Во имя денег - Шилова Юлия Витальевна - Страница 21

Я повела носом и действительно уловила запах жареной картошки. Эдик… Пора вставать…

Брюки и блузка, висевшие на стуле, выглядели так, словно их носил бомж. Это от того, что вчера ночью нам пришлось ползать под забором…

Вскочив, я достала из небольшой спортивной сумки, которую догадалась прихватить с собой, убегая от Лютого, миниатюрное летнее платье и, надев его, вышла из комнаты.

Выбритый посвежевший Эдик в огромных бесформенных шортах и фирменной майке «Адидас» колдовал на кухне. Чтобы не испачкаться, он нацепил на себя отделанный оборочками смешной фартук в разноцветный горошек.

– Что это? – фыркнула я.

– Тебе не нравится? – оглядел он себя.

– Ну почему не нравится? Очень даже ничего, да и расцветочка веселенькая. Обхохочешься.

От жены по наследству остался?

– От бабушки, – буркнул Эдик и показал на прикрытую крышкой сковородку. – Завтрак готов.

– Жареная картошка, – улыбнулась я.

– Не просто жареная картошка, а жареная картошка с яичницей, – торжественно произнес Эдик и пригласил нас с Санькой к столу.

Завтрак прошел тихо и спокойно. Проглотив чай, Санька ушел в комнату и уставился в телевизор, где показывали мультики. Эдик со знанием дела мыл посуду, что-то насвистывая себе под нос.

– Ты всегда такой хозяйственный? – спросила я.

– Всегда. Я жуткий чистюля и постоянно приучал к этому свою жену.

– Тогда какого черта она от тебя ушла?

– А почему жены вообще уходят? – принялся философствовать Эдик, не отрываясь от дела. – Наверное, потому, что им хочется новизны. Старое приедается и Становится неинтересным. В нужный момент на горизонте появляется доморощенный донжуан и начинает расточать заманчивые предложения. Женское сердце тает и устремляется к новым рубежам…

Не дослушав его, я встала и подошла к окну.

– Ты что?

– Мне пора. Все было очень хорошо, Эдик.

Спасибо тебе за все, но я не могу сидеть тут сложа руки и ждать.

– Что ты задумала?

– Сейчас я отвезу Саньку к родителям и попытаюсь найти Пашку.

– Где же ты будешь его искать?

– Не знаю. Я даже не знаю, жив он или мертв.

Может, мне надо ехать в морг, а может, к любовницам…

– У него были любовницы?

– Конечно, – пожала плечами я. – А у кого их нет? Пашка ходок еще тот! Если он и в самом деле сбежал с этим гребаным дипломатом, то, скорее всего, его надо искать у любовницы. – Чтобы не разреветься, я сжала кулаки так, что чуть не разодрала ногтями ладони. – Лучше бы он умер… Если он меня подставил… я… я…

– Катя, – ласково сказал Эдик, – тебе одной не справиться. Тебе нужен помощник, позволь мне им быть. Ты не можешь вернуться домой. Это очень опасно. Лютый, наверное, уже там. Все всякого сомнения, за твоей квартирой следят. Если ты там объявишься, то убьют и тебя, и твоего сына. Тем более кто-то явно хотел тебя убить. Ты будешь жить у меня. Здесь вы с Александром будете в безопасности. Про меня не знает ни Лютый, ни его пацаны. Пойми, рисковать нет смысла.

Твой муж исчез, прихватив крупную сумму денег.

Поживи у меня, я тебя умоляю.

– Сына я отвезу к родителям.

– Где живут твои родители?

– На другом конце города.

– Ты уверена, что твой сын будет там в безопасности? Лютый сразу смекнет: раз тебя дома нет – значит, ты у родителей.

– Что?! – охнула я и бросилась к телефонной трубке.

– Катя ты, что ли? – спокойно ответила на другом конце провода мама. – Ну где ты пропадаешь, дочка? Я до тебя дозвониться не могу! Паша уже прилетел? Как его дела?

– Паша задерживается, – успокоение ответила я.

– Катя, мы уезжаем на дачу. Привози к нам Саньку. Он, бедненький, совсем на воздухе не бывает.

– На дачу? Вот и хорошо! – обрадовалась я. – В городе так жарко! Не поверишь, что август.

– Привози к нам Саньку, дочка! А хочешь, у нас поживи. Яблок поешь, овощей своих…

– Хорошо, я подумаю.

Услышав гудки отбоя, я радостно взглянула на Эдика.

– Родители уезжают на дачу и забирают Саньку с собой. Они и меня зовут, но я не могу уехать, пока не выясню, что случилось с Пашкой.

– Ты будешь жить у меня, а я буду помогать тебе в твоих поисках.

– Спасибо, – облегченно вздохнула я и принялась собирать Саньку.

Через полчаса мы спустились вниз и подошли к гаражу. Эдик выгнал из него шикарную иномарку и сделал приглашающий жест:

– Садитесь, домчу с ветерком. Куда изволите-с, мадам?

Я назвала адрес и с удовольствием села в пахнущий кожей салон.

Дома мама потащила меня на кухню.

– Катя, ты бы с Пашей построже, – начала она читать нравоучения. – Уехал и ни гу-гу. Когда-нибудь эти командировки ему боком выйдут.

Наверное, он уже давно вернулся, просто домой не спешит показываться…

– Мама, что ты имеешь в виду? – настороженно спросила я, отхлебывая заваренный с травками чай.

– Ох, дочка, не хотела я тебе говорить… Думала, буду молчать и носить все в себе. Не хотелось мне тебя расстраивать. Да только не могу я больше… Ты посмотри, на кого ты стала похожа!

Одна кожа да кости. На тебе же лица нет. Бледная, дерганая какая-то, да и Санька нервный стал.

Пашенька твой давно наплевал на тебя и живет как хочет.

– О чем ты, мама?

– О том, что у нас на работе одной женщине пятьдесят исполнилось. Муж у нее богатый, заказал нам в ресторане несколько столиков. Ну мы туда и поехали. Пришли, веселимся, тосты произносим. Вдруг в зал входит твой Пашка, да не один, а с твоей лучшей подругой Милкой. Садится за столик и делает такой заказ, что официант одним подносом не обошелся. А затем на танец ее пригласил. Танцует и целует так, как тебя ни разу в жизни не целовал.

– С Милой? Я не видела ее уже месяца три…

– То-то ее, может, и не видела, зато Пашка времени даром не терял.

– А когда это было?

– Да около месяца назад. Точно, месяц назад.

В общем, дождалась я, когда Милка в туалет ушла, подошла к Пашке, взяла его за грудки и сказала, чтобы он за считанные секунды выметался вместе со своей шалавой из ресторана. Зять называется!

Срамота одна, а не зять!

– А он?

– А что он? Испугался твой Пашка, понятное дело! Стал умолять, чтобы я тебе ничего не говорила. Клялся, что такое у него в первый раз. Мол, Милка сама захотела. А тут и она подошла. Увидела меня, побледнела – и бежать… Я зятю дала слово молчать, но сразу предупредила: узнаю что – все тебе расскажу. На кой черт мне бабника прикрывать? Я тебе еще в тот вечер позвонила, спросила: «Доча, ты что делаешь?» А ты отвечаешь: