Пятая Космическая - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 54

– Егоров, на всех парах лети к Жерару и передай ему приказ ждать атаку с юга. Пусть встанет тремя эшелонами. Запомнил?

– Так точно! Вы тут будете? Мне куда возвращаться?

– Вернешься сюда, но не сразу. Оставь Жерару запасную гиперсвязь и двигай к Блинову. На всякий случай. У него гипера тоже нет, пусть использует тот, что у тебя в машине.

– В НЗ есть еще два передатчика.

– Я их заберу. Для себя и Родионова. Станет туго, пусть капитаны не стесняются, выходят на запасной частоте или в гипере. Всё, гони!

Проводив машину взглядом, Преображенский забросил на плечо винтовку, подключил к шлему портативный гипересивер и запрыгнул на броню машины командира третьего батальона. Обнаружив, что в гости пожаловал новоиспеченный комбриг, из люка высунулся майор Родионов.

– Прошу, ваша светлость, в банку, места хватит.

– Здесь удобнее. – Преображенский оглянулся. – Капитаны ушли встречать гостей, база на твоей совести, Виталий Олегович.

– Машины на позициях, десантная рота в охранении, – доложил Родионов. – Все как полагается: мобильная оборона в сочетании с постоянными огневыми точками. Только пейзаж подкачал. Слишком много вокруг господствующих высот. Но зато улицы прямые, хорошо простреливаются.

– А с воздухом у нас что?

– Штурмовики забросили двенадцать расчетов с ПЗРК и ручными плазмитами на ближайшие к охраняемому объекту крыши, – майор встретился с Павлом взглядом и осекся, сообразив, что Преображенский, хоть теперь и командир бригады, а все тот же боевой товарищ, и докладывать можно не столь официально. – Только этого мало, Павел Петрович. «Вручную» мы много не собьем, а ставить «шторы» из всех орудий у нас больше нет возможности. Боекомплект не бесконечный. Нам бы дивизион настоящих «пэвэошников», с пучковыми пушками на «Громобоях»...

– Где же их взять? – Преображенский пожал плечами. – Все, что у нас были, еще на Лидии в расход пошли, а немцы по «ленд-лизу» таких машин не прислали.

– Вот я и вздыхаю, – кивнул Родионов. – Одна надежда на штурмовики, но их осталось два десятка, и топлива у них часа на полтора.

– Ничего, прорвемся. – Преображенский похлопал товарища по плечу и протянул передатчик. – Держи гипер. Если вдруг что со мной, выходи сразу на Князя или на Хосокаву.

– Если что с тобой? – Родионов осуждающе покачал головой. – Не каркай, ладно?

– Ладно. – Павел усмехнулся и спрыгнул с брони. – Штаб вон там, на двенадцатом, в башне «Ганимед Трейд».

– Опасное местечко. А как рухнет?

– До сих пор не рухнула, значит, устоит. Зато, какой вид!

Подполковник махнул ребятам из комендантского взвода – по нынешним непростым временам усеченного до отделения и сменившего командира. Вместо раненого старшины Волчкова охрану комбрига возглавил сержант Лебензон.

Когда Преображенский и его гвардия прибыли на место, юг Бьорна окрасился в красно-оранжевые цвета. Батальон Жерара вступил в бой с наступающими войсками Альянса. Минут через десять заполыхало и на западе, на границе с промзоной.

– Отходят! – вышел в эфир Блинов. – Апостол, это какое-то кино! Постановка!

– Главное дело на юге, – согласился Преображенский. – Встречай Егорова, он везет тебе гипер. Как встретишь, доложи подробно.

– Принято!

– Ваш свет, – ожил гиперпередатчик. – Жерар. У нас что-то непонятное происходит. Они отползают!

– Дрогнули?

– Нет, думаю, это был финт.

– И у тебя? Где же, тогда, главные силы?

– Ну, если не у меня и не у Блинова, то... где-то у вас.

– Понял. – Преображенский выглянул в оконный проем. – Одну роту отводи к нам, остальные на месте.

– Есть.

Подполковник запрокинул голову и попытался сосредоточиться. Небо над головой было темное, и этого, как ни странно не могли испортить даже близкие сполохи взрывов.

– Я дико извиняюсь, господин подполковник, – рядом встал сержант Лебензон, – но я протер забрало и вижу нечто до слез несмешное.

Он вытянул руку, указывая вверх, точно в надир.

