Занимательная сексопатология - Ширянов Баян - Страница 19

Заглядевшись на соседок, я едва не проворонил первый вызов. Поднимаю к губам микрофон, жму кнопку под мигающей лампочкой:

– Алло.

– Здравствуйте. – Голос женский, и настолько похотливый, что у меня немедленно начинается эрекция. – Как вас зовут?

– Здравствуйте. Меня зовут Виктор. – Проговариваю я свою легенду. – Я высокий стройный блондин с карими глазами…

– Они что там у вас, все с ума посходили? – Вдруг взрывается женщина. – Я же просила кавказца!

– Я родом из Телави. – Пытаюсь я выкрутиться. Но уже поздно. Трубка брошена. Я слушаю гудки и отключаюсь. Эрекция пропадает.

– Ты с ума сошел, журналист? – Гремит в наушниках голос Валеры. – Почему сразу на линию выходишь? Почему с оператором не поговорил? Смотри, еще раз – и выгоню, нах!

– Ну, ошибся. С кем не бывает? – Но внушение уже сделано. И действительно, как я мог забыть, что сперва надо узнать, кого хочет клиентка. Но вообще-то, это, на мой взгляд, чистая подстава. И я, кажется, знаю, кто ее устроил. Ничего, не дождется!

Следующий звонок минут через десять. Тут, слава богу, вроде все нормально. Оператор дает добро на блондина. Легенда проходит на ура, этой женщине такие нравятся.

– Трахни меня! – Требует клиентка Клеопатра, ха, из нее Клеопатра, как из меня Антоний. – Вы*би меня как сучку! Во все дыры! Я такая грязная, такая распутная! Будь грубым, жадным! Я другого не заслуживаю! Ну, е*и же меня! Е*и!

– Молчать! – ору я в микрофон. Девушки соседки аж вздрагивают от моего вопля. – Ты будешь отвечать только когда я тебе это разрешу! Понятно?

– Да! – слышится томный вздох-ответ.

– Я стою напротив тебя. Я возвышаюсь над тобой. Твоя голова на уровне моей груди. И сейчас я буду трахать тебя! И мне неважно, как ты к этому отнесешься.

Я уже ощущаю себя этаким самцом. Гориллоподобным мужиком, который сейчас насквозь проткнет своим могучим нефритовым молотом эту дешевую потаскушку.

– Мои ладони ложатся на твои плечи и ты приседаешь от их невероятной тяжести. Я сжимаю пальцы вместе с тканью твоего платья…

– Оно от Кардена… – Вякает клиентка.

– Твоего платья от Кардена, – послушно повторяю я – и разрываю его одним движением на две части…

Я смотрю на часы-счетчик разговора. Они показывают, что прошло только сорок секунд. Ладно, едем дальше.

– Твое тело трепещет. Ты видишь как между ног под моим трико вырастает огромный бугор. Это мой член. Он готов уже ринутся в бой.

Я подхватываю тебя на руки и швыряю на широкую кровать…

Нет смысла продолжать здесь все мои слова. Ограничусь лишь кратким пересказом. За пять минут я только и успел, что раздеть ее полностью и раздеться сам. Но только я перешел к самому процессу, как что-то у меня взыграло и я выдал такие фразы:

– Твой нос уперся в мою подмышку. Она покрыта густым волосом. Я никогда не мою свои подмышки и от нее разит густым мужским потом!

– Нет! Только не это! – вопит Клеопатра. Она вдруг истерически начинает хохотать и вешат трубку.

– А сейчас-то что не так? – спрашиваю я пустоту и она откликается голосом Валеры:

– Твои волосы в подмышке стали щекотать ее нос. Но все равно, поздравляю шесть минут для новичка – неплохо.

Следующий звонок принес в мой рейтинг целых полчаса. При этом я говорил только «да», «нет», и «не может быть!» Клиентка оказалась женой какого-то риэлтера. Она рассказала мне все. Как она трахается со своим мужем, как она трахалась до него, как она трахается с его друзьями. В общем, это оказался настоящий секс по телефону, но для меня. Я уже оглядывался по сторонам, чтобы как-нибудь незаметно поиграть в карманный бильярд, как женщина застонала и выдохнув:

– Спасибо, милый! – повесила трубку.

Я ждал Валериных комментариев, но их не последовало.

