Орхидеи в лунном свете - Хэган Патриция - Страница 59

Голова его откинулась назад, когда он, наконец, заснул, тяжелым храпом оглашая тихую оранжерею.

Такое положение шеи оказалось весьма уязвимым для огромных садовых ножниц, которые спустя некоторое время кто-то безжалостно вонзил ему в горло.

23

Корд, вновь воспользовавшись канатом, спустился на подоконник открытого окна и, спрыгнув в комнату, тут же очутился в объятиях Джейми. Некоторое время они стояли молча, прижавшись друг к другу и далекие от всех на свете. Наконец она откинула голову. Взглянула ему в лицо и сразу помрачнела – таким серьезным оно было.

– Что-то случилось? Ты узнал, что отец… – Ее голос прервался.

– Нет, нет, самого плохого не произошло. – Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. – Но благодаря одному банкиру я сумел разыскать еще кое-кого. Этот человек был компаньоном Лэвелла. Он рассказал, что потерял много денег и тоже подозревал мошенничество. Но, как и всем остальным, кроме твоего отца, ему не хватало доказательств. Кстати, он лично не знал твоего отца, но слышал, что кто-то дал Лэвеллу в залог фальшивую карту. Теперь жалеет, что сам до этого не додумался.

– Значит, мы идем в правильном направлении. – Джейми опустилась на диван. – Хоть это отрадно. Но пока мы ничего не можем доказать. А если бы и могли, это не помогло бы найти отца. Но я все же продолжаю верить, что он жив.

– И правильно делаешь.

Корд сел рядом с ней. Видя, как она расстроена, он не стал рассказывать о сцене в оранжерее. Джейми передала свой разговор со Стэнтоном.

– Он страшно разозлился и выбежал из комнаты. С тех пор я, слава Богу, его не видела.

Тогда Корд решился:

– Я только что разговаривал с ним в оранжерее. Кто-то донес, что я расспрашивал о твоем отце. Он обвинил меня в том, что я работаю на тебя, и приказал убираться из поместья, если не хочу быть убитым.

Она испуганно посмотрела на него.

– Ох, Корд! Значит, тебе придется уйти отсюда, а как же я? Я ничего не смогу выяснить. Блейк постоянно находится рядом.

– Не волнуйся, у меня есть одна идея, и хочу ее проверить. Нам, конечно, нельзя рисковать и встречаться здесь. – Он с минуту подумал. – Чуть ниже за оранжереей есть лестница, которая ведет к берегу. Ею редко кто пользуется, потому что почти все ступеньки осыпались. Пройти там все же можно, если только соблюдать осторожность. А когда спустишься, окажешься в таком месте, куда охрана старается не попадать. Там индейцы яхи устраивают свои жертвенники богам. Значит, нам будет вполне удобно и безопасно встречаться. Ну как?!

– Я знаю это место. Когда мы катались верхом, Блейк показал мне один жертвенник. У меня даже мурашки по спине побежали.

– Индейцы специально делают это, чтобы охрана боялась заходить дальше. Некоторые из них живут в пещерах немного севернее. Во всяком случае, встречай меня там в полночь. Жалко, что тебе придется идти в темноте, потому что стража может заметить лампу. Но в случае удачи это не надолго.

– Не понимаю, каким образом? – Джейми удрученно покачала головой. – Только мы что-нибудь узнаем, мы словно упираемся в каменную стену, и – как отрезало. Я начинаю думать, что это безнадежно. Если Стэнтон имеет отношение к исчезновению отца, то он хорошо замел следы. Мы ничего не сможем доказать. Может, мне лучше уйти отсюда и попытаться самой заняться участком отца? Если он еще жив, то рано или поздно объявится там.

– Ничего не предпринимай, не спеши. Дай мне еще несколько дней.

Джейми внимательно посмотрела на него.

– Ты что-нибудь обнаружил и не сказал мне?

– Просто я еще не совсем уверен.

Корд не хотел внушать ей надежду, которая может оказаться неоправданной.

– Ты всегда что-нибудь утаиваешь от меня, – упрекнула его она.

– Но ты тоже не отличаешься особой откровенностью, верно? – улыбнулся он, намекая на ее упорное нежелание передать ему карту на хранение.

