Никогда не бывшая твоей - Шилова Юлия Витальевна - Страница 23

– А где вы взяли белье?

– Яков Владимирович вчера за ним специально в «Дикую орхидею» ездил.

– Сам?

– Своей покойной жене он всегда покупал белье сам.

Услышав «покойная жена», я съежилась.

Поверх восхитительного нижнего белья я надела не менее восхитительное платье и посмотрела на себя в зеркало. Что ж, неплохо. Даже очень неплохо. Только эта непонятная бледность… и черные широкие круги под глазами… Раньше у меня их не было.

– Вера Анисимовна, как я выгляжу?

– Как настоящая леди.

– Так уж и леди?

– На деревенскую девушку вы совсем не похожи. Такую красоту невозможно представить в кирзовых сапогах на картофельном поле. Вы королева.

– Я тоже об этом всегда думала. Несправедливо родиться королевой в провинции. Господи, как же это несправедливо!

– Я думаю, совсем не страшно родиться королевой в провинции. Страшно в ней остаться на всю жизнь.

Я безнадежно развела руками.

– Оттого, что я чувствую себя королевой, мне ничуть не легче. Кому я нужна в этой столице? Ну кому?! Тут своих королев полно.

– Вы не правы Анжелочка. Вы в корне не правы. – Домработница прищурила глаза, я впервые заметила в них хитрость.

– В чем я не права?

– На самом деле королев очень мало. В наше время развелось слишком много ушлого бабья… По-другому таких женщин просто не назовешь. Вы другая. Я, как вас увидела, сразу поняла, что вы особенная. Вы не баба и никогда ею не будете. Вы королева и вам нужен трон.

– Трон?!

– Трон.

– Вы шутите? – нервно улыбнулась я. – И где же мне его взять?

– Подумайте хорошенько…

Я поправила упавшую на глаза челку.

– Вы что-то не договариваете. Я не понимаю, к чему вы клоните…

Вера Анисимовна смотрела на меня в упор. На ее лице не дрогнул ни один мускул, она была совершенно спокойна.

– Яков Владимирович вдовец, – ровным голосом заговорила она. – Он похоронил жену. Теперь он свободный мужчина. Вернее, пока свободный. Такие бывают свободными недолго. Они очень быстро женятся.

– Почему?

– Потому что у них много денег.

– Потому что у них много денег?! – Я замерла и смотрела на Веру Анисимовну ничего не понимающим взглядом.

– У вас есть шанс сесть на его трон. У вас есть хороший шанс…

– Вы так считаете?

– Я это знаю. Сейчас он в таком состоянии, когда его нужно утешить. У него умерла жена, он очень скорбит по этому поводу. Мужчина не часто нуждается в утешении. Вы попали в нужное время в нужное место. Мне кажется, что сейчас обстоятельства сложились как нельзя лучше.

– Но эта комната… – Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. – Эта комната без окон…

– Любая девушка с улицы мечтала бы очутиться в этом особняке стоимостью больше миллиона долларов в плену у такого роскошного мужчины, как Яков Владимирович.

– Но эта комната…

– Если вам удастся стать его женой, никогда не пейте. Не будете пить, никогда не очутитесь в этой комнате.

– Вера Анисимовна, а вам-то зачем это надо? – испуганно спросила я.

– Мне?..

– Вам.

– Мне далеко не безразлично, какая хозяйка ступит на порог этого дома. Мне здесь жить и работать до самой смерти. Покойная хозяйка Зоя попила у меня слишком много крови, мне с ней было достаточно тяжело. Я думаю, что с вами мы могли бы прекрасно поладить.

– Вас интересует, какая в доме будет хозяйка?

Вот именно. Какая будет хозяйка, такая и атмосфера будет в доме. Пойдемте, Анжелочка, нам пора. Яков Владимирович не любит ждать.

Я вновь посмотрела на свое отражение в зеркале и тихо спросила:

– Сколько времени я здесь?

– Почти два месяца…

– Бог мой, это же так много!

– Вам это кажется. Время летит очень быстро.

– Я постарела за эти почти два месяца?

– Не говорите глупостей. Вы хорошо выглядите.

– Но я очень бледная.

– Это оттого, что давно не были на свежем воздухе. Но ничего, это поправимо. Осталось совсем немного.

