Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых - Автор неизвестен - Страница 44

А потом Инка женился на Маме Паче и родилось у них двое сыновей. Люто рассвирепел Сукристус, об этом узнав. Собрал диких пум и натравил их на брата. Пумы бросились преследовать Инку повсюду, не давая ему покоя, мешая сесть и утолить голод и Инка слабел. А как только силы покинули Инку, Сукристус отрубил ему голову.

Больше всех известию о гибели Инки обрадовался Ньявпа Мачу. Ведь пока тот был жив, ему приходилось прятаться на горе, а называлась та гора Школа. Ньявпа Мачу доставляло особое удовольствие, если кто бил и пинал Маму Пачу. И вот как-то проходили мимо этого места осиротевшие сыновья Инки. Эти двое мальчиков все бродили по свету и искали пропавших родителей. Ньявпа Мачу увидел их и зовёт:

— Пойдёмте ко мне в Школу, я вам покажу, где ваш отец и мать!

Дети обрадовались и заторопились в Школу. А Ньявпа Мачу того и надо: ведь он собирался их съесть. Привёл к себе мальчиков и давай показывать книги.

— Тут, — говорит, — все написано: и о том, как Мама Пача разлюбила Инку, и о том, что Инка подружился с Иисусом Христом, хотите посмотреть?

Дети взглянули на книги, на Ньявпа Мачу, и так им стало вдруг страшно, что они убежали.

С той поры всем детям тоже велят ходить в школу, да только им это нравится не больше, чем сыновьям Инки. Поэтому из школы они убегают.

Передают, что когда старший сын Инки вырастет, он будто бы объявится и настанет Страшный Суд. Но только, кто знает, сможет ли он прийти? Наши дети его ищут повсюду, да пока не нашли. А если не найдут, то ведь сын Инки может и умереть, потеряв силы от голода, как умер когда-то его отец.

109. Воскрешение жареных петухов

Когда Иисус Христос умер, демоны обрадовались и устроили праздник. Они зарезали петухов и приготовили их в перечном соусе, а морских свинок зажарили в масле. Но только лишь черти расселись за столом и начали трапезовать, как вдруг морские свинки воскресли и прямо с тарелок пустились бежать, визжа:

— Куй-куй-куй!

А петухи захлопали крыльями, будто собирались запеть, и разбрызгали весь жгучий соус прямо в глаза сидевшим. Демоны ослепли и бросились кто куда, не разбирая дороги. Большинство из них налетели на яму, что зияла на вершине Голгофы, попадали туда и провалились в ад.

Но некоторые демоны на празднике не присутствовали. В это самое время они ходили по лесу и стреляли птиц из духовых ружей. Эти в ад не провалились, а разгуливают до сих пор по земле и наводят страху на смертных.

110. Потоп

Мальчик спустился с неба прямо на берег озера, куда ходят женщины за водой. Те возмутились: что он думает, этот мальчишка, куда он явился, разве не знает, что посторонним здесь делать нечего! Но одной женщине мальчик понравился:

— Смотрите, какой хорошенький, — заметила она. — Вы как хотите, а я возьму его к себе и стану воспитывать.

Дома, однако, мальчик заплакал. «Может, он успокоится, насосавшись моего молока?» — подумала женщина, но ошиблась: мальчик откусил ей груди, и женщина умерла. Спустилась облако, и кто-то скрытый в тумане стал учить мальчика, как лучше уничтожить людей.

Начался ливень. Земля превратилась в трясину. Первыми утонули в ней лошади, а из болотных окон, в которые провалились животные, хлынули новые потоки воды. Теперь все, что ещё оставалось на поверхности, провалилось под землю и утонуло. Погибли все живые существа, а дождь лил и лил.

111. Пиранья

Жили два брата. Индейцы помоложе говорят, что одного звали Жуан, а другого Педро, и лишь старики ещё помнят истинные имена: Мауаре и Дуиди. Раз Мауаре пошёл ловить рыбу и выудил зубастую пиранью.

— Была бы ты человеком, стала бы мне женой! — произнёс он мечтательно.

Пиранья подпрыгнула, плюхнулась назад в воду и обернулась женщиной.

— Как, как ты сказал? — переспросила она.

— Могла бы стать мне женой, — повторил юноша.

— Вот это хорошая мысль! — согласилась женщина. — Да только ведь ты меня бросишь!

