Миссия Сокола - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 7

Он улыбнулся, видимо, надеясь вызвать симпатию и расположить к себе собеседника. Саше он не был симпатичен, но и не вызывал отчетливого отвращения. Он был ему никак. Среднестатистический слушатель, разве что более заинтересованный и сосредоточенный, чем попутчик в поезде дальнего следования. Поэтому никаких эмоций в душе у Баркова его улыбка не всколыхнула. Там вообще не осталось эмоций. Саша был в этом убежден. После пережитой этим летом критической массы злоключений бывший инженер компании «Мобисофт» стал далеко не тем человеком, которого знали друзья и коллеги, даже родные и близкие. Внешне он остался почти тем же: высоким, светловолосым, с ироничным взглядом и сдержанными манерами, разве что похудел, но внутри он практически выгорел. Подчистую. Дотла. Возможно, все-таки не совсем дотла, остались чувства к жене и сыну, но они были скорее не внутренним содержанием Сашиной личности, а одной из ее неразрушимых оболочек, потому и уцелели.

Безликая обслуга принесла кофе. Барков бросил в чашку кусочек рафинада и, размешивая, побренчал по стенкам ложечкой.

– Я не против, охраняйте. Вы теперь знаете меня лучше других, кому, как не вам, этим заниматься? Продолжать с того же места?

– Давайте освежим восприятие. Вы вкратце перескажете то, что излагали вчера и позавчера, а я…

– Попытаетесь поймать меня на несоответствиях?

– Ну зачем же? Я ведь не допрашиваю, а просто помогаю вам осмыслить события, выделить суть конфликта. Заодно и сам пытаюсь понять, что произошло. Вам трудно?

– Нет, – Барков пригубил кофе. – Мне легко. Так легко мне не было уже давно. Но я бы не назвал произошедшее конфликтом. Слишком мягкое словечко для войны.

– Мы не вправе давать оценки, поэтому предлагаю ограничиться нейтральными формулировками. Итак…

– Итак, – Барков отставил чашку. – Лично для меня конфликт начался пятого июля восемнадцатого года. Ровно за десять лет до того, как пошла лавина основных событий. Именно тогда, сам того не желая и даже не подозревая ни о чем подобном, я превратился из обыкновенного человека в «человекообразную биологическую единицу», внутри которой засел и до поры до времени затаился электронный паразит, способный подключать меня к Интернету и глобальной спутниковой сети «Networld», будто я какой-то компьютер. Тогда, десять лет назад, я еще не знал о своем роковом приобретении – микроскопическом, но запредельно мощном биокомпьютере модели «Сокол», ведь поначалу он ничем не выдавал своего присутствия. Как выяснилось позже, он ждал своего часа. Ждал, когда начнется настоящая, крутая заварушка. Ведь подключать носителя к Сети, используя его мозг и клетки в качестве периферии, было только одним из предназначений «Сокола». Главной для биокомпа была задача – управлять Глобальной Системой, то есть триллионами нанороботов, которые постепенно, в течение нескольких лет проникали во всю технику на планете.

– Грубо говоря, расползлись, как скрытая эпидемия, – вставил офицер. – Только эпидемия, опасная не для людей, а для машин.

– Да, «машинная эпидемия». Однако опасна она была не только для машин, но об этом позже. И вот, когда Система завершила свое внедрение во все приборы и технические средства, мой «электронный паразит» вышел из режима ожидания и принялся за дело. Он должен был стать командующим армией нанороботов и единственным посредником между машинами и заговорщиками-людьми. Естественно, его активация не осталась не замеченной заинтересованными лицами, и я очень скоро понял, что увяз в болоте крупных неприятностей. Сначала мне казалось, что все происходящее – злая шутка или ошибка. За мной гонялись какие-то люди на черных джипах и вертолетах, в меня стреляли, пытались поджечь, протаранить, взорвать, задавить… Как выяснилось позже, все из-за «Сокола». Было бы удивительно, если бы засевшим у меня в голове биокомпьютером не заинтересовались «компетентные органы», а также всякие «черные» и «красные» дельцы. Но почему было не договориться по-хорошему? Этот вопрос я задал куратору секретного научного центра Минобороны генералу Манилову, одному из участников «охоты» на «Сокола», когда попал в плен к «красным». Ответил генерал загадкой: все, что происходило со мной и вокруг меня, было только первым уровнем Большой Игры, которую затеял некто страшно законспирированный и очень могущественный. Главные события представлялись делом отдаленной перспективы, и тот из участников «охоты», кто получал в свое распоряжение «Сокола», мог рассчитывать на значительную фору, когда Игра развернется в полную силу. Так что договориться о дележе такого куша у «охотников» все равно бы не вышло – только взять его с боем.

