Ярость Сокола - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 55

Машинка откатилась далеко в сторону. Две…

Евстратов не видел, успел ли кто-то поднять «эстафетную палочку». Одна…

Ноль! Полковник, ничуть не сомневаясь, что его отсчет был верным, прижался спиной к стене напротив дверей и ударил ногой в правую створку. Броня снова работала. Вместе с ней заработала и функция усиления. Створка вывалилась наружу, придавив кого-то из «черных». Поскольку рядом с лифтом находилось много своих, бойцы решили обойтись без стрельбы и просто набросились с кулаками на… пустоту. Лишь после того, как получили по нескольку крепких зуботычин, «черные» наконец увидели противника. Он появился как будто бы прямо из воздуха. Обнаружив цель, бойцы воодушевились и бросились на врага с удвоенными силами.

Полковник шел первым, поэтому был вынужден пожертвовать маскировкой и ввязаться в кулачный бой, зато Вася и Тамара сумели ускользнуть «незапятнанными». Они отбежали к ограждению, перелезли через него и с новой позиции открыли огонь. Эффект, как и следовало ожидать, оказался так себе. Не как в пейнтболе, конечно, но и не убойный. Стреляли невидимки, особенно Тома, метко, но броня из Н5А хорошо держала свинец. Все, что удалось сделать, так это дистанционно растолкать атакующих Евстратова бойцов и дать полковнику возможность вырваться из окружения. Поскольку оружие у партизан было бесшумным, а гильзы улетали за пределы площадки, определить, откуда они стреляют, «черные» не смогли и на всякий случай принялись поливать свинцом во все стороны, особенно тщательно обрабатывая спину удирающего Евстратова. Под градом свинца полковник раз десять упал и столько же раз просто споткнулся, но до ограждения все-таки добежал.

Перевалившись через перила и съехав по стене в безопасную зону, Геннадий вздохнул с таким облегчением, что у Томы сжалось сердце от сочувствия. Свинцовые тумаки были наверняка повесомее тех, что получил Климов на берегу Новоспасского пруда, да и по их количеству Евстратов опередил товарища очков на сто. В общем, было с чего застонать. К тому же Геннадий теперь не мог рассчитывать на маскировку, а значит, ему не светило спокойно уковылять отсюда куда подальше. Теперь ему следовало тщательно прятаться или убегать со всех ног, что в его состоянии казалось нереальным; как тут не посочувствовать.

Невидимки съехали по отвесной стене, как по пологой горке, и затормозили рядом с полковником.

– Ты как? – спросил Климов. – Шевелиться можешь?

– Дальше без меня, – пытаясь заползти в нишу под посадочной платформой, сказал Евстратов. – Отползайте, отползайте! Сейчас эти обезьяны через край глянут, мигом сообразят, что к чему.

– Теперь тебя сверху не видно, – успокоил Климов. – А нас тем более.

– Они же… их роботы… теперь имеют образец программы.

– Я не спец, но тут какая-то хитрость имеется. – Вася почесал горячим стволом пистолета в затылке. – Ведь тебя они проявили до того, как мы начали их поливать, а они в ответ только озирались. Получается, не видели нас. Значит, маскировка работала.

– Эту программу написал «Сокол». – В нишу заглянул Барков. – Рад, что все обошлось малой кровью. Для каждого агломерата С4НП создается своя версия. Проще говоря, недостаточно взломать одну программу, чтобы увидеть сразу всех. Н-пятым нужно войти в контакт с каждым из нас.

– Это плюс, – заметил Вася.

– Но есть и минус. Тот, кого «запятнали», становится видимым не только для контактера, но и для всех остальных.

– Вот поэтому нам придется разделиться, – хрипло проговорил Евстратов. – Черт, в глазах все плывет. Ну, я вам доложу, ощущение! Они ж по полному магазину в меня выпустили… коз-злы!

– Если разделимся, пропадешь, – возразила Тамара. – Вместе держаться надо. Саша, разве нельзя загрузить в его роботов новую версию программы?

– Для того я и приполз.

– Ну, слава богу! – Климов выдохнул.

– Не расслабляйся. – Саша покачал головой. – Теперь у Системы есть образец и, следовательно, возможность смоделировать наши версии. Если угадает в какой-нибудь неподходящий момент, может повториться нечто вроде этой стычки или хуже.

