Никогда не бывшая твоей - Шилова Юлия Витальевна - Страница 26

– А вот и не все.

– Ты так считаешь?

– Я так считаю.

Яков взял меня за подбородок и слегка приподнял мою голову. В его взгляде появилось что-то хищное, совсем недоброе.

– И что же нельзя купить за деньги?

– Любовь.

– Что?!

– Любовь, – повторила я спокойным и ровным голосом. – Любовь – Яков громко рассмеялся, на его глазах появились слезы.

– Девочка моя, ты еще слишком молода. Ты хоть знаешь, что такое любовь?!

– Догадываюсь.

– Так вот, я хочу чтобы ты знала, любовь – это самая продажная девка, которая только бывает на свете. Любовь – это шлюха, понимаешь, шлюха! Это проститутка, которая бегает от наших к вашим. Она дает всем, у кого больше денег.

Я тут же убрала голову с груди Якова и резко поднялась.

– Правду говорят, что деньги портят людей. Ты слишком циничен. Любовь – это самое чистое и святое чувство, которое только может быть на этой земле. Любовь – это Божий дар, которым щедро наградила нас матушка природа.

Яков вновь рассмеялся.

– Анжел, ты что, обиделась?

– Нет.

– Не ври, я же вижу, ты обиделась. Еще скажи, что на дураков не обижаются.

– На дураков не обижаются.

– Вот скажи, разве ты не продалась бы за деньги?

– Я никогда не зарабатывала на жизнь проституцией, – резко ответила я.

– Извини. Я совсем не это имел в виду. Я хотел спросить, ты вышла бы замуж из-за денег?

– Нет, – ни минуты не раздумывая, ответила я. – Никогда. Я выйду замуж только за того человека, которого полюблю.

– Я тебе не верю. Ты говоришь так только потому, что ты еще молода.

– Это твое право. Я и не думаю тебя переубеждать, но мне все же кажется, что ты слишком цинично относишься к тому, к чему так относиться нельзя.

– Ну все-таки, а если бы состоятельный мужчина предложил тебе руку и сердце, ты бы за него пошла?

– Только в том случае, если бы я его полюбила…

– Ты бы отказалась и уехала жить в свою деревню? Снова надела кирзовые сапоги и пошла бы работать в поле?

– Вот именно. А если бы мне повстречался тракторист, которого бы я полюбила, я с радостью вышла бы за него замуж и всю жизнь прожила с ним в любви и согласии.

– Еще скажи, что ты бы родила ему детей. Пустила бы их по миру с протянутой рукой.

– Я бы не пустила их по миру. Я бы радовалась тому, что приносил мой тракторист.

– И сколько бы он приносил?

– Сколько бы ни приносил, все бы было наше. Мое и детей.

– Дура ты. – Яков смотрел на меня, словно на сумасшедшую.

– Сам такой.

– Можно подумать, что если бы у тебя в женихах был и банкир, и тракторист, ты бы предпочла тракториста.

– Если бы я его полюбила, то да.

– И за что же можно полюбить тракториста?!

– Задушу.

– За что?!

– Задушу…

– Да мужика нужно любить за то, что он может зарабатывать деньги. За то, что он добытчик в конце концов!

– Это тоже немаловажный аспект. Но помимо способности зарабатывать деньги у мужика должна быть душа.

Несмотря на перепалку, я не могла не заметить, что Яков по-прежнему не сводит с меня своих глаз, и улыбнулась. Я рассчитала все правильно. Чтобы заинтересовать богатого мужчину, нужно сделать вид, что тебя совершенно не интересуют его деньги. Большое богатство похоже на болезнь. Богатым постоянно кажется, что их просто используют, что всех интересует только их капитал. Зачастую они замыкаются в себе, их мучит недоверие к тем, кто их окружает…

– Анжел, нам пора вставать. – Яков ласково потрепал меня за ухо. – Ты не обращай на меня внимания. Просто ты говоришь такие вещи.

– Какие?

– Которые я уже не слышал тысячу лет.

– А ты уже живешь тысячу лет?

– Это я так, образно сказал. Современные женщины совсем не так рассуждают, как ты.

– И как же рассуждают современные женщины?

