Могила Бешеного - Ширянов Баян - Страница 9

– Как устаешь – ты забываешь дышать правильно. – Тихо сказал мастер:

– Но в целом – неплохо для новичка. Тихон улыбнулся и попытался восстановить ритм дыхания.

– А теперь пара фокусов. – Хитро сощурил старик и без того узкие глаза:

– Бей меня что есть силы в живот! Сжав кулаки, Коростылев согнул руки у талии и с поворотом ударил Лу Фу… Сальто, Тихон осознал, что летит вверх ногами… И оказался лежащим на земле, хотя старик не сделал ни одного движения.

– Как? – Поразился Тихон. Китаец рассмеялся:

– Теперь то же самое, но медленно. Когда кулак Коростылева соприкоснулся с животом старика, было впечатление, что там лишь мягкое тесто. Но как только кулак проник внутрь на сантиметр, живот китайца словно схватил его. Мышцы пресса напряглись и Тихон почувствовал, что они мало того, что сжимают, еще и выворачивают его руку, добавляя импульс к направлению его вращения.

– Вот так ты тоже сможешь. – Серьезно сказал мастер:

– Лет через двадцать непрерывных тренировок…

– А если я очень буду стараться?

– Если стараться?.. – Старик почмокал губами:

– То лет через двадцать пять… Пока Коростылев искал тайный смысл этих слов, Лу Фу внезапно спустил штаны вместе с трусами.

– Надеюсь, – Сказал он, – Тебя не будет шокировать такое нарушение зековских заповедей. Смотри сюда. И старик указал на свой член. Тихон смотрел на половой орган мастера и не находил в ней ничего необычного. Но вдруг, Коростылев даже не сообразил как это произошло, он понял, что член стоит. Только что он был вял, а через мгновение – напрягся!

– Теперь возьми палку от метлы и бей!

– Куда?

– Сюда! – И мастер опять указал на половой член. У стены стояла березовая метла с толстой орясиной. Содрав с нее прутья, Коростылев перехватил палку поудобнее и безжалостно, со всего маху, опустил ее на эрегированный член Лу Фу. Ни член, ни его обладатель не шелохнулись, а палка оказалась сломанной надвое. Тихон непонимающе переводил взгляд то на палку у себя в руках, то на член. Видя такое замешательство, Китаец расхохотался. Слегка успокоившись, он назидательно проговорил:

– Ты не забыл, как переводится Вин-Дао-Ян?

– Путь Вечно-Юного Война?..

– Да. И это – один из этапов. Я расскажу тебе техники тренировки, но делать их тебе придется, наверное, без меня…

– Но почему?!

– Я же уже говорил тебе: я чувствую приближение перехода в иной мир… Мой срок здесь вышел… А сейчас ты будешь разучивать ката. Знаешь, что это такое? Тихон кивнул и стал повторять плавные движения старика.

XI. КЕНТОВАНИЕ.

Пошла вторая неделя как Тихон занимался под руководством старого китайца. Лу Фу постоянно был чем-то недоволен. То ему не нравилось плохо развитое периферическое зрение Тихона, то замедленность его реакции, то излишнее умствование Коростылева, пытавшегося всему найти рационально объяснение.

– Ты должен не думать. – Говорил мастер:

– Все твои реакции должны быть спонтанными ответами не действия окружающих. Лишь тогда ты сможешь достигнуть уровня воина. Но Тихон не очень понимал, как можно освободить свою голову от мыслей и при этом что-то соображать. Кроме того, из больнички вышел Брыль, который опять стучал молотком рядом с Коростылевым и бросал на него странные взгляды. Вскоре, как только зеки решили устроить первый перекур, Брулев подошел к Тихону:

– Карась, за водичкой не сходишь? Такая постановка вопроса могла означать или то, что Брыль хочет «зашестерить» Карася, или, что более вероятно, зек собирался угостить Коростылева чаем. А за чаем должна была последовать беседа. Именно этого и ждал Тихон всю первую половину дня. Кивнув, Тихон взял банку и пошел к ближайшему крану. Вернувшись, он увидел, что Брыль достал гигантский кропаль, разложил шоколадные конфеты. Коростылев все время добровольного заключения не видел шоколада. По чьему-то указанию эта сладость была запрещена в местах лишения свободы. Брыль молча опустил в воду самодельный кипятильник из двух пластин нержавейки и присоединил провода к небольшому электрощиту, питающему неработающую циркулярку. Минута – и вода закипела. Кипятильник был тут же отключен, спрятан, в воду посыпался чай. Тихон обратил внимание, что чай был необычный, не та грузинская труха, пополам с бревнами, а крупные черные палки настоящего индийского чая. Пока заварка запаривалась, Брыль и Коростылев не проронили ни слова. Наконец, напиток был готов и зеки приступили к ритуалу чаепития. Кто-то образованный прослышал о том, что в Японии существует особая чайная церемония. И теперь питие чифиря многие зеки называли не иначе как «примазаться к япошкам». Хапчик был лишь один. Брулев наполнил его чихнаркой и протянул Тихону. Тот осторожно взял стакан двумя пальцами за верх и, поддерживая второй рукой снизу, сделал два маленьких глотка и отдал обратно.

