Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь - Шилова Юлия Витальевна - Страница 7

Любители пощекотать нервы могли поиграть в рулетку. Выигрыш – пять любых напитков из меню. Мы попали в «счастливый час» ресторана: с 18.00 до 19.00 каждое третье пиво и вторая водка – бесплатно.

– Довольно милое местечко, – улыбнулась довольная подружка.

– Да, мы сюда постоянно приходили с Гансом… Удобно, что рядом с домом, никуда не надо ехать.

– Да, кстати, а как твои отношения с ним в данный момент?

– Никак по-прежнему. Он в Германии, я здесь. Лететь к нему мне пока не хочется.

– Помнится, полгода назад ты в Штутгарт каждый месяц летала… Я даже испугалась, что ты ненароком за него замуж выйдешь и умотаешь в Германию, забыв про меня.

– Да нет уж, Штутгартом я сыта по горло, – улыбнулась я. – Скукотища! Ты себе не представляешь, хоть волком вой.

– Оно и правильно.

Я внимательно посмотрела на Златку и улыбнулась.

– Что, во мне есть что-то смешное? – надулась она.

– Нет, просто вспомнила, как мы познакомились. Ты была самая яркая студентка нашего курса.

– Неправда, самая красивая у нас была ты, – развеселилась Златка и наполнила наши бокалы. – Помню, когда я пришла на вступительные экзамены и увидела тебя, то у меня аж сердце заныло, и я подумала: «Девочка явно ошиблась адресом. Ей бы манекенщицей работать, а она на филфак пришла поступать». У тебя еще такая юбка была, еле заднее место прикрывала… И умопомрачительная уверенность в себе.

– Да, я помню то время… Ровно восемь лет назад я пришла на собеседование и наповал сразила нашего дедулю-декана. Рядом сидела его жена, она, по-моему, тогда преподавала философию, ее, бедную, аж передернуло. Она еще ехидно спросила, не могла ли я надеть юбку покороче, а я ей заявила, что всегда ношу такие юбки и мне незачем прятать свои достоинства. Дедуля-декан поинтересовался, какую книгу я читала в последний раз. Ты знаешь, как назло, в ночь перед экзаменом я прочитала «Интердевочку». Ну, я честно и ответила на заданный мне вопрос. Дедуля округлил глаза и спросил, как я отношусь к героине романа и вообще к проституции. Довольно спокойно, как еще я могу к ней относиться? Каждый живет в меру своих возможностей и способностей… К проституции я отношусь, как к таланту, которого мне бог не дал. Не суди, и судим не будешь. Бабуля схватилась за сердце и попросила меня покинуть кабинет, мол, мне надо на Тверской стоять, а не поступать в солидное учреждение. Я, конечно, объяснила ей, что на Тверской стоят те, кто там и должен стоять, а кому положено учиться, тот и будет учиться. Декан с интересом на меня посмотрел и сказал, что он разделяет мою точку зрения, мол, на его факультете должны быть люди с разными взглядами и жизненными позициями…

– Помню, помню, открылась дверь, и ты вышла, плавно покачивая бедрами. Все студенты уставились на твои ноги. Следом за тобой вышел декан, достал сигарету и в сердцах произнес: «Ох, и намучаюсь я с этой студенткой». А потом мы поехали в колхоз на картошку. Ты помнишь, как нам было здорово! Мы моментально стали с тобой неразлейвода. Никогда не забуду тот вечер, когда мы всем курсом сидели у крыльца и пели песни под гитару… Прибежал кто-то из старшекурсников и заявил: «Ну и студенты пошли, там с вашего курса девушка с деканом на речке обнимается». Мы всей компанией побежали к речке и затаились. Смотрим, а там ты с деканом прогуливаешься, он тебя нежно обнимает и целует твои ручки.

– Было дело, – улыбнулась я. – В этом имелись свои плюсы: отдельная комната в общежитии, я ж не москвичка, ты же знаешь, и беспроблемные зачеты по всем предметам. В скором времени он развелся с женой, которая заголосила, что не выдержит такого позора, и поэтому покинула стены нашего института, и через пару месяцев я уже стала его законной супругой. За время нашего брака дедуля перенес два инфаркта, и когда услышал, что я бы хотела с ним развестись, с большой радостью разделил свою квартиру на две равноценные и отдал дачу, лишь бы только освободиться от такой непосильной ноши, как я. А потом упал на грудь своей бабуле-жене и стал слезно вымаливать прощение. Она, конечно же, его приняла… А с факультета он ушел по состоянию здоровья. Думаю, что при воспоминаниях обо мне его до сих пор прошибает холодный пот и начинает трясти мелкой дрожью.

