Откровения содержанки, или На новых русских не обижаюсь! - Шилова Юлия Витальевна - Страница 18

– Есть кто живой?!

Распахнув дверь, я поставила пакеты на пол и прошла в дом. На кухне сидела одна из моих сестер и пила чай с вареньем. Увидев меня, она, как всегда, сильно обрадовалась, бросилась ко мне на шею и чуть было не сбила меня с ног. Я с трудом удержала равновесие и постаралась освободиться от ее объятий.

– Тонька, поосторожнее, я же упасть могу. Ты что, одна дома?

– Нет, – тут же принялась разбирать пакеты с продуктами моя любимая младшая сестра Тоня.

– А где все?

– Мать пьяная спит. Ее сейчас ничем не разбудишь.

– Опять пьяная?

– Что значит «опять»? Она всегда пьяная.

– Я смотрю, в этом доме хороших новостей не бывает.

– Самая лучшая новость – это то, что ты к нам приехала. Ты же знаешь, как я по тебе скучаю.

– Мать давно уснула?

– Пару часов назад. Сильно пьяная пришла. Она же теперь безработная.

– Как безработная? – опешила я.

– Ее отовсюду погнали за пьянство. Мама в последнее время работу постоянно пропускала. А что ей работать, ты же ей все равно деньги даешь.

Я зашла в комнату, гневно посмотрела на спящую мать, которая завалилась на постель прямо в уличной обуви, и злобно произнесла:

– Я ее закодирую.

– Думаешь, получится?

– Получится, – твердо ответила я.

– Говорят, чтобы человека закодировать, он должен этого захотеть. А мать даже слышать об этом не хочет. Без ее желания ничего не получится.

– Не хочет – заставим.

Тонька обнаружила в пакете банку с красной икрой и, быстро ее открыв, смущенно спросила.

– А можно я буду есть ее ложкой?

– Ешь.

– А гранатовым соком можно запивать?

– Пей, только смотри, чтобы желудок не заболел. Может, все-таки на хлеб намажешь?

– Нет. Я ложкой хочу. Ты же разрешила.

Сев напротив сестры, я, как прилежная ученица, положила руки на колени и мечтательным голосом заговорила:

– Знаешь, Тонька, скоро у нас все изменится.

– Что именно?

– Я же обещала, что сниму для вас квартиру, считай, что я это уже сделала. Мне риелтор подыскал неплохой вариант. Так что, в ближайшие дни ключи от квартиры будут уже у меня. Там хорошая мебель, кухня большая. Мать работать уже все равно не будет. Она свое отработала. Я ее закодирую. Она будет только вами заниматься.

– Мать же тебе ясно сказала, что никуда из этого дома не уедет. У нее здесь друзья-алкаши. Куда она тронется? Ты же уже с ней беседовала по этому поводу.

– А я с ней больше беседовать не буду, просто возьму и перевезу.

– А как же школа?

– В новую пойдете. Какой разговор!

– Посреди учебного года?

– Какая разница, когда в новую школу переходить. В новой школе про вас никто ничего не будет знать. Вы у меня сразу станете девочками из приличной семьи. Никто не будет знать, что мама мыла подъезды и пила. Вы будете не хуже других одеты.

– А учеба?

– При чем тут учеба? – не поняла я сестру.

– У нас одни двойки.

– Ничего страшного. Будете их исправлять, – убежденно произнесла я.

– В старой школе к нам хоть привыкли, а в новой учителя упадут, когда заглянут в наши дневники.

– Не упадут. Можно подумать, все другие дети – отличники. Кстати, а где Дашка? Гуляет?

– Гуляет, – кивнула Тоня и отвела глаза в сторону.

– С ней все в порядке?

– Все. Она в последнее время только гулять много стала, до ночи. Контролировать ее некому. Мать раньше так сильно не пила, как сейчас пьет.

– Ладно, немного потерпеть осталось. Как только Дашка придет, ты ей скажи, что я недовольна тем, что она вечно гуляет. Пусть хоть иногда уроки делает.

Посмотрев на грязную пустую плиту, я подошла к старенькому холодильнику и принялась класть в него продукты.

– Мать что, вообще ничего не готовит?

– Иногда готовит, когда трезвая. Суп как-то варила. Мы его уже съели. Оль, да ты не переживай. Мы китайскую лапшу покупаем, завариваем. Она вкусная. Мы уже привыкли.