– Их, кроме денег, вообще ничего не интересует. А ты… Не пойму, ты так говоришь, потому что молода или потому что деревенская. Хотя у деревенских девиц сейчас тоже острые зубки. Только и смотрят, кого и где съесть. С виду невинные создания, а на деле…

– Ты хочешь сказать, что они алчные?

– Алчные – слишком слабо сказано. К хорошему привыкаешь быстро. К деньгам тоже надо уметь привыкнуть. Особенно когда человек в жизни ничего не имел. Когда человек всю жизнь сидел на голодняке и его вдруг подпустили к деньгам, он просто теряет голову.

Яков посмотрел на часы и скинул с себя покрывало.

– Анжела. Мы опаздываем. Спускаемся, пьем кофе и уезжаем.

– А может, мы попьем кофе в постели? – я приблизилась к Якову и стала нежно поглаживать его живот.

– В постели?

– Нуда…

– Ты хочешь, чтобы я тебе его принес?

– Ну почему ты? На это есть Вера Анисимовна.

Яков немного смутился, и я не смогла этого не заметить.

– Яков, я сказала что-то не так?

– Нет. Я не хочу, чтобы домработница видела нас вместе. Вернее, я неправильно выразился. Не хочу, чтобы она видела нас на этой кровати.

– Ты меня стыдишься?

– Нет. Наверное это не совсем прилично. Прошел такой малый срок, а я уже лежу на этой кровати с тобой…

– Для тебя так важно чужое мнение?

Моя домработница – далеко не чужой человек. Вера Анисимовна служит верой и правдой в моем доме много лет, и она была очень привязана к моей жене. Очень…

– Тогда извини.

Я хотела встать и начать одеваться, но Яков остановил меня.

– Погоди.

Он снял телефонную трубку и попросил Веру Анисимовну принести в спальню кофе.

– Спасибо, – прошептала я.

На прикроватной тумбочке, стоявшей со стороны Якова, была фотография Зои. Красивая, смеющаяся и счастливая, она смотрела на меня прямым и открытым взглядом, и в ее взгляде не было ни злобы, ни сожаления, ни упрека. Я вдруг почувствовала себя неловко и отвернулась. Когда раздался стук в дверь и я обернулась к Якову, Зоиной фотографии уже не было. Яков, словно что-то почувствовал, убрал ее.

Вошла домработница с подносом, на котором красовались две чашки ароматного кофе. Мы сидели в кровати, укрытые одним одеялом. Вера Анисимовна пожелала нам доброго утра, поставила поднос на стол, одобрительно посмотрела на меня и незаметно кивнула мне головой. Это означало, что я молодец и у меня все получается, что теперь в этом доме я не одна, у меня есть союзник.

– По-моему, Вера Анисимовна не имела ничего против того, что увидела нас с тобой в одной кровати, – осторожно сказала я и взяла в руки чашку кофе.

– Ты ей очень даже симпатична.

– Она мне тоже. Милая женщина.

– Это не самое лучшее ее качество.

– А какое самое лучшее?

– Преданность. Она очень преданный человек. Именно поэтому я ей хорошо плачу.

– Послушай, если она живет в твоем доме, питается, зачем ей деньги?

– Она помогает своим детям. У нее две дочери и четверо внуков. У каждой дочери по двое детей и ни у одной нет мужа. Ты можешь себе представить, что значит в наше время остаться одной с двумя детьми и без мужа… Так что у меня домработница золотая.

Пока мы ехали в суд, Яков учил меня тому, как я должна вести себя на суде. Мы сидели на заднем сиденье и обсуждали все, вплоть до мельчайших подробностей. Впереди, рядом с водителем, сидела Вера Анисимовна, которая должна была тоже выступить на суде в качестве свидетеля, не менее главного, чем я. Хоть Яков и уверял меня, что этот суд лишь для галочки, что уже давно все схвачено., за все заплачено, а решение давно составлено, только не обнародовано, я чувствовала непонятный страх, справиться с которым мне никак не удавалось. Яков же, наоборот, был совершенно спокоен. Он считал судебный процесс несерьезным и говорил, что это ничто иное, как обыкновенная потеря драгоценного времени, а время – деньги, бесполезно потраченное время – потерянные деньги.

– Ты не переживай, – с особой нежностью шептал он мне на ухо. – Не переживай. Ты необыкновенная женщина. Ты сделаешь все правильно.

Ты принадлежишь к тому типу женщин, которые никогда не перестанут удивлять мужчину.