– Да, мы уже три года как закончили институт, а о твоем браке нынешние студенты до сих пор легенды слагают, – улыбнулась Златка. – Кстати, я помню, как ты потом лихо взялась за обработку нового декана…

– Было дело, – ухмыльнулась я. – Правда, до свадьбы так и не дошло… Мне не хотелось оставлять троих его несовершеннолетних детей без отца. Но и в этой связи была своя польза. У меня одной на курсе был красный диплом и направление на стажировку за границу.

– Я бы поразилась, если бы у тебя не было красного диплома! С твоей-то хваткой!

– Правда, за границей я так и не осталась, потому что в моей жизни есть ты, черт бы тебя побрал, а мне без тебя везде муторно, ты же знаешь.

– Знаю, – улыбнулась Злата и разлила нам виски. – А ничего ресторанчик… И публика солидная. Ганс здесь, наверное, пиво хлестал как ненормальный.

– Это точно, немцы любят пиво больше, чем русские. Он здесь им накачивался от души, а я этот напиток терпеть не могу, мне он кажется каким-то дешевым, как бы дорого ни стоил и какого бы сорта ни был. Мне кажется, что, если человек любит пиво, это говорит о его низком вкусе…

Златкино лицо вдруг вытянулось и побледнело, нижняя губа слегка задрожала, и она каким-то чужим голосом произнесла:

– Послушай, Валюха, посмотри внимательно, кто гуляет за соседним столиком, у стены.

Я посмотрела туда, куда кивком головы показала моя подружка. За столиком сидели человек пять амбалов, скорее всего, относящихся к братве. Стол был полностью заставлен различными сортами пива, а также тарелками ассорти из рыбы и морепродуктов. Братушки попивали пивко и оживленно беседовали, до всех окружающих им явно не было никакого дела. Сразу было видно, что они здесь сидят уже не в первый раз. Официантка принесла им поднос со свежим пивом. Один братушка похлопал ее по попке и довольный покачал годовой. Неожиданно тот, что сидел спиной к нам, повернулся и посмотрел на вход. Мне показалось, что сейчас я потеряю сознание: вне всякого сомнения, это был Витек из той кошмарной ночи, тот самый, который так хотел секса и которому, по словам его друга, не хватило шлюх в Питере.

– Узнала?

– Еще бы, – вздохнула я.

– И уходить жалко… А может, он нас не узнает, ведь тогда ночью мы выглядели как бичихи, а сейчас – как шикарные дамы. Все-таки ночь, потемки… Мне кажется, нет смысла дергаться. Давай веселиться, а подойдет, пусть докажет, что это мы.

Похоже, шотландский виски ударил нам в голову, и мы утратили чувство страха.

– Давай наливай для храбрости, уходить и в самом деле не хочется, – согласилась я.

Златка плеснула в наши стаканы золотистого напитка, и мы сделали по большому глотку. Заиграла медленная музыка, к нам подошел солидный мужчина и пригласил Златку на танец. Она хотела было встать, но я со всей силы ударила ее под столом по ноге.

– Ты что, совсем сумасшедшая?! Сиди и не высовывайся, а то Витек повернется и увидит, как ты тут вытанцовываешь. Мне почему-то кажется, что он сразу решит, что у тебя лишние ноги, и, не долго думая, их переломает.

– На черта мне нужно такое веселье, ежели я из-за стола встать не могу! – повысила голос Златка, резко встала и отправилась танцевать.

«Вот бестия, совсем голову теряет, когда выпьет!» – мысленно выругалась я и налила себе еще виски. Неожиданно чья-то тяжелая рука легла на мое плечо. Я резко подняла голову и увидела одного из тех братков, что сидели за столиком вместе с Витьком. Это был настоящий великан с отпугивающей внешностью.

– В чем дело?

– Ни в чем. Пойдем потанцуем…

– Убери лапу.

– Что?

– У тебя рука тяжелая.

– Прости. – Он даже, по-моему, немного растерялся, но зато сразу убрал свою ручищу. Я с облегчением вздохнула, а он приземлился на Златкино место.