Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3 - Шилова Юлия Витальевна - Страница 36

Достав из багажника пакет с горячительным, я направилась к деду Герасиму для того, чтобы вручить ему обещанное зелье. Дедуля пыхтел на своем огороде и не обращал на окружающий его мир никакого внимания.

– Здорово, дед, как жизнь молодая?

Заметив меня, дед выпрямился по стойке «смирно» и чинно продемонстрировал мне свое уважение.

– Здравствуй, голубушка. Здравствуй.

Протянув деду пакет, я оглядела его огород и изображая любопытство спросила:

– Картошку копаешь?

– Копаю, будь она неладна.

– Много накопал-то?

– Да так. Нормально.

Дед доставал из пакета бутылки, с удовольствием их рассматривал и клал прямо на землю.

– Это все мне?!

– Как обещала…

– Ох, Анька, спасибо. Век тебя не забуду. Лучшего подарка просто не может быть. Ах ты, моя золотая…

– Да ладно меня нахваливать-то. Я свои обещания всегда выполняю. Ты лучше скажи, как тут, спокойно?

– Ой, Анька, даже не знаю с чего начать…

– Что-то серьезное приключилось?

– Тут дело такое… Не знаю, насколько оно серьезное, но… Но тут у нас неспокойно. Прямо чудеса какие-то творятся…

Я изменилась в лице и у меня потемнело в глазах.

– Дед, какие еще чудеса? У вас тут отродясь никаких чудес не было. У вас здесь, как на кладбище, все спокойненько.

– Это раньше так было, а теперь не знаешь, что и творится. Ань, пойдем в дом. Я рюмку выпью и все тебе расскажу. Я не могла дождаться того момента, когда дед Герасим пропустит несколько рюмок и примется за рассказ.

– Ань, а это, что, текила?

– Текила.

– Ты думаешь, с нее нужно начать?

– Как хочешь. Тут выпивка вся дорогая и очень качественная.

– Да, я вижу. А эта текила вкусная?

– На любителя. Это мексиканская водка. Никакой химии. Так, что можешь начать с нее.

Дед взял бутылку и с особой гордостью налил себе полную рюмку.

– Ань, а тебе плеснуть?

– Я за рулем. И ненадолго.

– Ты что ж, без ночевки приехала?

– Я скоро уеду. Я приехала дом посмотреть и узнать, как у тебя дела. Дед, не трави душу, что тут произошло?

Пропустив несколько рюмок, дед засунул в рот соленый огурец и перекрестился.

– Ну, чего ты крестишься-то?

– А как мне не креститься?! После того, как ты уехала я ночку переночевал, затем хорошенько похмелился, взял лопату и отправился на кладбище.

– Чего это ты туда пошел?

– Решил себе могилку вырыть. А то, что ж это получается, я сам без места остался. Обделенный так сказать. Думаю, нужно положение исправить. Вот я и в путь тронулся.

– Ну, а дальше чего? – дед Герасим умел вывести человека из равновесия и я чувствовала, что уже окончательно теряю терпение.– Дальше чего?!

– Дальше такое…

– Какое?!

– Я взял пузырек, чтобы копать веселее было…

– Я про твой пузырек уже десять раз слышала!

– Ну а как без пузырька-то?! Короче, я себе могилку вырыл. Хорошую, добротную, просторную. Я даже несколько раз в нее лег. Удобно… Прямо вылезать не хотелось. Лег бы и лежал. Побольше водочки – и можно не вставать… Думаю, дело сделано, пойду домой. Домой пришел довольный. Правда, на огороде не возился, устал. Сама понимаешь, сколько я земли перекопал. Даже мозоли на руках натер да пару заноз вогнал. На следующий день я не удержался и вновь на кладбище пошел.

– Какого черта?!

– На могилу хотел полюбоваться.

– Зачем?

– Уж больно она мне понравилась. Все-таки труд это, а хороший труд всегда глаз радует. Я прямо с утра на кладбище прибежал…

– И, что?!

– Да только могилка моя закопана.

– Как это закопана?!

– Ты меня, Анюта, ни о чем не спрашивай. Я и сам ничего не знаю. Та могила, где мы с тобой в прошлый раз уголовника закопали, раскопана, а та, которую я себе выкопал, закопана.

– Постой, дед, я что-то ничего не понимаю.

