Время Зверя - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 24

Глава 17

МАЙ БУДУЩЕГО ГОДА. СВАЛКА

– Явсе же не понимаю, господин Адамов, почему именно свалка? – Чиновник земельного департамента снял очки и принялся их протирать. – С вашими связями можно получить гораздо более выгодный землеотвод.

– Это будет мусороперерабатывающий завод, а не отель, – терпеливо пояснил я клерку и поиграл пухлым конвертом с десятком его годовых окладов внутри. – Так вы подписываете разрешение или нет?

Чиновник вздохнул и вывел на бланке замысловатую кривую с множеством бессмысленных завитков. При этом его лицо сохраняло то страдальческое выражение, которое является основным признаком продажности. К конверту он не притронулся, пока я не покинул здание мэрии, и даже час спустя он все еще стоял у окна, напряженно высматривая в потоке проезжающих по проспекту машин экипаж с надписью «налоговая полиция». Никто за ним, конечно, не приехал и номера купюр переписаны не были – здесь я играл по правилам, – поэтому чиновник в конце концов расслабился и с большим удовольствием спрятал гонорар за никчемную землю в карман.

Я наблюдал за его мучениями уже из своей квартирки, покачиваясь в удобном кресле и попивая старый шотландский виски. Я мог бы одним взглядом заставить его сделать стойку на голове, но имитация поступков землян доставляла мне особое удовольствие. Это было, если хотите, моим хобби. Не процесс преодоления жизненных трудностей, ими же созданных, а исследование психологической унификации. Стирания личностных граней под влиянием общественных норм. Сознательного ущемления достойными своей гордости для достижения цели и парадоксально быстрого служебного роста ничтожеств. Я наблюдал за окружающей меня слабоуправляемой человеческой стихией уже месяц, и, честно говоря, такое положение дел мне порядком надоело. Вывод? Нет, для терминальных выводов время пока не наступило. Я не спешил, как это делали безликие. Не могло быть все так уж плохо...

– Как, ты еще не одет?! – возмутилась Надежда, входя в мой кабинет.

Стучать она, по обыкновению, не стала.

– Ты о чем? – Я с недоумением посмотрел на свое отражение в зеркале.

Джинсы и футболка были на мне.

– Мы должны прибыть на прием к губернатору ровно через полчаса! – Она очаровательно оскалилась, демонстрируя два ряда великолепных клыков. – Собирайся немедленно!

Я сокрушенно покачал головой и отставил стакан на журнальный столик.

– Ненавижу галстуки, – проворчал я, поднимаясь из кресла уже облаченным в приятную мужественную внешность сорокалетнего бизнесмена и дорогущий костюм.

– Часы не забудь, – посоветовала Надежда, мельком взглянув на меня через зеркало.

Я защелкнул на запястье платиновый браслет и развел руки в стороны.

– Ну, как?

Умопомрачительная блондинка в шикарном вечернем платье на этот раз улыбнулась мне человеческими губами и, взяв меня под руку, подвела к любимому зеркалу.

– Мы неплохо смотримся в этих хрупких телах, – сказала она и провела тонкими пальцами по изящному бедру, – но самое приятное – их высокая чувственность...

– Ты хотела сказать – чувствительность? – переспросил я.

– Ну что ты за болван? – проворковала она и прильнула к моему плечу. – Разве ты не ощущаешь, какая буря желаний и эмоций бушует в твоих новых артериях?

– В венах тоже, – согласился я, – хотя считаю это заслугой алкоголя...

– Ты практически безнадежен, – Надежда снова улыбнулась и махнула рукой. – Идем, мы опаздываем, а для первого раута это не годится...

Прием у губернатора меня вполне удовлетворил. Разодетые в приличные костюмы мужчины, женщины в вечерних платьях и частично натуральных бриллиантах, вездесущие официанты, секретари и телохранители... Одним словом, ощущалось, что жизнь здесь кипит и пузырится. Правда, в совершенно определенных рамках условной кастрюли политических правил. Попытки эпатажа были жалкими и неубедительными. Какой-то молодцеватый представитель радикальной партии, изо всех сил стараясь подражать своему столичному лидеру, выпил лишнего и начал сумбурную полемику с толстым и плешивым аграрием. Приняв еще по паре рюмок, оба успокоились, и скандал исчерпал себя, так и не начавшись. Я разочарованно вернулся к Надежде и взял ее под руку.