– Культурно пьешь, ебтыть… – Впервые за все время ухмыльнулся Брыль:

– Тут все норовят по три хапануть… Козлы приблатненные!.. Хапчик ходил по кругу, а Брулев все еще не начинал разговор. Наполнили второй стакан. И лишь после этого Брыль, с прищуром взглянув на Коростылева, спросил:

– Ты понимаешь, какой вопрос я хочу тебе задать?

– Почему я за тебя впрягся. – Твердо сказал Тихон.

– Да. – Зек посмотрел в стакан:

– Не хочешь – на отвечай. Но все же любопытно мне… Работаем вместе, но… Ведь не поэтому?

– Не поэтому. – Согласился Коростылев. Он закусил четвертью конфеты и, видя настороженное молчание Брулева продолжил:

– Я ведь тебя по воле знал… Брыль едва заметно вздрогнул и пристально вгляделся в лицо Тихона.

– Вряд ли ты меня помнишь. Я с Муромом кентовался. Муром – была кличка парня из банды Брыля. Его и еще двоих его друзей и нашли в той яме в подмосковном лесу.

– Да, Муром… – Тяжело вздохнул Брыль:

– Как он сейчас?

– Говорят, в бега подался. На сей раз Брулев вздохнул более легко. Если считают, что его парни в бегах, значит могилку еще не нашли.

– А ты как здесь очутился? – Спросил Брыль между глотками.

– А! – Поморщившись махнул рукой Коростылев:

– Вломил пиздюлей одному ублюдку. А он – возьми и кинься в больничке… Захомутали…

– А в отказ?

– Так сколько народу видело! Этот хмырь к моей жене клеился. А я бухой. Вот и не рассчитал… Хорошо шестьдесят вторую не пришили… Ходил бы сейчас в рыгаловку. Многим зекам, которые совершили преступления в состоянии подпития, или просто были хрониками, к обычным статьям присовокуплялась еще одна, шестьдесят вторая, принудительное лечение от алкоголизма.

– Да, не повезло…А срок какой? Тихон подозревал, что еще в больничке Брыли разузнал про осужденного Карпова все, что было можно. А уж срок узнать было проще простого. Такой вопрос мог быть одним из этапов проверки.

– Год. Уж два с половиной месяца осталось. – Довольно потянулся Коростылев. Чифирь уже оказывал свое возбуждающее действие, развязывал язык, но Тихон хорошо контролировал себя. Сейчас одно лишнее слово может пустить насмарку месяцы подготовки.

– Дни небось считаешь… – Прищурился Брулев.

– Считаю. – Улыбнулся Тихон. – Семьдесят два до откидона.

– Везет же… – Понуро покачал головой бандит:

– А мне еще семера.

– Вилы! – Откомментировал Коростылев.

– Да, – Встрепенулся Брыль, – А чего тебе так мало кинули. За жмурика могли и пятеру на рога повесить…

– Так я ж не хуй с горы – токарь универсал шестого разряда!

– Ну и?

– Мне мой завод общественного защитника дал. Характеристику из парткома, что я весь из себя, только что в Политбюро не сижу. Да и адвокат толковый попался, все так повернул, что я его в целях самозащиты. Вот и дали ниже низшего. Только с режимом не повезло.

– Да ты, я погляжу, не так прост… – Рассмеялся Брулев:

– А на первый мой вопрос ты все же не ответил. Здесь же тюрьма, каждый сам за себя. Ну, знал ты меня по воле, хотя я тебя не помню, какого рожна вступился? А? Коростылев, все то время пока спасенный находился на излечении, думал, как ответить на этот вопрос, но так и не находил удовлетворительного ответа. Вступиться за кого-то всегда было рискованно, тем более за жертву блатных. И толкнуть на такой поступок могли лишь более чем веские причины… Или глупость. Но дураком осужденного Карпова назвать было нельзя, и поэтому оставался единственный выход. Атаковать самому.