Мы прошли в довольно роскошную гостиную посреди которой лежала огромная тигровая шкура. У самого дальнего окна сидел Яков и курил трубку. Я не могла оторвать глаз от тигровой шкуры – неужели тигры бывают такими большими, прямо настоящие акселераты!

– Яков Владимирович, уверяю вас, девушка не обманывает, – донесся до меня шепот домработницы. – Видимо, она и в самом деле пережила шок да еще при падении ударилась головой о бетонный пол. Удар был очень сильный. Довольно серьезное сотрясение головного мозга. Я консультировалась с одним опытным врачом, он говорит, что такое возможно.

– Вы уверены?

– Да. Я очень много с ней беседовала. Уверяю вас, она ничего не помнит.

– Вы так заступаетесь за эту девушку…

– Она мне очень симпатична. Я нахожу ее очень милой и очень чистой. Даже не верится, что в наших деревнях есть такие уникальные создания. Настоящие самородки.

– Вы уверены, что она из деревни?

– Да. Она мне очень много про нее рассказывала. Мать, работающая на ферме от зари до зари. Отец, пьющий самогонку с утра до ночи. Ее родители и сами не поняли, что сотворили чудо. Она исключительная натура. Я вас уверяю.

–: Такие комплименты вы никогда не говорили раньше, даже моей покойной жене.

– Вы же знаете, я тоже любила Зою. До того, как начала пить, она была неплохой девушкой. Это потом она стала истеричкой, устраивающей вам чудовищные скандалы. Но все же с самого начала вашего знакомства с Зоей в ней не было самого главного.

– Чего в ней не было?

– В ней никогда не чувствовалась королевская кровь. Она была крестьянкой, а таким не прижиться во дворце.

– А в этой, значит, чувствуется королевская кровь?

– В этой – да…

– Я не пойму, вы меня сватаете, что ли?! – В голосе Якова прозвучала угроза.

– Да нет, что вы. Я просто сказала вам свое мнение.

– Оно меня не интересует. Вы свободны.

Вера Анисимовна кивнула и быстро удалилась.

Как только мы остались с Яковом один на один, я прекратила рассматривать тигровую шкуру и подняла голову.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.

– Спасибо. Ничего, – холодно ответила я.

– Что-нибудь беспокоит?

– Почти ничего. Только…

– Что, только? – Яков сдвинул брови и внимательно посмотрел на меня.

– Отсутствие памяти…

– Ты что, и в правду ничего не помнишь?

– Да. Я не помню, как я с тобой познакомилась. Как очутилась в этом доме. Вообще ничего не помню.

– Если ты и в самом деле ничего не помнишь, тебя необходимо показать специалистам.

– Меня не нужно показывать специалистам. Меня нужно просто выпустить из этого дома. Я больше не могу сидеть в этой комнате. Мне кажется, что еще немного, и я не только потеряю память. Еще немного, и я просто сойду с ума.

Я подошла к окну, в которое лился дневной свет, и почувствовала как у меня потекли слезы.

– Мне даже больно смотреть на дневной свет, – грустно сказала я и отвернулась от окна.

Видимо, на Якова это очень сильно подействовало. Он встал, достал носовой платок и любезно протянул его мне.

– На, вытри.

– Спасибо.

Я взяла платок и вытерла слезы. Яков подошел ко мне и как-то по-отечески заботливо прижал меня к себе.

– Ну, все. Успокойся. Самое страшное уже позади.

– Мне все равно страшно. – В тот момент я не разыгрывала из себя перепуганную девушку. Мой голос дрожал по-настоящему.

– Чего ты боишься?

– Не знаю…

Яков прижал меня еще сильнее, желая показать, что защитит меня, что пока он со мной, мне ничто не угрожает. Это странно, когда мужчина крепко прижимает тебя к себе, а ты совсем не чувствуешь его тепла… Наоборот, мое тело рядом с ним заледенело, а мозг лихорадочно заработал. Я осторожно высвободилась.

– Яков, я больше так не могу… Я должна знать правду. Скажи, пожалуйста, кто ты? Как я попала в твой дом? Кто в меня стрелял и почему ты меня здесь держишь?

Яков залился краской и принялся переминаться с ноги на ногу.

– Ты в самом деле ничего не помнишь?