– Слишком мало действия, – сказал я, оглядываясь по сторонам. – Чем-то напоминает дворцовый променад. Ни одного пылающего сердца или мозга, полного бунтарских мыслей. Мне предстоит серьезно потрудиться, чтобы вывести их из состояния глубокой самовлюбленности и подтолкнуть к принятию самостоятельных решений.

– Ты все-таки хочешь продолжить бунт? – лениво спросила она. – Мне казалось, что твоя программа была рассчитана лишь на месяц. Ты считаешь, что заработал недостаточно, чтобы все оставшееся время ссылки почивать на лаврах?

– Валяться на диване целую тысячу шагов? – Я пожал плечами. – Я же умру от скуки!

– Я не дам тебе скучать, – Надежда подошла вплотную и похотливо заглянула в мои зрачки. – Нам еще не пора домой?

– Подожди, – остановил ее я. – Мы даже не поздоровались с губернатором! А если серьезно, отказываться от таких захватывающих развлечений по меньшей мере – глупо. Например, вчера в меня опять стреляли, а сегодня утром я сорок минут отбивался от журналистов... Разве это не весело? Я же главный герой всех местных пересудов и сплетен! Ни за что не откажусь от этой роли. Для предпринимательской деятельности я вспомнил достаточно, соображаю быстрее любого из людей раз в сто пятьдесят, моя способность к преобразованию сути вещей в Пространстве только усиливается. Не вижу причин, которые помешали бы мне грандиозно преуспеть, показав, таким образом, бывшим надзирателям очень длинный нос. Безликие нас унизили и оскорбили, так почему не отнять у них ту же часть души в отместку? Неужели наша гордость стоит меньше, чем гордость крылатых?

– Они наши хозяева, – нетвердо возразила Надежда.

– Ты в этом уверена? – Я спрятал раздражение за улыбкой. – А мне кажется, что они надсмотрщики. Это убеждение дает мне полное право отвергнуть их навязчивую заботу и попытаться наладить свою жизнь по собственному усмотрению...

– А, господин Адамов, – прервал наш спор губернатор. – Наконец-то выпала возможность с вами побеседовать...

– Добрый вечер, Виктор Александрович, – любезно улыбаясь, откликнулся я, пожимая губернатору руку. – Разрешите вам представить Надежду, мою ближайшую подругу и помощницу.

– Очень приятно, – губернатор галантно поклонился. – Надеюсь, сударыня, вы не станете возражать, если мы с господином Адамовым коротко обсудим план его преобразований? – Он обернулся ко мне. – Я понимаю, что завтрашняя, запланированная встреча будет более подходящим моментом для такой беседы, но мне хотелось заранее обсудить ваши предложения, хотя бы в общих чертах.

– Конечно, господин губернатор, – согласился я и, оставив Надежду на попечение какого-то молодого человека, отошел в сторону.

После того, как я вкратце изложил свой бизнес-план, губернатор очень долго молчал, но в конце концов собрался с мыслями и произнес:

– Вы уверены, что ваша установка действительно может переработать весь мусор в... этот металл?

– Я провел уже не одно испытание, и моя уверенность подкреплена результатами экспериментов, – ответил я и протянул ему небольшую пластиковую коробочку.

Губернатор взвесил ее в руке и открыл. Внутри пластиковой упаковки поблескивал килограммовый золотой слиток.

– Но это же полнейший переворот в науке и экономике! – понизив голос, сказал он, пытаясь вернуть коробку мне. – Кроме того, это крайне опасно...

– Я все прекрасно сознаю, но отступать уже не имею права, – ответил я, отводя его руку. – В проект вложено изрядно сил и средств. Если вы опасаетесь, что ваш регион станет ареной каких-либо политических баталий...

– Нет, что вы, я буду только рад сделать из моего субъекта федерации центр мировой экономики, – прервал меня губернатор, все же вкладывая пластиковый контейнер обратно в мою ладонь.