Лучшая защита - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 35

– Ой, простите, что оскорбил вашу детскую мечту, – ухмыльнулся Рик. – Немедленно зовите капитана, стюард!

Космонавт медленно удалился.

Хант откинулся на спинку, но после того, как еще раз взглянул в иллюминатор, снова заерзал:

– Нет, вы мне все-таки скажите, что это?!

Теперь на звезды за бортом уставились все пассажиры, даже «ветеран». Крошечный участок видимого пространства был закрыт резко очерченной, правильной тенью. Примерно посередине, в плоскости, совпадающей с горизонталью «Тирина», тень была перечеркнута цепочкой рубиновых огней. Они мигали в строго определенной последовательности.

– Код Морзе, сигнал «Роджер», – впервые за весь полет открыл рот «ветеран». Голос у него был спокойный и глубокий. Как у оперного баритона или привыкшего громко и зычно отдавать команды офицера.

– Что еще за код?! – нервно спросил Хант.

– Семафор. Точка – тире. Прицельными лазерами малой мощности.

«Ветеран» замолчал, будто читая посылаемые тенью сигналы.

– Значит, это еще один корабль? – сделал вывод Добровский. – Военный?

– Ну, раз у него есть прицельные лазеры… – Виктор взглянул на «ветерана». – А что означает этот сигнал… «Роджер»? Я знаю, что у марсианских военных этим словом подтверждают прием радиосообщения.

– Не думаю, что наш капитан что-то им сообщил, – вмешался Слободан. Он утер трясущейся рукой испарину и добавил: – Я боюсь предполагать такие дикие вещи, но…

Почти все обернулись к Слободану.

– Рожайте! – рявкнул Хант.

– В древности… «Роджером», «Веселым Роджером», называли… пиратский флаг…

– Fuck! – вполне достойно марсианского джентльмена выругался Рик.

– Хант, здесь дамы, – одернул его Добровский.

– Да идите вы!.. Стюард, черт побери, почему молчит капитан?!

– Простите, господа, возникла непредвиденная ситуация, – вдруг прозвучал уверенный голос, видимо, капитана. Пассажиры невольно подняли взгляды к потолку. Звуковые панели внутренней обшивки снова незаметно дрогнули. – Наш космолет подвергся нападению неопознанного космического корабля. Злоумышленники применили дистанционные блокираторы гипердрайва и теперь требуют лечь в дрейф.

– То есть убежать мы не можем?!

– Нет, мистер Хант. Выбор у нас небогатый: принять бой или сдаться.

– Но ведь «Тирин» не военный корабль!

– Он оборудован двумя бортовыми пушками.

– И все?!

– А чего вам еще?

– Ну… ракеты, какие-нибудь приспособления, вроде этих… блокираторов…

– Нет, мистер Хант. Только две пушки. И я намерен принять вызов.

– Но это же самоубийство!

– Самоубийство – сдаться, – твердо закончил капитан.

– Я протестую! – Хант вскочил с кресла. – Вы должны считаться с мнением пассажиров! Мы такие же, как вы, сотрудники Корпорации, капитан! Мы имеем право…

– Ничего мы не имеем, – оборвал его Добровский. – На корабле единственный представитель власти – капитан. А то, что мы сотрудники «Райха», как раз и делает сдачу в плен невозможной.

– Но почему?!

– Помните расписку?

– При чем здесь расписка?!

– Пираты потребуют у Корпорации огромный выкуп за наши жизни. Согласно расписке мы обязаны избавить «Райх» от таких неудобств.

– Это… невозможно!

– Вы сгущаете краски, Добровский, – поддержал Ханта перепуганный Слободан. – Если руководство сочтет, что корабль, десять новичков и трое космонавтов имеют для Корпорации ценность, нас выкупят…

– А если нет?

В этот момент «Тирин» начал маневр, и на иллюминаторы снаружи опустились бронешторки.

– Сейчас все выяснится, – буркнул Виктор. – Надеюсь, кроме брони, эта посудина имеет еще и силовое поле.

– Оно поможет лишь наполовину, – негромко сказал Добровский. – Против лазеров и плазмитов оно эффективно, но гиперракеты прошьют поле как бумагу.

– Вы уверены?

