Сладости ада, или Роман обманутой женщины - Шилова Юлия Витальевна - Страница 30

– Каких звонков? – Я подняла голову и уставилась на водителя испытующим взглядом.

– Только это между нами… – Сергей понизил голос, и по его лицу было видно то, что он сам пожалел о том, что сказал, но так как отступать было некуда, он продолжил: – Он боится кого-то.

– Кого?

– Ты что, разве ничего не замечала?

– Кое-что замечала.

– Вот и я про то же. Иногда, когда ему кто-то звонит, он телефон не берет, бледнеет, словно стенка, и валидол пачками пьет. Точно – боится чего-то. А когда выпьет, то постоянно о смерти рассуждает. В приметы стал верить, сонник купил.

– Что купил?

– Сонник.

– Зачем он ему?

– В сны стал верить. Как только в машину сядет, начинает вспоминать, какой ему ночью сон снился. Сонник листает и изучает, к чему бы этот сон. А один раз я его к колдунье возил.

– Куда? – не поверила я своим ушам.

– К колдунье.

– А что он у нее забыл?

– Да пойди, разбери, что он у нее забыл, он же мне не докладывает! При мне газету купил и всю дорогу ее изучал, а потом различным колдунам названивал, спрашивал, сколько стоит навести порчу.

– Порчу?!

– Я сам одурел, когда про порчу услышал.

– На кого?

– А я почем знаю? С одной колдуньей договорился. Я еще попытался его образумить, говорил ему, что нельзя никому зла желать и плохо делать, потому что все это вернется к тебе бумерангом. Но он и слушать меня не хотел. Я его по указанному адресу довез, так он там полдня провел.

– Полдня у колдуньи?! Вот это новость.

– Вышел чернее тучи, но мне ничего не рассказывал. Так что, Люсенька, на нашего шефа обижаться не стоит. Он сейчас переживает не самый лучший период своей жизни. Что у него там случилось, известно только ему.

– Только было бы лучше, если бы его переживания не отражались на его сотрудниках. Мы-то за что должны страдать?

– А по-другому просто не может быть. Он нас, можно сказать, кормит и поит, и мы у него в подчинении находимся. Да и в семье у него не все гладко.

– А что у него в семье?

– Тоже проблем хватает. Он с женой, как кошка с собакой. Я их один раз вез, так они чуть было друг друга не поубивали. Только, Люсенька, я тебе ничего такого не говорил. Сама знаешь, шеф длинный язык не приветствует.

– Сережа, о чем ты говоришь? Все, о чем мы с тобой разговариваем, дальше меня никуда не уйдет. Об этом можешь не беспокоиться.

– Да я так, на всякий случай предупредил. Так что, Люська, тебе тут будет лучше, с нами, чем сидеть с шефом у него на фазенде и терпеть все его выходки. А ему и в самом деле не помешает посидеть на даче в гордом одиночестве и хорошенько обо всем подумать.

– Серега, я сейчас беру за свой счет и убегаю. У меня времени в обрез.

– Ты что, в отпуск хочешь пойти?

– Меня шеф отпустил. Сказал, чтобы я написала заявление и оставила его у него на столе. Когда он на работу приедет, то сразу подпишет.

– А что случилось-то?

– У меня тетка в Подмосковье в крайне тяжелом состоянии. Я должна побыть рядом с ней.

– Что-то серьезное?

– Очень. Я сегодня же уезжаю, потому что это очень дорогой для меня человек.

– Я желаю ей обязательно поправиться.

– Спасибо. Будем надеяться на лучшее.

– Люська, я забыл тебе сказать самое главное. Ты сегодня так потрясающе выглядишь! Тебе очень идет этот костюм.

– Спасибо. Приятно такие слова слышать. Ни одна женщина не может жить без комплиментов.

– Именно поэтому я их тебе и говорю.

Как только Серега вышел из приемной, я подумала, что все пока складывается не так плохо, и, сев за свое рабочее место, тут же написала заявление об отпуске за свой счет. Открыв дверь в кабинет шефа, я постаралась унять нервную дрожь, вошла внутрь, затем на ватных ногах подошла к его столу и положила только что написанное мной заявление.