– А я и сам ничего не понимаю.

Я покачала головой и взяв у деда рюмку с текилой, выпила ее одним махом.

– Ты ж за рулем…

– Да подожди ты со своим рулем. Это что ж получается! – охнула я.– Кто-то раскопал могилу с уголовником и закопал твою могилу.

– Верно говоришь, дочка. И даже ту самую березку, которую мы с тобой посадили на могиле у уголовника, на мою перенесли. А ты говоришь, чудес не бывает. Очень даже бывают.

– Хорошо, а где тогда уголовник?!

– Не знаю.

Дед тяжело задышал, почесал затылок и посмотрел на меня какими-то безумными глазами.

– Ань, а может того?

– Чего того?

– Может, уголовнику моя могилка больше понравилась и он решил переместиться?!

– Ты что несешь, дед?!

– А куда он по-твоему делся?! Я тебе говорю, что он, зараза, на мою могилку глаз положил. Она и глубже и вместительнее. Вот он туда и чухнулся.

– Еще скажи, что он сам себя раскопал и сам себя закопал.

– Получается так.

– Только у него лопаты не было. По-твоему он это делал руками?

– Выходит, руками,– вконец запутался дед.

– Дед, а может, тебе спьяну это все померещилось?!

– Ты хочешь сказать, что у меня белая горячка началась?!

– Ну, да. Оно и понятно – столько выпить.

– Да я сколько ни пью, а всегда соображаю трезво. Да вот те крест, все так и было.

– Тогда с чего ты взял, что уголовник в твою могилу лег? Может, его там и нет вовсе.

– А куда ж он по-твоему делся?! Чует мое сердце, он там лежит. Чует. Он жадный, наглый и от чужого никогда не откажется. Это и дураку понятно.

– Так мы ж его убили! – взорвалась я.– Он по-твоему, что, бессмертный?!

– Ой, не знаю, Анечка. Ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.

– Каких еще мужиков? – я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.

– Да я их в первый раз видел, ей-Богу. Двое молодцов-удальцов в нашу забытую Богом деревню приехали и всех местных жителей вместе с их домами обсмотрели. А нас долго смотреть не надо. Нас можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.

– А что они хотели-то?

– Они спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето.

– Какую дачу-то? Здесь вообще никаких дач нет. Несколько жалких избушек.

– Вот они и спрашивали, не сдает ли здесь кто свою избу Я и спрашиваю, зачем, мол, вам, изба-то, а они говорят, что они охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.

– А нынче братки самые главные охотники. Их хлебом не корми, дай поохотиться. Ну, ты сказал, что здесь никаких свободных дач нет?

– Сказал. А они стали расспрашивать, какой дом кому принадлежит, можно ли тут собственный дом построить.

– Они что, тут дом строить собрались?!

– Просто спрашивали, как это можно сделать.

– Я надеюсь ты сказал им, что это невозможно?

– Сказал. У нас тут вроде земля брошенная, строй не хочу. Только ведь она вся государственная. Это кажется. что она ничейная, а начнешь строить, сразу с района участковый приедет и признает эту стройку незаконной. Хлопот и штрафов не наберешься.

– На какой машине они приезжали?

– Японская какая-то. Я в машинах не разбираюсь. Я в молодости только на мотоцикле ездил,– дед вновь почесал затылок и как-то затравленно повел плечами.

– А откуда ты тогда знаешь, что машина японская?

– Я у них сам спросил, что это за автомобиль. Они сказали, что, мол, японский автомобиль. Только я марку не запомнил.

– Ну, а номера-то хоть запомнил?! – Разговор этот все больше меня раздражал, и я смотрела на деда так подозрительно, словно и в самом деле решила, будто у него началась белая горячка.

– Не записал. Я как-то не привык чужие номера записывать. А зачем?

– Да так, на всякий случай.

Дед вновь потянулся к рюмке и забормотал себе под нос.

– Зачем мне их номера записывать, если их машина вон, в огороде стоит. Они у бабки Матрены поселились. Варвара их не захотела пустить, а Матрена пустила. Они ей хорошо заплатили. Вот она сегодня в город-то за продуктами и поехала. Я у них сам ружья охотничьи видел. И ружья, и удочки. Обмундирование у них имеется. Да только вот они еще ни на кого не охотились и никого не ловили.