– Что ж вы на лапше-то сидите, я же вам всегда денег оставляю?

– Толку-то от твоих денег! Мать все их пропивает. Как только ты их ей оставишь, так она сразу в запой уходит. Еще потом нас с сестрой трясти начинает, не оставляла ли ты нам чего.

Закрыв холодильник, я поставила тушить мясо и стала нервно чистить картошку. Тоня сидела рядом со мной и следила за тем, что я делаю.

– Тоня, ты уже большая девочка, могла бы и сама что-нибудь себе приготовить, – пристыдила я ее. – Ты что, не можешь картошку почистить?

– Могу.

– А что не чистишь?

– Не знаю, – пожала плечами сестра.

– Нужно знать.

– Оль, а ты такая загорелая! Ты где-то была?

– На Лазурный Берег летала.

– Куда? – не поверила та своим ушам.

– На Лазурный Берег.

– Ух ты, – чуть было не упала со стула сестра. – Там же одни богачи. А я смотрю, помимо пакетов ты еще какую-то дорожную сумку притащила.

– Я прямо из аэропорта.

– Даже к себе не заезжала?

– Нет.

– И как там, на Лазурном Берегу?

– Там просто роскошно!

– Тебя туда твой «кошелек» возил?

– Мой любимый человек, – поправила я сестру.

– Ольга, да ладно тебе. Я все про него знаю. Мать рассказала.

Почистив картошку, я накрыла кастрюлю крышкой и ощутила, как меня затрясло от злости.

– Что тебе мать сказала?

– Да не злись ты так!

– Я спрашиваю: что тебе мать сказала?!

– Что ты продалась за деньги старому деду. Она его мудаком зовет. Тебя шлюхой обзывает.

– А ты не слушай, что говорит мать. Когда она выпьет, то у нее белая горячка начинается. У меня есть состоятельный мужчина, я его люблю, и у нас все хорошо.

– Тогда почему ты не выходишь за него замуж?

– Потому, что если люди состоят в определенных отношениях, то это не значит, что они обязательно поженятся. Не у всех отношений есть будущее.

– Он женат?

– Какая разница? Главное, что мы вместе и у нас все хорошо. Ты сейчас еще маленькая для подобных разговоров. Когда ты подрастешь, то тогда ты все поймешь.

– Когда я подрасту, я тоже продамся за деньги, – с гордостью сказала моя сестра и посмотрела на меня восхищенными глазами.

– Чтоб у тебя язык отсох говорить подобное! – разозлилась я еще больше. – Я смотрю, мать вас здесь совсем распустила! Вместо того чтобы языком молоть, ты бы лучше уроки делала!

– Я уже все сделала, – тут же поутихла сестра.

– Смотри, а то проверю.

– Проверяй.

Приготовив ужин, я посмотрела на часы и поняла, что пора ехать. Тоня вышла на крыльцо для того, чтобы меня проводить, и достала из кармана брюк сигарету.

– Это что? – я с изумлением посмотрела на сестру.

– Сигарета.

– Ты что, куришь?

– Уже давно.

– А мать знает?

– Знает.

– И что?

– Ей все равно. Она иногда сама у меня закурить просит.

Увидев, что сестра чиркнула зажигалкой, я не сдержалась и хотела было выхватить у нее из рук сигарету, но Тоня не дала мне это сделать.

– Не надо у меня ничего забирать! Какой смысл? Ты заберешь эту сигарету – я достану другую. Ты пойми, что я курю, и уже ничего с этим не поделаешь.

– А Дашка тоже курит?

– Конечно.

– У меня такое впечатление, что в этом доме все просто сошли с ума, – истерично произнесла я и вновь ощутила, как на щеке дернулся нерв. Было нетрудно догадаться, что у меня начинается нервный тик.

Я достала из кармана несколько купюр и протянула их сестре.

– Это деньги на продукты и необходимые нужды. Ты меня поняла?

– Поняла, – тут же кивнула сестра и проворно взяла деньги.

– Ты поняла, для чего эти деньги? – на всякий случай переспросила ее я.

– На нужды, – пробормотала сестра.

– Но не на сигареты. – Я помрачнела и больше не произнесла ни единого слова.

Повесив дорожную сумку через плечо, я шла с тяжелым сердцем обратно в свою красивую жизнь и чувствовала, как по моим щекам текут слезы.