Лучшая защита - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 31

– Комментарий вы, конечно, стерли?

– Так ведь… собственно… Ну да, раз номера в компе нет, получается, стер. К сожалению.

– Так-так. – Ульрих, фальшивя, выстучал пальцами на столешнице болеро. – Похоже, дело серьезное. Сами как думаете, зачем вас ко мне подослали?

– Подослали?! – возмутился было Слободан, но Ульрих его прервал:

– Я фигурально выражаюсь. Зачем вас обманули и заставили прилететь сюда?

– Не знаю. Даже ни одной мысли.

– Может быть, у вас какая-то информация имеется, например, о незаконных делишках на Медее?

– Нет, что вы! В смысле, конечно, за год накопилось немало всякого, но тут есть один нюанс… На Медее законными делами только мы и занимаемся, а все остальные – сплошь криминалом промышляют. Без исключений.

– Н-да… – Руперт почесал кончик носа. – Такой объем даже Генеральной прокуратуре не потянуть. Посадить жителей целой планеты – это не с горки съехать. К тому же они там и так в ссылке.

– Так вы от обратного идите, – предложил Слободан, но тут же осекся. – Простите, что лезу с дилетантскими советами, но… может, вам девушку поискать? Номер-то начинался с кода Земли, я точно помню. И даже региональный код был стокгольмским.

– В Стокгольме двадцать миллионов жителей, и как минимум четверть из них девушки и молодые женщины.

– Тогда я не знаю. – Посетитель покосился на дверь и после долгой паузы спросил: – Я пойду?

– У меня нет причин вас задерживать.

– А вы дадите мне справку? Ну, что я был у вас, а не шлялся по казино…

– Справку? – Ульриха вдруг осенило. – Справку… Послушайте, Марич, вы, случайно, не знакомы с господином Кювье?

– Кювье? Нет, не знаком.

– Подумайте хорошенько. Вспомните своих знакомых десятилетней давности. Жорж Кювье.

– Почему именно десятилетней? Я тогда еще в университете учился…

– В студенческие годы обычно легко сходишься с множеством людей.

– Наверное, обычно так и происходит. – Слободан замялся. – Но у меня все было иначе. Почти никаких друзей. Так, несколько знакомых. И Кювье среди них точно не было.

Продолжать разговор было бессмысленно. Ульрих жестом предложил Слободану включить комп на прием. Получив настоящую, уже подтвержденную повестку, ведущий специалист «Райха» откланялся.

Проводив посетителя мрачным взглядом, следователь поставил локти на стол, подпер подбородок кулаками и надолго задумался. Несуществующее дело под номером 322 имело все шансы стать объективной реальностью. Оснований для его открытия было маловато, но в практике Руперта случались и более странные вещи. Например, однажды он зацепился за факт того, что некий полисмен неточно описал свидетеля происшествия. Впоследствии выяснилось, что полицейский врет, и Ульриху удалось раскрутить дело о коррупции. Что-то в этом роде наклевывалось и сейчас. Шуточки с вызовом свидетелей непонятно какого происшествия, неизвестные девицы, косящие под сотрудниц Генпрокуратуры, Кювье этот, с теорией заговора и опусами фиг знает чьего сочинения… Связи между этими фактами пока никакой, но запашок схожий. Жареным пахнет. Жареным… Между прочим, не мешало бы перекусить и грамм сто для смазки извилин дернуть. Время как раз обеденное.

Руперт решительно поднялся и направился к двери. На полпути он остановился и, немного поколебавшись, вернулся за компом. Теперь в нем было целых три улики: опус, запись беседы со Слободаном и липовая повестка. Бросать такую ценную информацию без присмотра не следовало. Даже в запертом кабинете на пятом этаже святилища правосудия.

В коридоре Ульрих столкнулся с обитателями соседних кабинетов: Генри Джонсом, Ланой Крафт и Оксаной Троицкой. Они тоже направлялись в ресторан.

– Ну и как твое новое дело, закрутилось? – поинтересовался Джонс.

– Да так, – махнул рукой Ульрих. – Нельзя начинать дела на пустой желудок.

– Ульрих! – вдруг ожила ближайшая звуковая панель длинного коридора.

