Падение «Галактики» - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 90

Сверчков взвалил тяжелого «краба» на койку в своей каюте и снял с него куртку. Из груди и живота лейтенанта торчало не меньше трех десятков стальных игл. Бронежилет не позволил игольчатым пулям пройти насквозь и принял на себя львиную долю их энергии, однако в большинстве ранения были проникающими, и Гессу оставалось жить считанные минуты. Сверчков растерянно осмотрел раны и опустил руки. Помочь разведчику он уже не мог. Геральд шевельнул посиневшими губами и приоткрыл глаза. Сверчков наклонился к его лицу и прислушался. «Краб» дышал часто и неглубоко. Слова на подобном фоне различить было трудно, но Сверчков сосредоточился и, приказав кораблю включить запись, принялся их повторять, чтобы зафиксировать все, что успеет сказать умирающий.

– Вещество проникнет в гиперпространство… – прошептал Гесс. – Точка гипермассы… окружается контуром из ретрансляторов… которые черпают энергию из недр… планет земного типа… Вещество черной дыры перетекает в гиперпространство и образует там ядро новой галактики… Купола – ретрансляторы, часть плана…

– Чей это план, лейтенант? – шепотом спросил Сверчков, стараясь не терять времени на раздумья, чтобы успеть спросить у разведчика как можно больше. – Зачем им новая галактика вне нормального пространства?

– Вместе с веществом там тоже появится пространство и время… – пояснил Геральд. – Наверное, эти существа не могут жить в нашей реальности, здесь они вымирают…

– Если там будет такой же мир, как здесь, что они выиграют? – удивленно спросил Сверчков.

– Точно не знаю. Регулируя выходную мощность ретрансляторов… можно будет управлять скоростью перемещения вещества черной дыры из нашего измерения в гиперпространство… а возможно, они рассчитывают даже на обратный эффект. Это будет способ управлять временем Вселенной…

– То есть они рассчитывают подчинить себе жизненный цикл звезд, планет и всех живых существ? По желанию ускорить процесс превращения Солнца в белого карлика? Или опять одеть сверхновую в газовую оболочку и вернуть в состояние нейтронной звезды? Или…

– Или сделать из красного гиганта сразу белую дыру, сжав стадию черной дыры до секунды… – прошептал лейтенант уже еле слышно. – Их надо остановить…

– Как? – Сверчков наклонился к самым губам Гесса.

– Император… он знает… он боится нас, а значит, знает… Новые левиафаны…

Больше «краб» не сказал ничего. Его глаза остановились, а дыхание исчезло. Сверчков провел по векам умершего пальцами и тяжело вздохнул. Остановить мыслящих в таких масштабах существ было задачей не для слабонервных. Гесс прояснил только одно – назначение куполов. Хотя от этого вряд ли становилось легче. Наверняка разрушить ретрансляторы было не так-то просто. И потом, что имел в виду разведчик, когда сказал «новые левиафаны»? Новые левиафаны придут и помогут или это те, кто построил купола?

Сверчков посмотрел на пульт и задумался. Сведения следовало срочно доставить Сыромятину. Для этого нужно было либо взлететь и прыгнуть на Симарин, либо выйти в инфопоток и обнаружить свое присутствие в тылу у баргонцев. Первый вариант подразумевал потерю Михаила, второй – провал миссии… Немного подумав, Сверчков снова вздохнул и уселся в кресло пилота.

– Корабль, взлет! – твердо приказал он бортовому компьютеру.

– Принято, лейтенант, – равнодушно отозвался кибермозг.

Корабль поднялся над травой и бесшумно заскользил по пологой траектории в северном направлении. Наконец, выбрав место, он поднялся над лесом и стремительно вышел из тонкого слоя атмосферы в космос…

– Тебя бросили? – шепотом спросил человек в черной униформе и темных очках.

Он вырос перед капитаном, словно из-под земли. Абрамов выхватил из кобуры пистолет и направил его на противника. За спиной человека, там, где должен был стоять корабль, виднелась только покрытая бурыми пятнами высокая трава.

– Кто ты такой? – грозно спросил Михаил, прицеливаясь врагу в лицо.

