Операция «У Лукоморья…» - Шелонин Олег Александрович - Страница 34

– А зачем бежать? – недоуменно спросил Бывалый.

– А чтобы тот, кому он по рогам дал, его не догнал или, что еще хуже, не обогнал,– доходчиво растолковала Левая,– а уж ежели обгонит да еще, чего доброго, денежек больше его принесет… все! Пиши пропало!

– Ну а денежки-то зачем? – Балбеса тоже заинтересовало это нововведение.

– Ну, это тебе потом в суде отдельно растолкуют,– уклончиво сказала Правая.

– Ша, братва, кончай базар! Дел по горло,– строго скомандовала Центральная.– Короче, до заката чтоб в посаде были!

Горыныч развернулся, чуть не сметя хвостом чертей туда, откуда они вылезли, и, взяв короткий разбег, взмыл в воздух.

– А выпить у вас там чего есть? – крикнул вдогонку Балбес.

– Этого добра у нас навалом! – донесся до него удаляющийся крик.

– Стой! Стой! – заголосили черти, но было уже поздно. На этот раз Балбесу досталось между глаз. Шеф бил прицельно, стараясь не зацепить рога.

– Что ж ты раньше молчал?! – рычал Бывалый.– Теперь пешком в такую даль топать придется.

– Пока дойдем,– вторил ему Трус,– они все вылакают. Один Горыныч чего стоит. Эх, Балбес он и есть Балбес!

– Ну, ежели бегом, может, все-то не успеют, чуток останется.– Балбес задумчиво посмотрел на своих сограждан из суверенного болота. Сограждане переглянулись и, ни слова больше не говоря, кинулись вслед за Горынычем. Балбес, злорадно усмехаясь, торопливо нырнул в воду. Через минуту он вылез обратно, на ходу старательно пряча что-то в набедренную повязку, и припустился вдогонку по пропаханной Горынычем просеке. Благо дорожку от посада он проложил им прямую, как линейка. Черти спешили на стрелку.

– Папа, а может, мы его сначала испытаем? – Чебурашка был явно недоволен нарушением сложившейся традиции.

– Профессионалов берем вне конкурса,– сердито буркнул Илья.– Тащи квас. Люблю парок на квасном духе.

– Папа, а чем топить будем? – высунулась из каменки Саламандра.

– Тобой. Может, протрезвеешь хоть чуть-чуть. Кончай базар. За работу!

И работа закипела. Видя, что шеф не в духе, команда старалась на совесть. Не прошло и получаса, как все было готово. Илья в банном деле был большой мастак. Любил он попариться с крутым жаром, обжигающим паром. Чебурашка и Соловей азартно хлестали плотно сбитое, мускулистое тело капитана березовыми вениками. Никита Авдеевич веника удержать не мог, а потому обрабатывал «папу» крыльями. Лихо, впервые в жизни оказавшийся в парилке, съежился в уголке и нервно вздрагивал при каждом ударе. По жалкому, худенькому телу тек липкий пот, смывая с болезного вековую грязь. Илья ухал, томно постанывал и только успевал переворачиваться на широком полке с боку на бок.

– Хорош,– удовлетворенно простонал он, скатившись на пол.– А ну валите на мое место.

Команда дружно полезла на полок. Плеснув на каменку жбанок квасу, Илья подхватил сразу два веника и начал веером нагонять жар на своих соратников по борьбе с «паханом».

– Ую-ю-ю-юй! – заголосил Лихо. «Народный целитель» не рискнул подняться наверх, но волна пара настигла его и внизу.

– Терпи, казак, атаманом будешь,– весело подбодрил его капитан, настроение которого поднималось с каждым взмахом веника.– Сейчас с ними закончу и займусь тобой персонально.

«Народный целитель» радостно простонал что-то в ответ и пополз к выходу. Слинять он не успел. Никита Авдеевич, Соловей и Чебурашка, не выдержав яростной атаки березовых прутьев, скатились вниз и выскочили в предбанник.

– Одежонку там простирните,– напутствовал их Илья, засмеялся при виде семенящего на четвереньках к двери Лиха и ударами веника изменил направление его движения.

Одуревший от жара «целитель» не успел опомниться, как оказался на полке. И пошла потеха. С уханьем и кряканьем Илья впечатывал березовые ветки в тощее тело «целителя». Лихо тоненько верещал и даже пытался отбрыкиваться. Видя, что клиент дозрел, капитан напоследок подхватил бадейку с ледяной водой, с размаху окатил тщедушное, порозовевшее тело бедолаги и сразу понял, что малость погорячился. Лихо подскочил как ошпаренный. Очки отлетели в сторону, и бревенчатые стены бани угрожающе заскрипели.

