Любовница на двоих - Шилова Юлия Витальевна - Страница 11

– Звонки. Получается, ты здесь уже давно…

– Давненько.

– Что же ты меня раньше не разбудил?

– А почему ты так долго спишь?

– Ты же сам говорил, что нужно есть побольше фруктов и как можно больше спать. Вот я и выполняю твои указания.

– А я и не знал, что ты у нас такая послушная.

– Так вот теперь будешь знать.

Я спустила ноги на пол, Лев внимательно посмотрел на мое порванное платье, я замерла от страха и густо покраснела.

– Что это у тебя с платьем?

– Упала.

– Упала, говоришь? А с чего это ты падаешь?

– Живот большой, носить тяжело. Равновесие нарушилось.

– Что-то я не замечал, чтобы у тебя равновесие нарушалось.

– А ты и не мог заметить, ты знаешь меня всего пару дней.

– Ты хочешь сказать, что ты и раньше равновесие теряла?

– Теряла, особенно когда живот прямо на глазах расти начал.

– А ты об этом врачу говорила?

– Забыла, но в следующий раз обязательно скажу.

– Сделай милость, – усмехнулся он, задрал мое платье прямо до самого живота и уставился на синяки, ссадины и разбитые колени.

– Это тоже равновесие?!

Поняв, что мне нечего терять, я заголосила что было сил:

– Кто дал тебе право лазить ко мне под платье?! Ты что, врач?! Я, как тебя увидела, сразу поняла, что ты озабоченный тип. У тебя бабы давно не было?! И не стыдно тебе приставать к беременной женщине?! Это же какой грех нужно взять на душу?!

Дура ты, – пробормотал Лев, позеленев от злости, и вдруг закричал: – Ты мне басни не рассказывай! Не на того напала! Как женщина ты меня не интересуешь. Говори правду, а то не посмотрю, что ты пузатая, удавлю! Меня трясло как в лихорадке, чувствовала, что сейчас может произойти непоправимое, прошедшая ночь покажется мне просто пустяком.

– Врешь, – тихо сказала я.

– Ты о чем?!

– О том, что я как женщина тебя не интересую. Я видела, как ты на меня в аэропорту смотрел.

Лев тяжело задышал, а его кадык задергался.

– Ты дурой прикидываешься или в самом деле думаешь, что я могу на пузатую бабу запасть?! Да я смотрел на тебя, как на товар, точнее, на «упаковку» товара. Не скажешь, что тут произошло, я тебя ей-богу, прибью!

Я легла на кровать, положила руки на живот и жалобно застонала:

– Лева, Левушка, я, по-моему, рожаю.

– Что?

– Я говорю, у меня схватки начались!

– Ты… это правда, что ли? Тогда нужно в клинику ехать. «Неотложку» вызывать нельзя. Ты должна только у нашего врача рожать. Вроде же еще не время?..

– Я до твоего врача не доеду. Рожу по дороге, похоже, преждевременные роды…

– Тогда врач сам сюда приедет.

– Опоздает. У меня уже скоро ребеночек вылезет.

Лев смотрел на меня растерянным взглядом:

– Что же тогда?

– Как что?! Принимать роды!!!

– Кому? Мне?

– Понятное дело, не мне. Не могу же я одновременно рожать и принимать роды.

– Но я не могу. Я не умею. Ольга, ты меня не разыгрываешь?! Ты же знаешь, я шуток не прощаю.

– Не до шуток сейчас. Сними мне трусики.

– Что?!

– Трусы мне сними, глухая тетеря!

– Зачем?!

Судя по всему, Лев действительно впервые в жизни видел начинающую рожать женщину. Ему легче было провалиться сквозь землю, чем оказать мне хоть какую-то посильную помощь.

– Давай быстрее, а то уже скоро голова появится, не могу же я в трусах рожать!

Последние слова произвели на моего гида впечатление. Вытаращив глаза, он принялся снимать с меня трусы и даже попытался разглядеть, что же творится между моих ног.

– Ольга, а может, лучше врача вызовем?! Может, ты потерпишь?!

– Идиот! Как я могу терпеть, если это от меня не зависит?

Широко расставив ноги, я слегка приподнялась и сделала скорбную гримасу.

– По-моему, уже отошли воды. Ну-ка, проверь.

– Как?

– Сунь палец.

– Куда?

– Во влагалище, куда же еще.

– Зачем?

– Сунь, тебе говорят. Перепуганный Лев сунул палец мне во влагалище и тут же выдернул его.