– Но ведь и «красные», и «черные» были подручными Главного заговорщика, – уточнил следователь. – То есть состояли в одной команде.

– Скорее в одной бочке, как те крысы. Вот и грызлись, выясняя, кто из них «крысиный король». А я, продолжая метафору, был пешкой в партии Главного заговорщика. Проходной, но все-таки пешкой. Быть ею в какой-то там игре мне не хотелось, и я сбежал из «красного» плена, но тут же попал в лапы «черных», командиром у которых, по странному стечению обстоятельств, оказался мой школьный приятель Игорь Семенов. С помощью «Сокола», медленно, но верно превращавшего меня в боевую биомашину, бежать из нового плена было несложно, но Семенов оказался более предусмотрительным, чем куратор «красных». Он похитил и упрятал в секретные подвалы мою жену и сына. Поэтому, сидя в каземате взятой «черными» Горной Крепости, я был вынужден задуматься о спасении не только себя любимого, но и своей семьи. И, честно говоря, если бы не принципиальные разногласия между командами «охотников», а также неожиданная помощь от Тамары – пассии Семенова, переметнувшейся в команду моих союзников, – я мог бы сидеть под замком и размышлять об этом очень долго. Но тут «красные» атаковали зарвавшихся «черных», Тома отключила системы охраны тюрьмы, и под шумок мне все же удалось вывести семью из-под удара. Жаль, ненадолго, ведь Большая Игра становилась все ближе и реальнее.

Когда наступил день «Д» и открылась истина, я был поражен, насколько масштабными оказались замыслы Главного заговорщика. Система внедрила своих исполнителей – нанороботов – повсюду. На планете не осталось ни одного электронного устройства, не зараженного зловредными механическими вирусами. Как это выглядело на практике, вы помните сами.

– Выглядело довольно странно, – задумчиво произнес Лавров. – Лично я назвал бы это не Июльским Кризисом и не Большим Сбоем, а Тихим Ужасом. Когда отключилась вся электроника и средь бела дня наступила пугающая тишина, я думал, что оглох или схожу с ума.

– Не вы один так сильно испугались. Однако вспомните, насколько хитро все было сделано. Сначала хаос, дезорганизация и паника, затем восстановление порядка, но при полном контроле Системы над Сетью и большей частью планетарной техносферы, а затем и последняя капля – успешная атака на «всемирного полицейского». На «Networld», теоретически недосягаемую спутниковую Сеть, которая вот уже десять лет кряду не только бессовестно следит с орбиты за всеми гражданами планеты, но и помогает мгновенно обмениваться любой информацией, где бы эти граждане ни находились. То есть, работая в одной упряжке с Интернетом и глобализацией экономики, потихоньку превращает мир в отдаленное подобие «единого дома».

– Недоброжелатели до сих пор ворчат о Большом Брате. Знать, что за тобой наблюдают везде и всюду, не всем по нутру. Извините, что перебиваю.

– Пусть ворчат. «Невод» сопротивлялся, сколько мог, но Система нашла слабое место и у него. По понятной причине нанороботы не могли проникнуть в сами спутники «Невода», да и если бы проникли, они не сумели бы их испортить или переподчинить. Защитные поля вокруг М-процессоров, составляющих главную начинку спутников, могли буквально парализовать нанороботов, процессоры которых работают по тому же принципу. Но Система пошла по другому пути. Она отрезала спутники от наземных центров управления. «Невод» по-прежнему все видел, но не мог никого предупредить. Мир, до того лишь балансировавший на краю обрыва, покатился в пропасть.