Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3 - Шилова Юлия Витальевна - Страница 9

Застонав, я с трудом подняла голову и с ужасом посмотрела на страшную картину, которая предстала моему взору. Слезы покатились из глаз, а сердце защемило с такой силой, что мне даже показалось, что я не смогу справиться с этой болью. Я вновь положила голову на траву и опять закрыла глаза. Я больше не хотела их открывать, потому что я не хотела увидеть еще раз то, что увидела совеем недавно. Я боялась, я очень боялась…

Если я осталась жива. Значит, я родилась во второй раз. Готова ли я морально к тому, чтобы родиться во второй раз? Мне показалось, что нет. Слишком много испытаний для такой женщины, как я. Слишком много. Говорят, что нам дано ровно столько испытаний, сколько мы можем вынести. А еще я слышала, что Господь Бог испытывает тех, кого любит. Значит, Бог меня любит. Любит… Только любовь у него какая-то странная. Ой, странная…

И все же я родилась во второй раз. Только вот для чего я родилась вновь? Для счастья или для горя? Если в первый раз я родилась для счастья, то, значит, во второй раз я вое кресла для горя… Я должна вновь открыть глаза и посмотреть на то, что произошло, еще раз. Я должна это сделать, как бы плохо мне от этого ни было. А еще я должна жить дальше… Если Бог второй раз подарил мне жизнь, значит, я должна принять этот дар и продолжать жить… Собрав свою силу воли, я встала и кинулась к кустам роз. Наверное, я просто обезумела, но я ползала по кустам, раздирая в кровь лицо, руки и ноги, и пыталась найти того, кто предупреждал меня о взрыве.

– Эй ты, террорист хренов! Ты где? Ты что, сволочь, наделал?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Дрянь такая!!! Тебе что, выродок, заняться больше нечем?!

Но в кустах никого не было. Хоть убей – в кустах никого не было… Я громко зарыдала, обхватила колени руками и принялась глотать собственные слезы. Затем поняла, что не могу оставаться в этом доме даже на минуту. Просто не могу и все. Я должна уехать отсюда немедленно, и уехать как можно быстрее и как можно дальше. Через несколько минут к дому приедет целая куча милицейских машин и «скорых». Тут будут искать живых и одновременно считать мертвых. Я не хочу при этом присутствовать. Не хочу и имею на это полное право.

Глава 4

Добежав до ворот, я увидела тот самый «Мерседес», на котором меня привез Михаил в этот злосчастный дом, и удивилась тому, что дверь машины оказалась незакрытой. Не раздумывая, я быстро открыла дверцу и облегченно вздохнула. Ключи торчали прямо в машине. Хотя даже если бы в машине не было ключей, я бы все равно смогла ее завести. Это несложно. Этому научил меня друг юности, один из моих многочисленных неперспективных женихов, который специализировался на угоне машин. Он всегда говорил мне о том, что самое сложное это – попасть в машину, а дальше все проще пареной репы. Необходимо выдернуть нужные проводки и умело их соединить.

Но сейчас мне не пришлось вспоминать уроки юности – мотор завелся и так. Выскочив из заведенной машины, я бросилась к закрытым воротам, завязанным на тоненькую проволоку, и моментально ее развязала. Затем вновь села в машину и, так и не сумев унять страшную дрожь, охватившую все мое тело, выехала прочь из этого кошмарного места.

Мне казалось, что все это сон, что стоит мне напрячься и открыть глаза, как все плохое улетучится, а со мной останется только хорошее. Потому что мне редко снятся плохие сны… Очень редко… Как только навстречу мне промчалось несколько машин «скорой помощи» с громко включенными сиренами, я поняла, что это не сон, что эта суровая реальность, в которой мне довелось побывать.

Я прибавила газу и повела машину более уверенно по ночной, совершенно безлюдной дороге. Доехав до своего дома, я остановила машину у своего подъезда и выключила мотор. Вот и все… Вот и все… Хорошенькая поездка получилась. Сумочку со своим мобильным телефоном и четырьмя тысячами долларов я оставила в этом злосчастном доме, в комнате для гостей… Думала, заберу, когда вечеринка кончится… Забрала, называется. Ни денег, ни телефона… Зато прихватила чужую машину, которую мне обязательно придется вернуть. Я не боялась оставлять такую дорогую тачку у своего подъезда, потому что я жила в одном из самых элитных московских домов и территория, прилегающая к дому, тщательно охранялась. Я сидела в машине как мумия и прокручивала в своей голове все события, произошедшие со мной совсем недавно. Прямо сценарий для фильма ужасов… Не жизнь, а малина. Тупо посмотрев на бардачок, я зачем-то его открыла и чуть было не потеряла сознание. Весь бардачок сверху донизу был забит пачками аккуратно сложенных стодолларовых купюр, о совокупной сумме которых мне было даже страшно подумать. Достав одну пачку, я повертела ее в руках и чуть было не лишилась дара речи. Где ж это видано, чтобы во дворе стоял открытый настежь «мерс», под завязку набитый баксами?!

