Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна - Страница 6

– Ты хочешь сказать, что это нехорошо, когда к тебе в гости приезжает иностранец?

– В принципе ничего плохого в этом нет, времена сейчас совсем другие, не такие, как были раньше, но все же нас призывают поддерживать отечественного производителя.

– Ты о чем? – не понял меня француз.

– Да так, о своем, о девичьем.

Я жила в небольшой двухкомнатной квартире, которая досталась мне в наследство от моей обожаемой бабушки. Вот уже пять лет, как моя бабушка покинула этот мир, и при воспоминаниях о ее нежной и трепетной любви на моих глазах появляются слезы. Ее портрет висит на стене и освещает своей лучезарной улыбкой самую большую комнату. С тех пор, как бабушки не стало, я всегда горюю и ощущаю, как же сильно мне ее не хватает. Из моей жизни исчезла надежная опора, добрые и нужные мне слова, чрезмерная любовь и даже незабываемые пельмени, которые она всегда лепила вручную. Моя бабушка никогда не боялась старости. Она вообще никогда и ничего не боялась. Все, что происходило с ней при жизни, она всегда воспринимала как нормальный закономерный процесс. Бог даст – и я доживу до старости, я смогу ее встретить совершенно спокойно и даже достойно – так, как встретила ее моя бабушка, с высоко поднятой головой и дерзкой, открытой улыбкой на лице. Я хотела бы очень походить на нее. А еще… Еще я бы хотела, чтобы мои дети и внуки боготворили бы меня так же, как мою бабушку боготворит наша семья. Когда она была рядом, я часто забывала сказать ей о том, что безумно ее люблю. А однажды я собралась и захотела сказать ей слишком много, но не успела. Не успела… Она умерла.

По ночам, когда мне особенно одиноко, я люблю перебирать ее фотографии. Я смотрю на молодую и изящную девушку, которая потом стала моей бабушкой, и прижимаю фотографию к щеке, вытирая выступившие слезы. Для меня она никогда не была старой. Для меня она навсегда останется настоящей красавицей, которая кружила головы многочисленным поклонникам и дарила всем, кто ее знал, блаженную и счастливую улыбку.

– Проходи, – немного взволнованно произнесла я и открыла входную дверь. – Только у меня здесь небольшой беспорядок. Не обращай внимания.

На самом деле я тщательно убрала свою квартиру, начистила до блеска паркет, вытерла пыль и перемыла все фарфоровые статуэтки. Я знала, что Жан обязательно захочет посмотреть мое жилище, и жутко переживала, что оно может ему не понравиться.

– У тебя идеальный порядок, – тут же успокоил меня мой француз и улыбнулся. Мне показалось, что он догадывается о моих переживаниях. – А у тебя очень мило.

– Спасибо. Я люблю свою квартиру. Когда была жива бабушка, я любила бывать у нее. Вечерами она садилась напротив меня, включала приглушенный свет, легкую, манящую музыку и на вот этом круглом столе раскладывала карты.

– Я вспомнил. Когда мы с тобой познакомились, ты очень много мне про нее рассказывала. Ты говорила мне, что она была гадалкой.

– Она была не просто гадалкой. Она считала себя колдуньей. В этот дом всегда приходили люди. Бабушка предсказывала их жизнь по картам, прогнозировала события, снимала порчу, возвращала любимых и даже наказывала обидчиков. И, конечно же, она много гадала. По картам и на кофейной гуще. Она никогда не давала никаких объявлений в газетах и вообще отрицательно относилась к рекламе. Люди рассказывали о ней друг другу, приводили своих родных и близких, писали ей письма и даже приезжали из других городов. Бабушка никогда не была одна. В этот дом всегда шли люди.

Я постаралась ничего не менять в этой квартире, а сохранить все так, как было при ней. Даже сейчас, спустя пять лет, я чувствую незримое присутствие своей бабушки и ощущаю в этой квартире ее дух.

– Ой, тогда ты очень опасная женщина. Ты внучка колдуньи. – Жан с опаской посмотрел на круглый с несколькими подсвечниками антикварный стол, стоящий посреди комнаты. – Ты любишь зажигать свечи?

