду вынужден доложить об этом разговоре Игнавусу, – холодно ответил офицер. – Приказ еще не поступил, а, следовательно, вы еще не включены в перечень допуска.

– Вы подчиняетесь не гражданскому лицу, а военному начальству. А с девяти утра таким начальством являюсь я!! – Его и без того узкие глаза превратились в щели. – К моему прибытию на Гею вы исполните приказ. Иначе, клянусь, я отправлю вас под трибунал за то, что вы препятствуете обеспечению безопасности союзных территорий!

Траян замешкался после этих слов.

– Это не так.

– Вот и докажите, – произнес Балниган; его угрожающий тон неожиданно пропал. – Подготовьте доклад.

Растерянный офицер отдал честь и вырубил передатчик. Некоторое время адмирал о чем-то думал, размеренно цокая холеными ногтями по темной матовой столешнице. Через шесть минут шаттл и его эскорт достигли реперной точки и вошли в подпространство, держа курс на Гею Златобашенную.

8

Материковые леса,

планета Рох, пограничная система Союза

Под тревожный звон неведомого колокола из зеркала вышли три создания и, казалось, заполнили собой всю каминную комнату. Три высокие фигуры, мрачные и темные, без приглашения вошли в тихий дом Звероловов, и сердце Даймона почувствовало злокозненность их намерений.

Двое первых в рогатых шлемах были ужасны. Но лишь когда третье существо, чью голову скрывал капюшон, ступило на дощатый пол каминной комнаты, парень ощутил, как исчезли все запахи. Именно при виде третьей фигуры его охватил безотчетный страх. Он хотел бежать без оглядки, но не чувствовал ног.

Пришедшие из зеркала существа заняли комнату с безразличием агрессоров, уверенных в своей силе. Первый из них, с темным отвратительным ликом, взял Даймона огромными ручищами за голову и приподнял над полом. Зверолов-младший закричал, но крик этот был слабым и жалким, а затем и вовсе угас, когда сильные пальцы раскрыли его челюсти.

– Катаргат, повелитель, – со смирением сказала тварь в рогатом шлеме.

Послышался неспешный и тяжелый шаг, под которым скрипнули половицы. Даймон увидел рядом с собой существо, лицо которого пряталось под капюшоном. Исходящий от него ужас, подобный густому смрадному запаху, стало невозможно переносить. Из глаз Даймона покатились слезы, он мычал и стонал, безуспешно пытаясь вырваться из железных рук, раздирающих ему рот.

Ледяные пальцы повелителя пришельцев опустились в его уста, и от соприкосновения с ними сразу отнялся язык. Пальцы бесцеремонно просунулись глубже, в гортань, что-то нащупывая, а в следующий миг юноша ощутил режущую боль, прострелившую от трахеи до поясницы. Он задыхался, конвульсии сотрясали его тело, но в глубине его сознания бился мучительный вопрос: что эти нелюди делают с ним?

Существо в капюшоне выдернуло из Даймона длинную нить, похожую на опустошенный кровеносный сосуд. На конце нити трепыхалось нечто нежное и алое, напоминающее кусочек живой плоти. В тот же миг Зверолов-младший ощутил, как страх и боль исчезли, а на их месте поселилась пустота.

Он смотрел на существ, занявших дом его предков, и не видел в их поведении ничего предосудительного. Он ничего не почувствовал, даже услышав шаги отца, который вбежал в комнату. Глаза Ротанга вспыхнули, а кулаки сжались, когда он увидел сына, болтающегося над полом. Казалось, что Зверолов-старший сейчас набросится на тварь в рогатом шлеме, видит Господь, он бы сделал это молниеносно… Но отец покорно опустился на колени и позволил направить на себя черный ствол бластера. А Даймону все казалось безразличным. Его чувства замерли, притаились, словно в ожидании чего-то важного и великого, стоящего над жизнью и смертью. Ступни коснулись пола. Огромные руки чернолицего отпустили его, и юноша теперь стоял, не смея шелохнуться, ощущая внутри себя гнетущую пустоту. Существо в капюшоне коротко глянуло в сторону отца, затем вытащило из складок мантии длинную прозрачную колбу и погрузило в нее живой комок, вырванный из чрева Даймона. В этот момент капюшон съехал с головы, и взору открылось страшное лицо, покрытое мелом; открылись ряды зубов, над которыми не существовало ни щек, ни губ – лишнюю плоть безжалостно обрезали в незапамятные времена. Глаза были черными, словно угли. Даймон лениво подумал, что такое лицо можно увидеть лишь один раз в жизни – перед смертью. И неужели этот момент наступил сейчас?