Во имя денег - Шилова Юлия Витальевна - Страница 51

Паша, я боюсь за сына. Умоляю тебя, останови этот кошмар! Только ты можешь убедить Лютого, что я никаким боком не причастна к твоим махинациям. Попроси его, чтобы он оставил меня в покое. Я не могу так жить! Мне не нужно ни копейки из тех денег, которые ты украл! Мне ничего не нужно! Нашего сына могут убить, убить!

Слушая меня, Пашка тупо уставился в одну точку. Глаза у него были пустые. Молчал он очень долго, а затем сказал:

– Послушай, Катя, меня ты этим не проймешь. Я не Паша. Я Колесников Борис, житель города Парижа. Ты моя прислуга. Почему я должен решать твои проблемы? Я не имею к ним никакого отношения. Ты, кажется, ищешь какого-то Пашу? Вот и ищи. Я не Паша, пойми это наконец… Я Борис, и я ни от кого не сбегал. Если ты мне не веришь, я могу показать тебе документы.

– Пашенька, но ведь ты же купил эти документы, а старые сжег. Мне об этом сказала твоя так называемая жена!

– Моя жена – больная женщина. У нее нарушена психика. Я предупреждал тебя о том, что не стоит принимать всерьез ее слова.

– Но ведь она может пойти в полицию и заявить, что ты совсем не тот человек, за которого себя выдаешь. Ты живешь по чужому паспорту.

Она раскусила тебя, она не будет тебя покрывать!

– Никуда она не пойдет. Завтра я положу ее в психиатрическую клинику. У нее будет справка, что она душевнобольная. Я заплачу врачам, и ей назначат такое лечение, что она забудет собственное имя.

– Ну и сволочь ты, Паша! – схватившись за сердце, сказала я. – Еще скажи, что у тебя нет сына. Неужели повернется язык?!

– У меня нет сына и никогда не было. Женился я недавно. Так как моя жена больна, ей нельзя иметь детей.

– Повтори, что ты сказал… У тебя нет сына?..

– У меня нет сына.

– Паша, да ты что, совсем сдурел? А как же Санька?

– Я не знаю никакого Саньки.

– Ублюдок! – закричала я и влепила Пашке пощечину.

Побагровев, он схватил меня за волосы, притянул к себе, прошипел:

– Если ты еще хоть раз посмеешь ударить меня по лицу, я размажу тебя по стенке, гнида. А ну признавайся, ты сдала Лютому координаты где я нахожусь?

– Пусти, дурак, больно же! – Пашка ослабил хватку. – Лютый пока ничего не знает. Мне хотелось предварительно встретиться с тобой. Я до последнего была уверена, что ты мне поможешь…

Но теперь у меня нет никаких иллюзий. Я пойду к Лютому и все ему расскажу. Он пришлет в Париж своих ребят, и они накажут тебя за твой проступок. Если ты не думаешь обо мне, то почему я должна думать о тебе?

Пашка изменился в лице и, выдавив подобие улыбки, сказал:

– Ладно, Катерина, покричали – и будет…

Мы же с тобой не чужие. Договориться всегда можно. Я бы мог и сам убить тебя, но, как видишь, не убил…

– Тогда позвони Лютому.

– Позвоню, только позже. На разговор настроиться нужно. Скажи, а ты как до меня добралась.

– На перекладных! Взяла горящую путевку и приехала.

– Ты одна приехала или с кем-то?

– Одна.

– Замечательно. А кто-нибудь знает о твоей поездке?

– В смысле?

– Ну, может, ты матери проболталась или кому-то из подружек шепнула?

– Я не из болтливых. Послушай, а к чему ты это клонишь? Хочешь выпытать, будут ли меня искать или нет?

Вместо ответа Пашка подошел к окну и стал смотреть в темноту.

– Ты… убьешь меня?

Пашка неопределенно качнул головой.

Путаясь в рукавах, я натянула на себя платье, покидала в сумку вещи, схватила ее и бросилась к дверям.

– Можешь не стараться, дверь я закрыл на замок. – Плечи голого Пашки мелко затряслись – он смеялся.

– Выпусти меня отсюда!

– А куда ты собралась?

– Я уезжаю домой!

– На дворе полночь. Тебе не страшно скитаться по ночному Парижу?

– Нет, с тобой оставаться гораздо страшнее.

– Оно и видно. Ты так трясешься, что аж серьги звенят. Никуда ты не пойдешь. Ты ведь моя прислуга? Я тебя еще не увольнял.

– Меня не устраивают условия работы, – пролепетала я, прижимая к себе сумку.

– Условия работы? Их можно пересмотреть. – Взгляд Пашки стал полоумным.

– Паша, я хочу уйти. Выпусти меня!

– Ой, как нехорошо получается! Ты позвала меня к себе на ночь. Ради этого я накормил свою жену колесами, а теперь ты хочешь уйти? Давай, Катька, надевай свои линзы, парик и принимайся за дело. Впереди у нас фантастическая ночь!

– Прекрати!

– Это ты прекрати из меня дурака лепить.

Порнозвезда! Да кто бы тебя взял сниматься!

Закомплексованная дурочка! Ты же такая правильная, честная, верная! Прям, как Крупская, ядрена мать! Говори, зачем приперлась?!

– Паша, я тебя не узнаю… Мне всегда казалось, что мы любили друг друга…

– Любили?! Да какая, к черту, любовь! Какая любовь, если у меня в дипломате полмиллиона долларов?! За такие деньги я могу любую отлюбить. Потому что все вы – суки продажные! Просто одна стоит меньше, а другая больше. На хрен мне старуха вроде тебя, если за деньги я могу купить себе помоложе и поинтереснее.

– Я не хочу с тобой разговаривать! Выпусти меня. Я уйду и никогда больше о себе не напомню.

Я сама разберусь с Лютым. Деньги затмили тебе мозги, из-за них ты рассудок потерял!

– А зачем мне мозги, если у меня деньги есть.

– засмеялся Пашка. – Девочки не за мозги любят. Хочешь покажу за что? Давай надевай парик…

– Прекрати, слушать тебя тошно!

– А ты не слушай, ты к делу приступай. Сними платье, раздвинь ножки. Я поразвлекаюсь с тобой самую малость, а потом утоплю в собственном бассейне. Мне за это ничего не будет. Ты обманом проникла в мой дом. Внешность тоже вон изменила. «Защищая свое имущество, я тебя убил», – полиция клюнет на эту удочку.

– Паша, ты это серьезно?

– Вполне. А ты, дурочка, подумала, что я выпущу тебя отсюда живой? Ты, значит, уедешь, а мне придется ждать гонцов от Лютого… Нет, Катя, этот номер не пройдет. Я утоплю тебя в бассейне, а затем закопаю за домом.

– Паша, прекрати! – вскрикнула я, пытаясь унять дрожь в коленях. – Подумай о сыне!

– Сына у меня нет, я уже говорил. Раздевайся, мы поиграем в хозяина и прислугу.

Я сняла платье, достала из сумки парик, натянула его на голову, вставила контактные линзы и посмотрела на мужа.

– Нет, ты не похожа на Таню, – покачал он головой.