– Что? – не понял Преображенский.

– Вот это. – Сержант потыкал в небо. – Что не отражает света.

До Павла дошло. Небо было неправдоподобно темным, несмотря на подсветку взрывами, потому что в нем на рискованно малой высоте висела туша большого десантного корабля. Его светопоглощающая обшивка и не должна была отражать свет, в целях маскировки. Такую обшивку имели все современные боевые корабли. Жерар оказался прав, рейнджеры пошли ва-банк, бросив десанту две приманки: на юге и в промзоне.

– Блинов, Жерар, полный назад! – приказал Преображенский. – Родионов!

– Я!

– Готовь «штору»!

– Последние снаряды, ваш свет!

– Плевать! Иначе крышка! Сейчас нам прямо на головы начнут падать десантные челноки марсиан!

Что ответил Родионов, подполковник не услышал. Черное брюхо десантного корабля вдруг сверкнуло двумя десятками маленьких вспышек, и на поверхность планеты обрушился новый шквал «осадков». На этот раз это был «град» из сотен небольших крылатых ракет. Они ловко обошли заградительный огонь родионовской бронетехники и накрыли волной взрывов большинство огневых точек.

– Ваш свет! – Сержант вдруг оттолкнул Преображенского от окна.

Яша Лебензон действительно хорошо «протер забрало». Увидеть подлетающую ракету не каждому по глазам. Жаль, что пользы от обострившейся зоркости сержанта оказалось маловато. Видимо, он и сам это понял, поэтому не просто оттолкнул командира, но еще и завалился на него сверху, прикрывая собой.

Звенящий, упругий взрыв разметал «комендантское отделение» по этажу, не пощадив никого. Боевые костюмы не позволили взрывной волне разнести солдат в клочья, но и не сумели спасти им жизни. Сержанта и подполковника отшвырнуло к толстой несущей балке слева от окна. Павел ударился о преграду спиной и затылком, но худшее было не в этом. Преображенский почувствовал, как в груди разлилась острая боль, а правая нога начала неметь. В ушах сначала зазвенело, а потом наступила гулкая тишина. Перерубленное осколками тело Якова сползло куда-то вниз, и Преображенский не сумел его удержать. Руки ослабели, а в глазах потемнело.

«Так глупо, – мелькнула мысль. – Не в геройской рукопашной схватке, и даже не в перестрелке, а от шальной ракеты. Глупо».

Окружающий мир резко опрокинулся, потемнел, а затем и вовсе выключился, будто обесточенный комп.

Остатки Пятой бригады – меньше половины от штатного состава – уходили из Бьорна организованно, быстро, но неохотно. Мало того что любое отступление это унижение, бригада еще и осталась без командира. Приказавший отходить начштаба армии Хосокава, объявил, что Преображенский считается погибшим и бригадой временно командует Родионов, как наиболее опытный и старший по званию из комбатов. Третий командир за три часа – это был явный перебор. Но, в общем-то, дело было не в новом командире. Просто отходить было стыдно.

Последними на «Каллисто» прибыли бойцы третьей и первой роты «преображенцев». Капитан Воротов и старший лейтенант Дигемба встретились только в шлюзовом отсеке, хотя прилетели на одном борту. Объяснялось это просто: Воротов летел в трюме, сидя в командирской гравимашине и без устали терзая гиперсвязь, в надежде поймать хоть какой-то сигнал от Преображенского.

– Ноль? – Дигемба взглянул на капитана исподлобья.

– Так точно. – Воротов вздохнул. – Но это лишь усиливает мои сомнения.

– Почему?

– Гиперресивер подключен к его шлему. Будь Паша мертв, медицинская программа компьютера обеспечила бы «серый шум», и баста, но прибор молчит. Вариантов два: либо комп Преображенского «завис», либо накрылся сам передатчик.

– И при чем тут командир? Какая разница, что случилось с его компом? Жизнь Преображенского от этого не зависит.

– Верно, только без подтверждения его личного компа мы не имеем права записывать Пашу в убитые, понимаешь?

– Полковник ясно сказал...

– Хосокава хоть и сухарь, но не робот бездушный! Думаешь, он сам не сомневается? Без подтверждения-то. Он приказал считать Пашу погибшим, только чтоб спасти личный состав. Ребята ни за что не ушли бы, скажи полковник, что Преображенский, возможно, жив.