– Когда-то давно я интересовался этой темой. Среди юношей моего круга было модно мечтать об офицерской карьере. Но потом началась война с Айрин, разразился «Золотой кризис», и престиж профессии упал…

Неожиданно «Тирин» вздрогнул и мигнул внутренним освещением.

– Кажется, в нас попали, – пробормотал Добровский.

– Все сядьте в кресла и пристегнитесь! – Из рубки выглянул один из стюардов. – Держите наготове кислородные маски! Ожидается жесткая посадка!

– Посадка?! – с надеждой переспросил Хант. – А куда?

– Под нами планета Терция. Мы сядем на один из ее островов.

– Дикое местечко, – заметил Виктор. – Я слышал о нем. Сплошь океан и острова. Никаких континентов. А на островах непроходимые джунгли, которые кишат хищниками. Крупными хищниками…

– Сейчас не о зверье следует беспокоиться, – сквозь зубы процедил Хант. – Сейчас главное – сесть…

«Тирин» вздрогнул еще раз, будто врезался во что-то плотное и вязкое, а затем начал стремительно падать. Это можно было почувствовать по охватившей тело невесомости. Хант мысленно считал секунды. Если ускорение свободного падения на Терции примерно такое же, как на Земле, то жить пассажирам шикарного космолета оставалось секунд тридцать… Два-дцать… десять… Корабль взвыл посадочными двигателями, но их мощности хватило, лишь чтобы смягчить удар. Хант зажмурился и пригнул голову…

В следующую секунду послышался грохот, и неодолимая сила бросила Рика сначала вперед, натянув его телом ремни безопасности, а затем назад, припечатав Ханта затылком к подголовнику кресла. Подголовник был мягким, но от нокаута это не спасло. Рик провалился в сумеречное забытье…

Голова гудела, как медный колокол. Виктор Попов отстегнул ремень, прижал к лицу кислородную маску и сделал пару глубоких вдохов. Соображать стало легче. В салоне было темно, не работало даже аварийное освещение, и пахло едким дымом. Срочно на воздух! Если он, конечно, есть за бортом. Вероятность того, что «Тирин» прошел мимо острова и упал в океан, была довольно велика. Но задохнуться в разбитом корабле ничуть не лучше, чем утонуть. Разница в том, что внутри корабля вероятность смерти была стопроцентной, а снаружи – пятьдесят на пятьдесят: вода или джунгли.

Виктор попытался пройти между креслами, но запнулся обо что-то мягкое. Он наклонился и пошарил рукой. Кто-то из пассажиров. Разбираться, кто это, было некогда. Попов взвалил бесчувственное тело на плечо и пошел к шлюзу. Внутренние створки были раскрыты, а за иллюминатором наружного люка царила темнота. Как на большой глубине. Неужели конец?!

Попов прильнул к иллюминатору. Черт, это же бронешторка! Но как узнать, что там снаружи?

– Не стой, задохнемся, – прохрипел кто-то сзади.

– А если мы упали в воду?

– Нет, мы на земле… – Голос принадлежал Ханту. – Я был в рубке, там шторки открылись. Лес кругом… Дави на рычаг!

Виктор налег на аварийный рычаг, и люк подался сначала всей плоскостью наружу, а затем вправо. Прямо из-под ног Попова с шипением высунулся язык похожего на детскую горку трапа. До земли было меньше, чем рассчитывали конструкторы, и трап лег полого. Виктор опустил на скользкий «язык» свою ношу – к особой радости Попова, это была Оксана – и развернулся к Ханту:

– Надо вытащить остальных!

– Езжай вниз, будешь принимать и оттаскивать.

– Лучше ты, оттащить легче, чем вытащить.

– А-а, ну давай. – Хант прыгнул на трап и съехал вниз.

Виктор вернулся в салон. Свет из открытого люка помог ему сориентироваться и понять, что дело плохо. Дым становился все гуще. Валил он из хвостовой части корабля. Спасали бесчувственных пассажиров кислородные маски и то, что дым стелился поверху, выше подголовников. Попов отстегнул ближайшего пассажира, им оказался Слободан. После Оксаны вес значительный, но Виктор его взял. Когда он вернулся в салон снова, навстречу ему уже выбирались Добровский и Мак. Они никого не выносили, поскольку сами едва держались на ногах и отчаянно кашляли. Их маски остались на креслах.

– Скорее! На трап! – скомандовал Попов, подталкивая их к выходу.