В кабинете все было по-прежнему, словно шеф ненадолго отошел и вернется с минуты на минуту на свое рабочее место. Я стояла в кабинете, смотрела на объемное кожаное кресло Олега Глебовича, на мое заявление об отпуске, которое лежало на крышке стола, и вдруг мне захотелось закричать, а быть может, даже заплакать. Чем дольше я стояла в кабинете своего шефа, тем сильнее ощущала собственный страх и какую-то безнадежность. Если бы Олег Глебович не приказал мне ехать к нему на дачу, то ничего бы и не было: я бы не попала в столь скверную ситуацию, сидела бы в своей приемной с чистой совестью и спокойно работала. И даже если бы этого шефа не стало, то ему на смену пришел бы другой, но ни ко мне, ни к моей совести это не имело бы ни малейшего отношения. А теперь… Теперь от той сильной женщины, которой я была, не осталось даже следа. Я стояла с трясущимися коленями и смотрела в глаза своему страху. Старинные настенные часы, находящиеся на самом видном месте в кабинете, тикали довольно громко и почему-то приводили меня в состояние, близкое к ужасу.

Я вспомнила те времена, когда из-за этих часов шеф устраивал настоящий скандал. Это случалось тогда, когда переводили время. Я почему-то всегда забывала вовремя перевести стрелки, из-за чего у шефа сбивались дела. Он опаздывал со звонками, которые нужно было сделать в строго определенное время, а иногда даже с делами, потому что, когда шеф сидел в кабинете, он всегда смотрел на настенные часы и напрочь забывал про те, которые находятся у него на руке. И вот все это уже в прошлом… Почему-то, увидев именно часы, я почувствовала себя особенно паршиво. Вообще-то они мне никогда не нравились – уж слишком они какие-то вычурные и массивные, пожалуй, даже безвкусные.

– Спокойно! – твердо сказала я самой себе и, бросив еще один беглый взгляд на лежащее на столе мое заявление об отпуске, вышла из кабинета. Нужно беречь свои нервы и держаться достойно, потому что самые страшные испытания ждут меня впереди. Я должна все это выдержать. И я выдержу, несмотря на то, что сейчас силы у меня почти на исходе. Но я всегда была сильной. И я уверена, что у меня обязательно откроется второе дыхание, и я смогу защитить как свою честь, так и свое достоинство.

За сорок минут, которые мне пришлось провести на работе, я постаралась сделать так, чтобы меня увидело как можно больше сотрудников. На всякий случай даже зашла к заместителю своего шефа, чтобы поставить в известность о том, что шеф разрешил мне взять отпуск за свой счет. Не прошло и часа, как я покинула стены своего офиса и поймала такси для того, чтобы доехать до своего дома.

ГЛАВА 12

Как только я зашла к себе в квартиру, то сразу собрала все необходимые вещи, деньги и документы, не забыв при этом захватить заграничный паспорт. Посмотрев на свое отражение в зеркале шкафа, я подумала, что будет гораздо лучше, если я сниму Дашкин костюм и надену брюки. В конце концов, костюм слишком классический, даже торжественный, а сейчас не самое подходящее время для подобного стиля, и в брюках мне будет намного удобнее. Быстро переодевшись, я грустно улыбнулась своему более естественному отражению и завязала волосы в хвост.

Взяв с журнального столика письмо Николая, я сунула его в карман брюк и вдруг подумала: надо же, очевидно, это письмо имеет какую-то непонятную для меня важность, раз мне захотелось взять его с собой. Положив рядом с собой небольшую сумку с самыми необходимыми вещами, я присела «на дорогу» на стоящий у двери пуфик и обвела свою квартиру печальным взглядом. Когда-то я здесь занималась любовью с самым желанным человеком, который сжимал меня в своих объятиях, шептал ласковые слова, в которых так нуждаются женщины, дарил мне свое тепло и помогал ощущать полноту жизни. В этой квартире я любила своего мужчину, любила себя, потому что лишь после того, как я полюбила саму себя, меня полюбил мой избранник, а еще…. Еще я любила жизнь. И в этой квартире я ощутила жуткую боль. Боль от того, что меня разлюбили, что я оказалась не нужна тому человеку, которого считала единственным в своей жизни.

Мне была очень дорога моя квартира, и сейчас мне было тяжело думать, что я не знаю, когда смогу вернуться в нее обратно. В этой квартире я смогла пережить боль от потери любви и страшного разрыва со своим избранником. Я не умерла, не перерезала себе вены, не выбросилась из окна, не напилась смертельных таблеток… Я просто поняла, что я слишком хороша для того мужчины, который меня бросил. Он бросил меня потому, что я достойна лучшего. Все в прошлом. В прошлом душевная боль, слезы и выздоровление. Разорвав наши отношения, мой бывший возлюбленный дал мне шанс найти новую любовь и стать по-настоящему счастливой.