Пятая Космическая - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 45

– Угадай, – майор ухмыльнулся. – Делай, что говорят!..

... – Яна! – хирург постучал в дверь неуверенно. – Яна, помогите мне, пожалуйста!

Дверь приоткрылась. Девушка удивленно взглянула на врача. После двух дней стресса и напряженной работы выглядел он, мягко говоря, дерьмово. Красные от недосыпания и поглощенного украдкой спирта глаза были полны отчаяния, руки тряслись, а нижняя губа дрожала, будто он собирался расплакаться. Нервы у хирурга определенно сдали.

– Что происходит? Как вы узнали, что я здесь?

– Я видел, как Гарри спрятал вас сюда. – Доктор прерывисто вздохнул. – Марсиане сгоняют врачей в шлюз! Я думаю... они... хотят использовать нас, как живой щит! Земляне штурмуют корабль, Яна! Впустите меня! Эту дверь матросы не взломают, мы отсидимся, пока там не уляжется. Пожалуйста, Яна!

– Входите, – девушка открыла дверь.

– Стоять!

Хирурга вдруг будто ударили под колени. Он осел на пол прямо в проеме, мешая Яне захлопнуть дверь.

– Здесь еще двое! – крикнул выросший на пороге матрос-колонист. – Девка какая-то!

Он с сомнением осмотрел Яну. На ней был медицинский комбинезон без знаков различия. Чтобы разрешить сомнения матрос обратился к кому-то «за кадром».

– Ваша?

В комнатку заглянула женщина в униформе медслужбы армии Альянса. Судя по суровому выражению лица и нездоровой псевдоаристократической бледности, эта медсестра была чистокровной марсианкой. Яна почувствовала, что близится развязка.

– Нет, – надменно фыркнула марсианка.

– На выход. – Колонист направил на Яну пистолет. – И коновала прихвати.

Яна помогла оглушенному хирургу подняться и покинула убежище.

– Простите меня, Яна, – тихо всхлипнул доктор. – Я не должен был...

– Бросьте, Виктор Адамович, – также негромко сказала девушка. – Вы ведь не знали, что они такие быстрые. Идея была верная.

– Вы сильная девушка, Яна. – Врач вздохнул. – А я, видите, какая размазня.

– Вы трое суток на ногах. – Яна покачала головой. – Спасли, наверное, не одну сотню жизней. Вы просто добрый и мягкий. Но не размазня, не смейте так говорить!

– Спасибо, Яна. – Доктор нашел в себе силы идти самостоятельно, без поддержки. – Мы будем драться!

– Заткнись. – Матрос-конвоир сильно толкнул врача в спину, едва не свалив его с ног.

К моменту, когда конвоир привел доктора и Яну в шлюзовой отсек, там все почти закончилось. Ни пленники, ни матрос даже не успели ничего толком понять. Едва они вывернули из бокового коридора в задымленную «трубу» центрального прохода, конвоир вскрикнул и рухнул ничком. В затылке у матроса дымилась обугленная дыра. Врач прижался к стене и медленно сполз по ней на палубу. Прямо у ног хирурга валялся пистолет погибшего конвоира, но поднять оружие врачу оказалось не по силам, мешала крупная дрожь в руках. Яна потянулась за оружием, но ее вдруг грубо схватил вынырнувший из дыма человек. Девушка даже не успела вскрикнуть, как оказалась в непроницаемой дымовой завесе. Она закашлялась и начала тереть глаза кулаками. Незнакомец крепко держал ее за талию и настойчиво тянул куда-то вдоль по коридору.

– Джемисон, замри! – крикнул кто-то, появляясь из бокового коридора.

Похититель остановился, швырнул что-то, ориентируясь на голос, и потянул Яну в ближайшую дверь. За ней оказалась просторная, не в пример надоевшему убежищу, каюта. В коридоре грохнул взрыв. Джемисон попытался закрыть дверь, но она застряла на полпути и больше не подалась. Похититель задергался, осматривая каюту. В дальней стене было еще четыре двери, но все они оказались запертыми на электронные замки. Джемисон отступил в глубь помещения и прикрылся Яной. В коридоре что-то загудело, послышался топот, отрывистые неразборчивые реплики, порция многоэтажного солдатского мата, несколько глухих хлопков, будто кому-то отвесили пару тяжелых оплеух и, наконец, звонкий удар какой-то железякой в полуоткрытую дверь. Переборка распахнулась, и Джемисон не замедлил выстрелить в дверной проем.