– Обожаю. Мне нравится запах горящих свечей. Мне вообще нравятся зажженные свечи. Особенно когда они расставлены по всей комнате. – Остановив свой взгляд на портрете достаточно интересной и красивой женщины в дорогой позолоченной рамке, я грустно вздохнула и продолжила: – Бабушка очень тяжело умирала. Говорят, что у тех, кто занимается колдовством, долгая и мучительная смерть. Она умирала в загородном доме. Это было страшное зрелище. Бабушка умирала две недели. Она кричала от боли и корчилась в муках. Мы с родителями плакали и не знали, как ей помочь. Вся деревня приходила к нашему дому и молилась за бабушку. Все знали, что у колдуньи слишком страшная и мучительная смерть, и каждый мысленно просил о том, чтобы ей стало легче и эти мученья закончились. А однажды вечером, когда мы с мамой сидели на крыльце, к нам подошла незнакомая женщина в черном и сказала, чтобы мой отец пробил отверстие на крыше, чтобы получилась так называемая дверь в небо. Тогда дух сможет быстро уйти и бабушкины мученья закончатся. Эта женщина сразу исчезла, и больше мы ее никогда не видели. Папа тут же пошел на чердак и пробил в нем дыру. Бабушка моментально перестала кричать, облегченно вздохнула и, сказав нам всем о том, что она очень сильно нас любит, умерла с блаженной улыбкой на устах.

– А я и не знал, что колдуньи так тяжело умирают, – заинтересовался моим рассказом Жан.

– Тяжело – это слишком мягко сказано. Ты даже представить себе не можешь, какая же это долгая и мучительная смерть.

– И ты не боишься здесь жить? – Жан задал вопрос, который очень сильно меня удивил.

– Как я могу бояться свою родную бабушку?

– Я имел в виду, что не боишься ли ты того, чем она занималась? В этой квартире достаточно много странных вещей. Почему ты не хочешь поменять эти обои на более светлые или убрать эти амулеты и совершенно непонятные статуэтки?

– У меня просто не поднимется на это рука. Я же уже говорила тебе о том, что я постаралась сохранить здесь присутствие бабушки.

– А тебе что-нибудь от нее передалось?

– Эта квартира, – не поняла я вопроса.

– Нет. Я имел в виду ее дар.

– Не знаю. – Я тут же ушла от ответа, потому что сама неоднократно задавалась все тем же вопросом. – Иногда мне кажется, что я не замечаю в себе ничего особенного. А иногда я нахожу в себе столько странного… А еще… Еще я точно знаю, что моя бабушка меня охраняет. Когда на меня наваливаются какие-нибудь проблемы или приходит беда, кто-то незримо делает все возможное, чтобы я не пострадала. Это дух моей бабушки. Я знаю точно, что она и есть мой ангел-хранитель.

– А она когда-нибудь говорила о том, как сложится твоя судьба?

– Да.

– И что же она говорила? – Глаза Жана возбужденно заблестели.

– Зачем тебе это?

– Мне интересно.

– Бабушка сказала, что у меня впереди длинный и достаточно трудный путь и чтобы на этом пути я ничего не боялась и знала, что бабушка всегда будет рядом со мной, что она никогда не даст меня в обиду, а все, кто попробует причинить мне хоть какое-то зло, будут жестоко наказаны. А еще она сказала, что мне не надо никого бояться, потому что я внучка колдуньи и этим все сказано.

– Получается, что ты веришь в колдовство.

– Верю, – не стала тянуть я с ответом. – Я не могу в него не верить, потому что я видела, какие странные и мистические вещи проделывала моя бабушка. Она даже людей вытаскивала с того света.

– А я нет. – Жан бросил на портрет бабушки задумчивый взгляд.

– Почему?

– Я реалист. Я не верю в сверхъестественные силы, а люди, которые считают себя колдунами, экстрасенсами и гадалками, обыкновенные мошенники, которые подобным образом зарабатывают себе на жизнь.

– Моя бабушка никогда не была мошенницей. Любой человек, который обращался к ней за какой-либо помощью, мог ощутить результат ее труда через обговоренное с ней время. Если она чувствовала, что ей что-то не под силу, или она не хотела за что-то браться, она просто отказывала людям, и все. Как бы они ее ни просили и сколько денег ни предлагали, она говорила твердое «нет».

– Но ведь она брала за это деньги.