Достав одну купюру я потрогала ее далеко не гладкую поверхность, чтобы убедиться в ее подлинности. Затем включила в салоне свет и поднесла ее к лампочке. То, что доллары не были фальшивками, не вызывало сомнений. Быстро выключив свет, я огляделась по сторонам и мысленно поругала себя за неосторожность. Меня могли увидеть соседи. Хорошенькое дело – сидеть ночью в чужом автомобиле и рассматривать доллары, поднося их к свету.

Недолго раздумывая, я судорожно принялась перекладывать пачки долларов на сиденье, испуганно вглядываясь в темные соседские окна. Мне даже показалось, что я сижу на всеобщем обозрении, что люди за соседскими окнами не спят, а пристально следят за каждым моим движением. Переложив все пачки до одной, я взяла сложенный пакет, лежащий на дне бардачка, и принялась перекладывать деньги туда. Пакет получился почти полным. Затем набрала в грудь побольше воздуха и, прижав пакет прямо к сердцу, выскочила из машины.

Зайдя в подъезд, я остановилась у окошка дежурной и, пряча пакет за спину, постаралась изобразить что-то наподобие улыбки.

– Здравствуйте, тетя Валя.

– Здравствуйте, Анечка. У вас что-то случилось? Дежурная смотрела на меня таким удивленным взглядом, что даже приподняла очки.

– А с чего вы взяли?

– А вы какая то черная…

– Черная?!

– Ну, да. Я просто неправильно выразилась. Вы так выглядите, будто побывали на пожаре.

– У меня машина сломалась. Я ее чинила,– не смогла я придумать ничего лучшего.

– Как, сами?

– Сама.

– Анечка, да, что ж вы такое делаете. Позвонили бы в техслужбу, вам бы все сделали в лучшем виде. Неужели вы в таком дорогом вечернем платье ползали под машиной?!

– Ползала,– не моргнув глазом, соврала я.

– Да, что ж вы такое делаете… Где ж это видано, чтобы звезды под машинами ползали! Разве так можно… Анечка, вы знаете, вам нужен мужчина.

– Кто?

– Мужчина,– залилась краской дежурная.– Я давно хотела с вами поговорить, но стеснялась. Вы такая видная, такая интересная и почему-то одна. Я, конечно, понимаю, что лезу не в свое дело, что это ваша личная жизнь. Но ведь вы не просто женщина.

– А кто же я?

– Вы звезда. А личная жизнь звезды уже давно стала общественным достоянием. Людям хочется знать, с кем она встречается, с кем живет, чем дышит. В этой жизни женщине тяжело одной. Какой-никакой, а мужик нужен.

– Я не хочу какого-никакого. Я хочу нормального, а на нормального мне как-то не везет.

– Да где ж его взять-то нормального,– защебетала тетя Валя.– Нормальных всех давно разобрали. Нормальные все при семьях. Жены за них держатся мертвой хваткой. Шаг в сторону – сразу расстрел. Нужно за любого хвататься, а то так одна и останетесь.

– Я не утопающая, чтобы хвататься за любого.

– Одинокие женщины и есть утопающие.

– Я не одинокая. Я свободная.

– Кому нужна такая свобода! Такая свобода и есть одиночество. Я вот тоже долго жила одна, так по вечерам волком выть хотелось. Зайдешь бывало в пустую квартиру и стонешь от такой свободы. А затем я своего Славика встретила. Если бы не я, так он бы вообще спился. А я его хоть изредка останавливаю. Пенсию у него всю до копеечки отбираю, только на бутылку оставляю. Правда, он затем по всей квартире ее ищет, но я ее хорошо прятать научилась. А однажды я заболела, лежу, умираю. Так Славик мне плед принес и укрыл. Правда, принес его пьяный и даже упал несколько раз, но ведь принес, вот в чем дело-то. Накрыл мне ножки, чтобы они не мерзли, и сам рядом упал на полу. Он у меня не привередливый, когда пьяный, ему все равно, где спать. Где упадет, там и спит. Не чувствует, мягко или жестко. А если бы Славика не было, кто бы мне этот плед принес?!