– Твой единственный шанс выжить, – ответил человек и беззвучно рассмеялся. – Ты же не хочешь наглотаться пуль или поджариться в лазерных лучах? Не хочешь, я вижу по глазам… Тогда тебе лучше вернуться со мной под защиту купола. Охрана этих стратегических объектов очень не любит шпионов, и без меня тебе не продержаться даже часа…

– Я вошел и вышел совершенно беспрепятственно, – возразил Михаил. – О какой охране ты говоришь?

– О той, что изрешетила этого «краба»… – пояснил человек и сделал шаг в сторону.

Михаил взглянул на землю и увидел тело одного из разведчиков Гесса. До Абрамова сразу же дошло, зачем противник позволил ему войти под купол, а затем беспрепятственно выйти и обнаружить, что мосты сожжены. Его хотели сломить морально. И похоже, что это у них получалось…

– Зачем я тебе? – опуская оружие, спросил капитан.

– Ты знаешь много интересного, – ответил противник, – и я хочу, чтобы ты поделился со мной этими знаниями.

– Я не посвящен ни в какие тайны, – возразил Михаил, снова поднимая пистолет, – я всего лишь пилот…

– Секретов ты не знаешь, – согласился человек. – Но ты знаком с теми, кто управляет Галактикой. Ты расскажешь мне о них, а я тебя за это оставлю в живых…

– Сделка века, – Абрамов презрительно сплюнул и, преодолев страх, нажал на спусковую кнопку.

Луч пистолета необъяснимым образом отклонился от прямой и, обогнув фигуру врага, взорвал большой кусок коры одного из деревьев. Михаил посмотрел на тлеющую древесину, потом на свое оружие и сглотнул вязкую слюну. Страх снова вернулся и закрепился в душе капитана более прочно.

– Задор прошел? – растягивая бледные губы в улыбке, спросил человек. – Не изображай из себя непобедимого диверсанта… Это самообман… Иди обратно к куполу…

11

Симарин. Первые дни судебного процесса

Светило Симарина, более крупное, но не такое палящее, как Солнце на тех же широтах Земли, то и дело скрывалось за легкими облаками. От этого игра теней и яркого света казалась тщательно продуманным, хотя и бессловесным театральным действом. Прилегающий к зданию суда городской парк маняще шелестел крупной темно-зеленой листвой, которая, словно перламутр, меняла глубину своего сочного цвета и становилась изумрудной, когда на нее падали солнечные лучи. Мы прошли по песчаной тропинке через рощицу трехлетних саженцев и очутились перед длинной вереницей закусочных. Она вдавалась в зелень парка своеобразным мысом, и от этого внутри заведений создавался особый уют. Перерыв в заседании трибунала считался обеденным и лично для меня был просто долгожданным. Мы остановились на опушке и внимательно осмотрели яркие вывески. Выбор был весьма разнообразен, и практически все хозяева утверждали, что предлагают только натуральную пищу, но в конце концов наши взгляды остановились на одном из кафе. Видимо, потому, что оно больше всех походило на земное и предлагало среднеевропейскую кухню.

– Ты не зря потратил три недели на подготовку. Твое выступление стоит хорошего бифштекса, – указывая на заведение, заявила жена.

– Особенно если учесть, что из-за сильного волнения я не позавтракал, – согласился я. – Но это что! Главный судья решил сделать из трибунала действительно настоящее шоу. Система правосудия в последнее время все больше тяготеет к спецэффектам. После обеда они собираются заслушать не меня, а баргонцев. Представляешь? Причем прокурор советует свидетелям начинать свой рассказ настолько издалека, что половина зрителей наверняка уснет от скуки.

– Ты недооцениваешь главного свидетеля баргонцев, – жена улыбнулась и потянула меня за рукав. – Сон красноречив не меньше, чем ты или твой генерал… Давай перекусим здесь? По-моему, вполне приличное заведение.

Мы вошли в уютное кафе и, не сговариваясь, уселись за столик в углу. Мгновенно подскочивший официант дружелюбно улыбнулся и положил перед нами салфетки. Не успела Даша открыть рот, как гарсон продемонстрировал свой коронный номер:

– Кола и ананасовый сок. А что будете есть?