Сжав кулаки, я громко застонала и стала кататься из стороны в сторону.

– Мы должны знать, отошли воды или нет.

– Господи, да что ж делать?! – побледнел Лев.

– Узнать, какая среда.

– Как?!

– Попробуй языком.

Расставив ноги пошире, я застонала еще громче и почувствовала горячий и до боли приятный мужской язык, касающийся моего влажного естества. Расплывшись в блаженной улыбке, я притянула голову мужчины поближе и, не помня себя от наслаждения, прошептала томным голосом:

– Левушка, Господи, как хорошо. Только не переставай.

Лев быстро подскочил и взревел, как раненый зверь:

– Вот тварь, наколола! Сука драная! Все придумала!!!

Натянув платье до самых колен, я произнесла невинным голосом:

– Я тут ни при чем. Я думала, это схватки, а оказывается, ошиблась. Я же никогда не рожала. Откуда я могу знать, какие у меня должны быть ощущения. Просто я теперь знаю, какое должно быть обезболивающее лекарство.

Лицо моего гида менялось каждую минуту. Оно то побагровело, то зеленело, а то как-то неестественно белело.

– Ну теперь я тебя действительно убью.

– Не убьешь.

– Почему?

– Потому что тебя в тюрьму посадят.

– Не посадят. Тебя никто не будет искать, ты тут незаконно находишься.

– Я не верю, что ты можешь пойти на такое преступление. У тебя ведь жена при родах умерла.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на разъяренного Льва молящими глазами. Он схватил меня за руку и волоком потащил по коридору в столовую. За столом сидела Дина и вытирала окровавленный нос. Рядом с ней сидел здоровенный браток, весом не меньше ста шестидесяти килограммов.

– Дина, откуда у тебя кровь? – с ужасом воскликнула я.

– От верблюда, – браток посмотрел на меня злобным взглядом. – Давай, присаживайся. У меня и к тебе есть разговор.

Я приготовилась к самому худшему.

– Где ваша домработница? – ударил он кулаком по столу.

– Какая? – спросила я еле слышно.

– Обыкновенная. Ты комедию не ломай, а ТО щас будешь утираться, как твоя подруга.

– Я ничего не ломаю. Я просто не понимаю, о ком идет речь.

– Речь идет о бабке, которую мы оставили за вами присматривать – кормить, поить, следить за тем, чтобы не нарушали режим и не вредили ни себе, ни здоровью будущих детей.

– А что с ней?

– Пропала.

– А мы-то тут при чем? Мы сидели по своим комнатам и не высовывали носа.

– Надо же! С каких это пор вы такие послушные?

– А мы всегда такими были. Нам нужны ваши деньги, а вам нужны наши дети.

Я украдкой посмотрела на Льва и мысленно молила его только об одном, чтобы он не рассказал о ссадинах и синяках на моем теле. Если он это сделает, мне конец. Лев словно услышал мою мольбу и стоял молча.

Носовой платок Дины промок и стал ярко-багряного цвета.

– Дина, у тебя же кровотечение! Тебе в больницу надо!

– Выживу, – еле слышно пробормотала она и бросила окровавленный платок на пол.

– Жить будет, – подтвердил браток и, взяв мою руку в свою, сжал ее что было силы. Я громко застонала.

– Ты что?! Больно же!!!

– Больно, говоришь?

– Конечно, больно!

– Терпи, потому что будет еще больнее.

Неожиданно Дина с грохотом упала на пол и, взявшись за живот, скорчилась от боли. Я встала на коленки рядом с ней и приподняла ее голову.

– Динка, ты что?! Разве можно так – животом об пол? Ребенку же больно, ей-богу! Ты же ему навредишь!!!

Лев присел на корточки рядом со мной.

– Она тоже прикалывается?! – подозрительно спросил он. – Решила немножко покуражиться?

– Дурак ты! – крикнула я. – Не видишь, человеку плохо?! Ее спасать надо!

Мне показалось, что Дина ничего не видит и не слышит. Но она неожиданно приоткрыла слипшиеся губы и с трудом выдавила, уставившись в потолок:

– По-моему, мне конец. Наверно, не только мне, но и сыну. Я же скрыла от фирмы, что у меня слабое сердце, что мне совершенно нельзя нервничать, я же как лучше хотела – денег заработать. Машеньку с Пашкой к морю вывезти… Мой Пашка до седых волос дожил и ни разу моря не видел… Я ведь все справки подделала… Мне по всем показаниям запрещено рожать.