Разведена и очень опасна - Шилова Юлия Витальевна - Страница 23

– А кто такой Глеб?

– Это правая рука Колесника.

– И что?

– Глеб предъявил нам настоящий ультиматум. Он потребовал, чтобы мы выдали тебя людям Колесника в двадцати четырех часов, иначе начнутся военные действия и нам не сдобровать. Я сказал, что ты к убийству не имеешь никакого отношения, что оно случилось после твоего ухода, но он и слушать не захотел. Глеб далеко не дурак и этого не схавал.

– Гад этот Глеб, – перебила я Вована. – Гад. Он всегда на место Колесника метил. Это он видимость создает. Он меня благодарить должен за то, что я его освободила от его так называемого шефа. Уж кто-кто, а он в этой ситуации ничего не потерял, а только приобрел власть и деньги. Именно так, как он об этом мечтал. Это ему перед другими нужно делать вид, а в душе он несказанно рад.

– Да, но затем дело приняло совсем другой оборот. Вчера вечером Глеб позвонил и извинился.

– Извинился?! – не поверила я своим ушам. – Как? За что?

– Я и сам опешил. Извинился за то, что они подумали на тебя.

– Что подумали?

– То, что Колесника убила ты.

После этих слов на моем лбу выступил холодный пот и я мысленно попыталась призвать свой разум хоть к какой-нибудь логике.

– Глеб хочет сказать, что Колесника убила не я?

– Не ты, – скромно пожал плечами Вован.

– А кто?

– Киллер, который стоял за шторой.

Лось моментально среагировал, он затушил сигарету и повернулся ко мне. Услышанное так поразило его, что он забыл про все наши споры. Я истерично рассмеялась и повторила то, что произнес Вован:

– Киллер, стоявший за шторой…. Так это же я сама придумала!

Вован вновь пожал плечами, почесал затылок и продолжил:

– Блин, я сам ничего не могу понять. Ты как в воду глядела, когда говорила про киллера. За шторой действительно стоял киллер.

– В ресторане, за шторой? Ты ничего не перепутал?

– Нет.

– Вот так просто стоял, а потом…

Нервно сжав кулаки, я посмотрела на Вована безумно уставшими глазами и потом растерянно развела руками.

– Ребята, я ничего не пойму. Меня что кто-то подставить хочет?! Колесника убила я! Сама, лично, из его же оружия. Я отдала этот пистолет Лосю. Этот ствол принадлежит Колеснику. Я у него его хитростью отобрала. И пуля, которая была в этом стволе, находится в голове у Колесника. Любая экспертиза может это доказать. Лось, ствол, который я тебе отдала, у тебя?

– У меня, – кивнул головой Лось и продолжил: – Саня, только я что-то не пойму, ты кому что именно собираешься доказывать?

– Вам всем! У меня такое впечатление, что вы мне не верите!

– Все пацаны тебе доверяют, и никто не сомневается в том, что это ты убила Колесника. Дай Вовану договорить, и тогда мы точно будем знать, от чего нам нужно отталкиваться и что предпринимать дальше..

Да здесь и рассказывать особо нечего, – совсем смутился Вован. – Я уже и сам запутался, но, как я понимаю ситуацию, могу сказать одно: Сане больше ничего не угрожает, она может смело возвращаться к себе на квартиру или в дом, короче, куда захочет. Глеб точно перед нами извинялся и сказал, что киллера чуть было не взяли. Это был молодой мужчина. Он стоял за шторой и хотел уйти через черный ход, но в тот момент к ресторану подъехали менты. Он вытащил пистолет и бросился к черному входу. Люди Колесника хотели его остановить, устроили пальбу, но тому удалось уйти. При этом он ранил одного из людей Колесника и сам был ранен в плечо. У черного хода его ждала машина без номеров. Вот и вся ситуация. Теперь люди Колесника пытаются его найти. В конце концов, у него пуля в плече и он должен обязательно обратиться в какое-нибудь медицинское заведение за помощью… Не будет же он сам себе пулю доставать. Да и внешность его запомнили, несмотря на то что черная шапочка была натянута почти до глаз. Эту информацию нам выдал один из людей Колесника, который общается с нашими. Так что, Саня, я еще раз повторяю: тебе больше ничего не угрожает.

Когда Вован замолчал, я стала нервно ходить по комнате. У меня голова шла кругом. И все же я пыталась привести мысли в порядок.

– Получается так… – принялась я рассуждать вслух. – Получается, что не только я хотела убить Колесника. Его заказал кто-то ещё… Конечно, Колесник перешел дорогу не только нам. Всю свою недолгую жизнь он был в полном дерьме и ссорился со всеми, кто хотя бы просто не так посмотрел в его сторону. Врагов у него было намного больше, чем друзей. У Колесника были проблемы и с наркотиками, он умудрялся конфликтовать даже с мелкими торговцами – брал нужные дозы и всегда забывал за них заплатить. У него были огромные карточные долги и крупные долги в казино. Этот человек просто оброс врагами и теми, кто испытывал к нему неприязнь. Кто угодно мог его заказать, даже собственная жена.

– Жена? – по-мальчишески удивился Лось.

Представь себе, даже жена. Ты удивляешься, как будто в первый раз слышишь о том, что жены заказывают собственных мужей. Тем более если муж конченый наркоман, бабник, деспот и занимается криминальными делами. Какой женщине не захочется освободиться от такого малоприятного букета и зажить нормальной, полноценной жизнью? Так что Колесника мог заказать кто угодно. Жена, друзья, враги… Получается, что, когда я разговаривала с Колесником в ресторане, киллер уже стоял за шторой. Он пришел намного раньше, чем мы. Он нас уже ждал, а следовательно, заранее знал об этой встрече. Видимо, Колесник поделился своими планами на день, а поделиться он мог с кем угодно. И тут такой непредусмотренный вариант: я сама убиваю Колесника и ухожу из ресторана. Это не входило в планы киллера. Видимо, он растерялся и не успел покинуть ресторан – кто-то сразу вошел в зал и не дал ему этого сделать. Началась паника. Все это время киллер стоял за шторой. У него просто не было возможности уйти, но, когда он услышал, что уже на подходе милиция, нервы не выдержали и он рискнул уйти. Кстати, человек может пострадать ни за что. Просто за то, что постоял за шторой. И даже если его найдут, он никогда не докажет свою невиновность. Значит, с меня обвинения сняты и мне опасаться больше нечего.

– Поздравляю, – захлопал в ладоши Лось.

– Спасибо!

Но вдруг Лось перестал хлопать и остановил на мне задумчивый взгляд. Такая резкая перемена его поведения не могла не удивить.