Джейми показалось, что сейчас самый удачный момент, чтобы заговорить о том, что ее давно волновало. Набравшись духу, она сказала:

– Может, ты такой потому, что с детства натерпелся несправедливости. Но от меня можешь не скрывать, что ты вырос у апачей. Я давно об этом знаю и не вижу в этом ровно ничего плохого или унизительного для тебя. Напрасно ты не сказал мне.

Корд окаменел.

– И откуда ты знаешь?

– Мне сказал Линк Картер еще в Сакраменто, в то утро, когда ты ушел. Мне все равно, какая там у тебя кровь, пусть даже ты вообще индеец. Однажды ты спас мне жизнь, Корд, и я всегда буду тебе благодарна, – она взглянула ему в лицо.

– Многие считают, что если человек жил с апачами, то ему уже нельзя доверять, он стал таким же, как они, – он враг. Вот почему я предпочитаю никому не говорить об этом. Это солдаты из форта Техас, где я служил, разболтали всем каждому. Теперь, где бы я ни появился, я повсюду натыкаюсь на презрение и недоверие. – В голосе Корда зазвучала глубокая печаль.

– Расскажи мне о том, как это случилось, – попросила Джейми.

– Ну что ж, может, это хоть немного отвлечет тебя от твоих тревог, – согласился Корд.

Итак, он рассказал ей о том, как оказался у индейцев, как учился у них искусству разведчика и охотника и чем все это кончилось.

– Я, конечно, много узнал и уверен, что эта наука не раз спасала мне жизнь во время войны. И все же мы влачили жалкое существование. Я был бы рад забыть обо всем, но слова священника, что я дикарь, всю жизнь, словно клеймо, жгут меня. Это они заставляют мотаться по всей стране, потому что я нигде не могу найти покоя.

Джейми осторожно коснулась его стиснутых рук.

– Ну, успокойся. Может, когда-нибудь ты все же заведешь себе семью, осядешь и заживешь как все люди, – говорила она, с тоской думая, что не она станет его опорой в новой, нормальной жизни.

И хотя голос ее звучал ровно, взглянув ей в глаза, Корд понял, что она любит его, так же как и он ее. Все, что она узнала о нем, никак не изменило ее отношения. Но что он мог сделать? В его венах текла кровь его отца. Ведь он не всем поделился с Джейми. Нет, он не мог отбросить воспоминание об овладевшем отцом отчаянии и безысходном горе, когда умерла его любимая жена. Он по-прежнему винил во всем любовь, а не безволие человека.

Одно дело – любить кого-то, печально размышлял Корд, и другое – позволить этой любви разрушить душу человека, его волю к жизни.

Нет, в очередной раз решил он, видит Бог, он не даст превратить себя в безвольного, уязвимого влюбленного. Это просто недостойно мужчины. Как жил, никому не обязанный и ни с кем не связанный, так он и будет жить.

Джейми вздрогнула, когда угадала в его глазах что-то непонятное и тревожащее, но поняла, что лучше этого не касаться. Тень омрачила его лицо, он сразу ушел в себя, снова замкнувшись и воздвигнув между ними невидимый барьер. Значит, так тому и быть.

Движимая горячим сочувствием к неведомой ей боли, Джейми обвила его шею руками и нежно поцеловала в висок.

У Корда кровь закипела в жилах, и он надолго приник к ее губам.

Затем он стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи. Платье упало, обнажив грудь, жаждущую его ласк. Корд обежал горящим от восторга взглядом ее тонкую талию, округлые бедра и стройные ноги.

С хриплым стоном он поднял ее и отнес в постель. Отстегивая кобуру, спросил:

– Дверь заперта?

Джейми кивнула. Он быстро скинул с себя одежду.

Их охватила всепожирающая страсть, которую невозможно было сдерживать. Корд, распростертый рядом с Джейми, сильно прижал ее к себе.

– Сегодня, – глухим от страсти голосом сказал он, – я буду настоящим дикарем, дорогая, потому что я хочу тебя, как никогда раньше не хотел ни одну женщину.

Дорогой мой, безмолвно молила Джейми, будь кем хочешь, только желай меня всегда, всегда и везде.

Не в состоянии выразить свои чувства словами, она могла рассказать о них только всем своим любящим и жаждущим телом.

Спотыкаясь о камни, Энолита с пронзительным криком бежала от оранжереи к дому.