— Отнюдь, до смерти буду любить!

— Ну, раз так, то пошли.

Женщина вылезла из воды и направилась к дому Мауаре. Как только вошли, пиранья бросилась разводить огонь и готовить пиво из клубней маниока. Ещё бы: ведь пиво могут варить исключительно женщины. Что касается Мауаре, то он пошёл снова на реку и, уходя, спрятал женщину в углу в корзине.

— Сиди тихо! — велел он. — А то брат придёт и сотворит тут с тобой невесть что!

Не успел Мауаре скрыться за деревьями, появился Дуиди.

— Пиво! — воскликнул он.

Утолив первую жажду, Дуиди принялся думать, откуда взялся столь славный напиток.

— Пиво готовят лишь женщины, значит брат обзавёлся женой, — соображал он.

Дуиди внимательно осмотрел помещение, но никого не заметил. «Сама выскочит», подумал юноша и стал приплясывать и кружиться. При этом он развязал набедренную повязку и его длинный член болтался в разные стороны. Результат был достигнут немедленно: женщина захихикала, потом оглушительно захохотала и вылезла из корзины.

— Вот ты и вышла, красавица, — произнёс Дуиди, — и не станем теперь времени терять, пока брат не вернулся!

— Не торопись, — возразила пиранья, — а то как раз останешься без пениса. Ты отраву из лиан когда-нибудь варил, чтобы рыбу глушить? Так вот: приготовь яд, да залей мне в ноздри, а то у меня в лоне зубастая рыбка больно укусит!

Но Дуиди не слушал. Он повалил женщину на пол и залез на неё, но тут же вскочил, страшно крича и прикрывая рукой рану в паху. Дуиди опрометью выскочил на улицу и бросился в лес. Первым навстречу попался олень.

— Пенисами хочешь поменяться? — с надеждой спросил Дуиди.

— Ещё чего! — хмыкнул олень, скрывшись в зарослях.

Потом попадались и другие звери, но никто не соглашался на обмен. Наконец, нашёлся желающий то был самец обезьяны. С тех пор обезьяний пенис выглядит так, будто обкусан пираньей.

Пока Дуиди бегал по лесу, Мауаре вернулся с рыбной ловли и стал изучать тянущийся в сторону леса кровавый след.

— Что тут произошло?! — спросил он строго.

Жене пришлось рассказать. Дуиди очень сердился. Он выставил жену на улицу и обещал прятать её отныне в лесу, а не в доме, навещая лишь по ночам.

— Впрочем, — добавил он, — с этим разберёмся позже, а сейчас начинай опять варить пиво: я устраиваю праздник, зову гостей!

Не держа зла на брата, Мауаре позвал и его, велел захватить с собой побольше народа. Дуиди воспринял предложение излишне буквально. Идя по тропе, он резал тростник и охапками швырял через плечо. Из падающих тростинок возникали мухи, комары, москиты, блохи и прочая дрянь, досаждающая сейчас людям. Мало того: Дуиди их всех научил, кому сосать кровь днём, а кому кусать людей ночью. И вот всю эту публику он привёл к брату на праздник.

— Где ты их взял? — прошептал в испуге Мауаре, глядя на блох и москитов, вваливающихся в дом.

— По дороге набрал, братец! — радостно отвечал Дуиди и пошёл танцевать.

Когда пиво кончилось, Дуиди отправился восвояси, а приведённый народ остался ночевать и до рассвета пил кровь хозяев.

Сейчас дом Мауаре давно превратился в камень. И дом Дуиди тоже.

112. Черепаха

Человек-черепаха вернулся специально затем, чтобы позвать жену:

— Пошли в лес, — говорит, — я нашёл дерево, все плодами увешано.

Вот они идут к дереву: муж впереди, жена сзади. Муж полез рвать плоды, добрался до середины и упал. Полез снова — опять свалился. Жене этот неловкий увалень сделался столь противен, что она презрительно наступила на него ногой. С тех пор у черепах-самцов на панцире вогнутость. Мужчина обиделся и поплёлся домой, а женщина сама полезла на дерево.

На вершине обнаружилась неожиданная картина: среди ветвей расположились люди-обезьяны, люди-птицы, люди-белки и прочие — все самцы.

— Женщина, женщина! — завопили они и бросились с нею совокупляться.