Монастырь - Ширянов Баян - Страница 30

Отоспавшаяся третья смена уже готовилась отбыть на работу. Первая стремилась побыстрее закончить второй ужин и залипнуть у телевизора в комнате ПВР.

Едва Котел и шныри зашли в каптерку, как в дверь тут же постучали. Каптерка была единственным помещением, где находился холодильник и, соответственно могли храниться скоропортящиеся продукты и теперь зеки, которые хотели разнообразить питание за счет присланных или переданных с водилами продуктов, вереницей потянулись к месту их хранения. Зашел Глыба, бугор 80-й бригады с кропалем. Прозвище его, не мудрствуя лукаво, было переделано из фамилии, Глыбко. Звали бугра Тарас Степанович и он, не скрывая своего хохляцкого происхождения, постоянно гакал.

– Здоровеньки булы, косячники! – Глыба, не дожидаясь приглашения, взгромоздился на стул, который заскрипел под неподъемным весом бригадира. – Чего новенького?

– А ни хрена, да луку мешок. – попытался шуткой ответить Котел.

– Э-э, гонишь. – Тарас погрозил завхозу похожим на сардельку пальцем. – Базарят, на вахту вас тягали.

– Да все из-за Гладышева, блин. – вздохнул Пепел. – Крапчатый нас на разборки позвал а тут прапора. Всех и замели.

– А тут отрядник прибегал. – сообщил Глыбко не слишком приятную новость. – Кричал, чтобы дежурных на ночь поставили.

– На одну или несколько? – по деловому спросил Шмасть.

– А как кипиш пройдет. – Пожал плечами бугор и, заметив что в каптерке появился зек по прозвищу Лапоть, жаждавший побаловаться присланным в дачке салом, крикнул, – Эй, деревня, будь другом, сбегай за кипятком!

Отказать такой просьбе значило поставить бугра ниже себя и Лапоть безропотно взял банку.

– Значит, пока беспредельщиков не вычислят. – сделал вывод Шмасть.

– Ага. – кивнул Глыба. – Кого ставить будем?

– Это уж тебе виднее. – Котел развел руками, – Кто тебе меньше всех в бригаде нужен.

– Ты чего, по натуре петришь, что я хоть одного пидора с промки дам снять? – угрожающе привстал Тарас. – У меня план горит.

– Он у тебя каждый месяц горит. – напомнил Пепел, но бригадир не обратил на эту информацию никакого внимания, продолжая пожирать завхоза суровым взглядом.

– Тогда, – спокойно проговорил Исаков, – думай, кого из второй смены можно заставить непоспать.

– Да Мешочника! – Глыба рубанул воздух ладонью. В этот момент появился Лапоть, принесший кипяток. – Чего так долго шоркался? – недовольно спросил бригадир.

– Так очередь… – попытался оправдаться зек.

– Не мог сказать, что для меня? – нравоучительно поинтересовался Глыба.

– Так я говорил… Не верят…

– Ладно, иди, давай!

– Я тут в холодильник…

На это Глыбко лишь отмахнулся. Он поставил банку в центр стола, торжественно развернул кропаль и высыпал заварку в кипяток.

– Хорошо. – кивнул Шмасть. – этого на сегодняшнюю ночь. А на завтра?

– А на завтра – повторил Глыба, – Пущай Хват с Молотком кумекают.

Эти зеки были буграми 81-й и 82-й бригад и людей у них было примерно столько же, сколько в бригаде Глыбко.

– А твой Мешочник не закемарит? – подозрительно спросил Котел.

– Какое! – пробасил бугор, – Бессонница у старпера. Хотел его в третью кинуть, да не собрался пока. Коллектив там сработался. По сто тридцать процентов дают.

А через двое суток опять его в ночное. Пусть зеков пасет! – И Глыба расхохотался своей немудреной шутке.

Пока завхоз, шныри и бугры, чаевничали, Молоток и Хват заглянули на огонек и выделили по одному мухомору, пробило десять вечера. ДПНК объявил отбой и Котел послал Шмасть выгнать зеков из пэвээрки и потушить в секции свет.

Несмотря на отбой, тусовки в секции все равно продолжались и поэтому никто не обратил внимания на отсутствие Сапрунова.

Лишь когда, за полчаса до полуночи, ушла третья смена, Исакову стукнуло пересчитать зеков. Одного не хватало.

Залетев в каптерку, Игорь закричал:

– Братва! Человек исчез!

Все отреагировали моментально, вскочив и чуть не опрокинув при этом стол.

– Сапрунов? – предположил Шмасть.

– Он, сука! – Котел с силой сжал кулаки. – Встречу – так отделаю!

– Если будет кого встречать. – хмуро отозвался Пепел.

– Ладно, мужики, – Хват первым сориентировался в обстановке и принял решение, – Пошли по соседним отрядам, устроим шмон. Вдруг он туда к кентам заскочил. А уж если его и там нет…

– На вахту? – осторожно предположил Исаков и невольно поежился от направленных на него взглядов.

– Туда, блин, туда… – подтвердил Глыба.

Зеки тут же разбежались по соседним отрядам, но поиски ни на третьем, ни на первом этажах ничего не дали. Сапрунов как сквозь землю провалился.

Часы уже показывали полночь. Снялась с промзоны третья смена и в полутемной, освещаемой лишь единственной лампочкой секции, вновь началась тихая суета.

– Что же делать? – Котел ходил по каптерке из угла в угол. – Блин, через час прапора придут, а у меня человека не хватает.

– Да успокойся, ты, – нервно проговорил бригадир 82-й, – Будь молотком!

– А ты, Молоток, заткнулся бы! – рявкнул Глыба. – Один хрен не из твоей бригады он!

Пепел понуро сидел перед банкой с остатками остывшего чая. В суматохе так никто и не удосужился его допить. Шмасть ковырял в носу, прикидывая, чем может обернуться это дело. Теперь всем было ясно, что это именно Сапрунов вырвал записи Гладышева и теперь отправился мстить убийце. Но вряд ли он один сможет чего-нибудь сделать.

В томительном ожидании непонятно чего прошел еще час. И лишь минутная стрелка щелчком переползла к двенадцати, с промзоны раздался истошный крик, от которого задрожали стекла. Раздался и тут же смолк. Почти сразу же вопль повторился, но уже гораздо ближе. Второй крик был долгий, отчаянный, полный смертельной безысходности. Пока завхоз и все кто были в каптерке выбегали на улицу, ор стал гораздо тише, и начал перемежаться какими-то бульканиями.

Котел посмотрел наверх. Там, на решетке соседней локалки темнело в свете прожектора чье-то тело. Не было никаких сомнений, что там умирал Сапрунов.

– Помо… – донесся тихий всхлип и все смолкло.

И в тот же миг на промзоне завыли сирены, заметались лучи прожекторов.