– Нужно вернуться наверх и захватить вертушку, – предложил Вася. – Такой наглости они от нас наверняка не ждут.

– На вертушку наших агломератов теперь точно не хватит, – возразил Барков.

– А на что хватит?

– Я знаю на что, – заявила Тамара. – Идите… то есть ползите за мной, тут недалеко.

– Где и что? – спросил неугомонный Климов.

– В пункте проката. – Тамара взглянула на Сашу. – Если транспорт будет достаточно компактный, агломераты смогут его тоже замаскировать?

– Если очень компактный, да.

– А фокусы эти мы сможем проделывать… ну по потолку проехать, например?

– Теоретически – да. О чем ты толкуешь, я что-то никак не пойму.

– Там увидишь. Не вертушки, конечно, но километров сто в час делают легко и никаких пробок не боятся.

– Велосипеды? – предположил Вася. – Нет, сотня – многовато. Байки, что ли?

– «Ай-свинги», – сдалась Тома. – Автопешеходы, если по-русски. В них можно даже по лестницам ездить, да хоть по перилам, они устойчивые, как неваляшки. Вон там полигон и прокат.

– Неваляшки! Дожили! – Климов рассмеялся. – В детство впадаем!

– А ты из него выпадал? Чем тебя не устраивают «свинги»?

– Тем, что это не транспорт, а кресла-кабинки о двух колесах, причем на одной оси. Забавная штука, но удирать на ней…

– Ты предлагаешь пешком? – глухо спросил Евстратов.

– Можно вплавь, по течению, – раздраженно ответил Вася. – Ничего я не предлагаю!

– Вот и помолчи. Мне так «свинг» сейчас в самый раз будет, да и тебе. Тома, где эти «люльки» выдают? Веди…

– Знаешь, Саша, чего я так и не понял? – сказал Евстратов, когда невидимки погрузились в забавные транспортные средства и бодро покатили по велодорожке в «центробежном» направлении.

– Чего? – Барков проводил взглядом удивленную парочку на тротуаре.

Они слышали жужжание моторчиков и шелест шин, но никак не могли понять, откуда он доносится. Волосы девушки шевельнул порыв ветра, поднятого невидимыми «свингами», и это удивило ее еще больше. Хорошо, что дождь закончился, но асфальт пока не высох. Иначе бы парочка и вовсе начала плевать через левое плечо, ведь тогда они увидели бы следы и отскакивающие от обтекателей брызги дождевой воды.

– Почему, во-первых, он дозвонился, а во-вторых, почему высветилось «Михайлов»?

– Вопросы правильные, – одобрил Саша.

– Не первый год замужем.

– Дозвониться ему помог «Сокол». Он временно снял посты. Все С-четвертые подчиняются моему биокомпу, как генералу, беспрекословно.

– А Михайлов тут при чем?

– А вот этого я пока не скажу. Не знаю точно, а фантазировать не хочу. Но мы это выясним. Поможете?

– Чем смогу. – Евстратов кивнул и тут же сморщился от боли в затылке. – Такое ощущение, что от макушки до пяток меня накачали парафином. Вид сзади – я думаю – сплошной синяк.

– Главное, не спереди, – встрял Климов. – Саня, а ты уверен, что нас никто не видит? Не хотелось бы оказаться в положении голого короля. Над ним-то просто смеялись, а нас могут пристрелить.

– Сейчас узнаем. – Саша взглядом указал вперед.

Площадь Абельмановской заставы была частично перекрыта военной техникой, на броне которой сидели люди в черной униформе.

– Временный отрыв не принес лидерам гонки желаемого результата, – с интонациями спортивного комментатора изрек Вася. – Пелатон настиг гандикапа и сожрал с потрохами.

– Это что, цитата из античных мифов? – спросил Евстратов.

– Точно. – Вася усмехнулся. – Пелатон – сын Минотавра и Ариадны, а гандикап – приятель Геракла. Бухали вместе, тринадцатый подвиг обмывали.

– Тихо, балаболка, – шикнула Тома. – Услышат!

– В таком-то гаме? – Вася обогнал подругу и приблизился к Баркову. – Саня, может, по стеночке или по крышам?

– Нет. С площади уходим вправо по диагонали. «Сокол» утверждает, что там до самого Волгоградского проспекта никого нет.