– Спасайся кто может! – раздался за дверью панический голос Чебурашки.

– А кто не может? – жалобно проблеял «целитель».

Илья подхватил очки на лету, сгреб в охапку Лихо, ударом ноги вышиб дверь и ринулся наружу.

– Что ж там такое творится-то? – Медведица переминалась с лапы на лапу, напряженно вглядывалась в даль, пытаясь разглядеть, что там еще затеял ее нареченный.

– Баньку, что ли, топят? – недоуменно пожала плечами рысь.– С утра пораньше… что это на них нашло?

– Догадалась,– радостно зацокала Малашка,– это они на смертный бой готовятся. Сейчас рубахи чистые наденут…

– Малахольная,– ощутимо ткнула в бок подругу Парашка,– какие рубахи…

– Ой,– пискнула Малашка, испуганно косясь на Василису.

– Вон отсюда, вертихвостки! – яростно мяукнула рысь. Белки двумя рыжими молниями взлетели на вершину сосны.

– Оставь их, мамка,– горестно прорычала медведица,– правы они. Последняя ночь впереди. Самая страшная. Сам Кощей на них пойдет. Вот и готовятся богатыри наши, как по русскому обычаю положено…

Пламя, взметнувшееся над посадом в том месте, где должна быть банька, оборвало монолог безутешной Василисы. Около осевшего строения замелькали чьи-то голые фигурки.

– Что-то я на них рубах не заметил,– ехидно проблеял бородатый козел, стоящий рядом.

– Тьфу, срамота! – сердито сплюнула рысь.

– Ты бы, Жан де Рябой, захлопнул рот,– утробно прорычала Василиса.– А то я третий день одними ягодками питаюсь, как бы не оскоромиться! Пока сила Кощеева на посад наседает, ты больше травку щиплешь да защитников наших срамотишь! Самого-то до конца баталии в посад и калачом не заманишь.

– Не боярское это дело – горницу прибирать.

– А с ворогом воевать? Тоже не боярское?

– Как воевать в таком виде прикажете? Ни сабельку в копытах, ни меч вострый не удержишь!

– А Никита Авдеевич? А домовой наш? У тебя хоть рога на лбу, а у них, окромя клюва и шпор, да черпака кухонного, никакого оружия нет. Однако сдержали натиск чудища поганого. Вторую ночь выстояли, а бог даст, и третью продержатся. Уйди с глаз моих долой!

Посрамленный Жан де Рябье поспешил ретироваться.

– Что же там все-таки творится? – прикусила от нетерпения губу медведица.

– Давай мы на разведку сбегаем? – свесилась с ветки Малашка.

– Мы мигом! – Глаза Парашки маслено блестели.

– Я вам сбегаю, бесстыжие! Сама схожу,– решилась Матрена.

– Ой, одеваются! – разочарованно процокала Парашка.

– Ой, Горыныч летит! – испуганно пискнула Малашка.

– Нет, мамка, никуда ты не пойдешь,– вздохнула Василиса.– Не ровен час, опять бой зачнется. Ежели с тобой что… я себе этого не прощу.

– Воды! – Чебурашка чуть не плача сбивал пламя со вспыхнувших бревен.– Посад спалим!

Илья с Соловьем-разбойником носились между колодцем и развалинами баньки с ведрами. Виновница переполоха сидела в сковородке, с удовольствием взирая на дело лап своих. Когда с Лиха слетели очки, панический вопль Чебурашки заставил ее выпрыгнуть из печки. Путь отступления лежал через рухнувшую кровлю и стены.

– А говорили, топить нечем,– наивно укорила она Илью.

Капитан молча погрозил ей кулаком. Скоро очаг возгорания был потушен. Илья облегченно вздохнул и только тут заметил, что вся его команда имеет довольно импозантный вид.

– А одежка наша? – испуганно вопросил он.

Соловей молча протянул ему драную, всю в подпалинах гимнастерку, которой он только что тушил огонь.

– А остальное?

Соловей виновато кивнул на развалины.

– Ну нет! Вы как хотите, а я в таком виде к Яге не полечу! – решительно сказал Илья.– Она хоть старушка и древняя, но все равно женщина. Вдруг прельстится…

– Папа, не сумлевайся! Неужто мы в посаде добрую одежу на тебя не найдем? – тряхнул гребешком Никита Авдеевич.