– Джемисон, брось оружие! – рявкнули из коридора. – Не бросишь, буду убивать медленно и больно, понял, урод?!

Яна вздрогнула. Голос был искажен динамиком боевого шлема – без фильтров дышать в задымленном коридоре было нельзя – но все равно показался ей знакомым.

– Пошел ты, засранец! – ответил Джемисон. – Уйди с дороги!

Он трижды выстрелил в дверной проем. Ответ последовал незамедлительно. Две коротких очереди из бесшумного порохового оружия взорвали часть одной из дверей слева от майора.

– У меня ваша девка в заложниках! – крикнул Джемисон. – Уйди с дороги, землянин!

– Заложники дело ненадежное, майор. Сдавайся!

– Проси его уйти! – прошипел Джемисон, больно ткнув Яну стволом под ребра. – Ну, проси, стерва!

– Пошел ты! – Яна дернулась, пытаясь вырваться из захвата, но марсианин держал, как абордажный магнит.

– Куда ты собрался, псих?! – снова крикнул из коридора десантник. – Космос кругом. До Ганимеда пятьсот километров, из них сотня плотных слоев атмосферы. Думаешь, если умудрился вырваться с Лидии, теперь несгораемый? Попытаешься уйти на планету в капсуле, сгоришь, как полено!

– А ты мне челнок дашь, майор!

– Устарели твои данные, Мясник, я уже не майор.

– Подполковник? Да мне плевать! Челнок давай, иначе пришью заложницу!

– Да и флаг тебе в руки! – Десантник в коридоре рассмеялся. – Заложники, согласно уставу, изначально рассматриваются, как покойники.

– Что ж ты до сих пор гранату сюда не закатил?! – Джемисон хрипло рассмеялся. – Врешь, землянин. Челнок давай! Или я...

Майор вдруг оборвал реплику и засипел, как пустой водопроводный кран. Его рука с пистолетом задрожала и безвольно повисла, а в следующее мгновение ослаб и захват. Яна дернулась вперед и упала ничком. Майор рухнул рядом, будто мешок с овощами, и отбил головой о палубу три коротких «склянки». Яну вдруг осенило. Она поняла, кто вел переговоры с Джемисоном.

– Паша! – из партера крикнула она. – Он в обморок упал!

Каюта вмиг наполнилась звуками – в основном топотом десантных ботинок – и голосами. Яну бережно поднял и прижал к груди рослый, испачканный бурой кровью и пятнами сажи десантник. Девушка не могла поднять головы, так крепко он прижал ее, но видела прямоугольник с фамилией на грудной отражающей пластине боевого костюма. У нее и раньше почти не было сомнений, а теперь-то она точно знала – это судьба.

– Яна! – Голос у Преображенского дрогнул. – Ты жива! Я и не надеялся.

– Я пряталась... трое суток... Паша. – Она наконец-то заглянула ему в глаза.

Сквозь полузеркальное забрало было плохо видно. Преображенский сообразил, почему она ищет, но никак не может найти его взгляд, и поднял лицевой щиток.

– Похоже, это судьба, – шепнул он.

– Уже и мысли сходятся, – роняя слезинки, вздохнула Яна. – Что же будет лет через двадцать? Если начнем понимать друг друга без слов, не о чем будет поговорить.

– Будем молчать. – Преображенский снова сжал ее в объятиях.

– Кхм, виноват, ваша светлость, – деликатно покашлял удивительно темнокожий для федерального космодесантника офицер.

Преображенский обернулся. Рядом с Дигембой стоял невооруженный марсианский солдат. Павел окинул взглядом каюту и сразу же понял, что это за помещение и почему вдруг Джемисон «лишился чувств». Это была гауптвахта, а четыре двери в стене были дверями камер. Марсианский солдат, похоже, появился из той самой камеры, дверь которой земляне «разблокировали» ответным огнем из порохового оружия.

– Снова ты. – Преображенский узнал солдата. – Твоя работа, лидиец?

Он толкнул носком сапога тело майора. Джемисон лежал ничком, а из-под правой лопатки у него торчал абордажный нож. Судя по пустующим ножнам на бедре – его собственный.

– Он так орал, что и не услышал, как я выбираюсь из камеры...

– А нож?

– У меня было трудное детство, господин подполковник, иногда приходилось таскать кошельки из карманов. Незаметно вытащить нож у занятого беседой майора было легче легкого. – Депп встретился глазами с Яной. – Ты в порядке?