Все следующие звонки полностью перемешались в памяти. Звонила мазохистка, которую надо было лупцевать плеткой и приковывать наручниками к поручню вагона мчащегося метропоезда и сношать именно там, на глазах пассажиров в час пик. Звонила отклонистка непонятной направленности, желавшая оказаться в мужской камере Бутырки и признававшая только анальный секс. Была фроттажтистка. Ее даже трахать не надо было, а только ползать по ней, облив предварительно ее телеса рафинированным оливковым маслом. Мне пришлось даже поучаствовать в групповухе: жена, муж и ваш покорный слуга. Но апофеозом был звонок некоего голубого старичка, желавшего, чтобы его имели одновременно в рот, задницу, били членом по лбу и крутили яйца.

Я едва дожил до конца смены. Даже во время перерыва на обед мне не удалось стряхнуть в унитаз напряжение. Член, уставший от такой работы, упорно не желал подниматься.

В общей сложности я наговорил около трех часов. Но чего мне это стоило. Я выбрался из кабинки, а в глазах у меня стройными, как баядерки, рядами стояли уходящие в бесконечность совокупляющиеся члены и вагины.

– Ты куда? – Вездесущий Валера перехватил меня у самого выхода.

– Домой. – Честно ответил я, уже не способный на большее.

– Какое «домой»? А письменный отчет по всем клиентам?

– А отчет я сдам в редакцию!

– Ладно. – Валера вдруг отступил. – Считай, что свои две сотни ты честно заработал.

– Баксов?

– Рублей! Расценка у нас такая – двести рублей за смену.

В общем, еще несколько дней после такой работы любой разговор я почему-то резко переводил на сексуальные темы. И теперь я точно знаю, если по каким-то причинам меня не будет устраивать журналистика, последнее место, куда я пойду устраиваться, будет «секс по телефону».

Долой оковы на сексе!

На днях в Москве, в одном из Арбатских переулков, прошла акция, оставшаяся практически без внимания прессы, за исключением вашего покорного слуги.

Группа художников – Григорий Шаганян, Ольгерт Текучая и Игнат Рыбкин, возмущенные преследованием изданий эротической направленности, провели своеобразное действо протеста.

Меня встретили около ресторана «Прага», провели дворами, и я оказался в мастерской Ольгерта Текучая. Там толпился народ, громыхал магнитофон, по стенам на полках, вперемешку с глиняными и пластилиновыми фигурками, стояли водочные бутылки. Кто хотел – подходил и прикладывался: стаканов не было принципиально.

Но основное внимание привлекали две бесформенные гипсовые глыбы. Одна стояла посреди помещения, и в нее были вделаны массивные железные кольца, другая лежала на столе. Когда-то белые, они были разрисованы разнообразными эротическими сюжетами и символами. Стоящую массу украшали три огромные буквы, означающие на русском языке мужские гениталии. На лежащей – слово из 5-ти букв. Среди всей тусовки выделялись двое, в заляпанных гипсом и красками халатах. Они стояли на каком-то возвышении и задумчиво взирали на попытки публики добавить что-то к росписи глыб.

– А где же хозяин? – спросил я у них.

– Вы из газеты?

– Да.

– Я – Текучая. А этот господин – Игнат Рыбкин. Его сосед слегка поклонился.

– Мы специально пригласили вас к кульминации. Естественно, вы пропустили несколько этапов нашей акции. Они слишком длинные, да и не интересные. Их лучше показывать уже готовыми.

– Что же я пропустил? И где Григорий?

– Григорий, – вступил в разговор Игнат, – вон та стоячая куча гипса. А вторая – его подруга.

– Они что, внутри? – ужаснулся я.

– Не беспокойтесь. Они живы. К ним поступает воздух, они прекрасно себя чувствуют.

– Вы не присутствовали на первых двух стадиях проекта, – продолжил Текучая. – Во-первых, замуровывание художника и его женщины в гипс. Во-вторых, роспись получившихся монументов эротической символикой.

– Потрясающе! – воскликнул я. – Но что же дальше?

– Еще три стадии. Но это-то уж вы сами увидите…

– Хорошо, а как называется акция?

– Видите ли, – ответил Ольгерт, – это задумывалось как акция протеста. Большинство московских художников потрясены попыткой властей закрыть ваше издание. Представьте, если сначала прикрывают эротическую газету, то потом они могут запретить любую обнаженную натуру!