– Я! – Руперт от неожиданности замер как вкопанный, и приотставшие Лана и Оксана воткнулись носами в его необъятную спину.

– Почему до сих пор не зарегистрировали дело? – строго спросила стенка голосом госпожи Ольсен, заведующей канцелярией. – Никаких обедов, пока не покончите с формальностями!

– Да какие формальности?! – возмутился Руперт. – Какое еще дело?!

– Триста двадцать второе. Немедленно исправьтесь, иначе я доложу начальству о вашей недисциплинированности.

Стена умолкла.

– Госпожа Ольсен покинула здание! – с торжественной насмешкой сказал Джонс. – Обломался с обедом?

– Дел-то на пять минут, – буркнул Ульрих. – Черт знает что творится. Кстати, вопрос: вчера никто повесток от моего имени не рассылал?

Он взглянул на женщин. Лана пожала плечами, а Оксана выгнула бровь.

– Ну, нет так нет, пойду сдаваться.

– Так ты же не начинал еще, – вызывая лифт, проронил Джонс. – Что будешь регистрировать?

– Найду чего. Все не съедайте там без меня.

Он вздохнул, развернулся и побрел в сторону канцелярии. Странности сыпались как град – не увернуться. Ну, ладно Кювье и шутка с повесткой, но госпожа Ольсен тут каким боком? Или все же это она вытащила с Медеи Слободана и зарезервировала номер «322» для Ульриха? Ну и денек. Кругом просто какая-то психопатология. Да и у самого состояние обалдения с полной потерей адекватного восприятия реальности. И это лишь обед. Что же будет под вечер?

Вечера ждать не пришлось. Очередная странность поджидала Руперта в конце коридора. Дверь в канцелярию была заперта, а на вежливый вопрос следователя, нельзя ли увидеть госпожу Ольсен, электронный замок ответил, что все на обеде. Ульрих тихо выругался. Это было уже слишком. Он приложил руку к идентификационной панели замка и вызвал отдел охраны.

– Дежурный, – невнятно, видимо, сквозь набитый рот, произнес абонент.

Ульрих сглотнул слюну. В желудке заурчало.

– Глотай давай и слушай, – недовольно сказал он. – Что-то у нас с главным компьютером не в порядке.

– Мм, – проглотил дежурный. – А до конца обеда подождать нельзя?

– Для особо голодных повторяю – компьютер шалит. Главный. Вы бы там проверили его на предмет взлома.

– Шутишь? – Охранник хмыкнул. – Взлом… Не проспался, что ли?

– А хочешь, я прямо к Симонову обращусь?

– Эй, Ульрих, погоди! – Дежурный засуетился, поскольку отлично знал, что за Рупертом не заржавеет. И генпрокурор влепит оплеуху не следователю, а начальнику охраны. А тот дежурному. За игнорирование тревожного сигнала, пусть даже он окажется ложным. – Ты толком объясни, что произошло? А лучше спустись к нам, чего линию занимать?

– А что у вас на обед?

– Пирожки.

– Пирожки? С чем?

– С мясом и с капустой…

– Ладно, иду.

Выслушав Ульриха, дежурный недоверчиво покачал головой, но все-таки придвинулся вместе с креслом к пульту и запустил тест. Пока главный комп искал следы взлома, Руперт успел уничтожить весь запас пирожков. Желудок перестал урчать, но теперь Ульриху страшно хотелось запить съеденное чем-нибудь покрепче традиционной ресторанной минералки. Комп выдал вердикт, и Руперт недовольно поморщился:

– Конечно, признается он, что лопухнулся, держи карман шире.

– Ульрих, это машина, а не подозреваемый, – укоризненно сказал дежурный. – Ей можно верить.

– Верить нельзя никому. – Руперт махнул рукой. – И ты ее покрываешь из соображений профессиональной солидарности!

– Да что с тобой сегодня? – удивился офицер. – Переутомился? Может, тебе выходной взять? Выспаться.

– Ты кто, доктор, что ли? – фыркнул Ульрих. – Еще валерьянки мне пропиши. Говорю тебе, был вызов из канцелярии, был! Можешь у Джонса спросить или у Ланы с Оксаной. Все слышали! И повестку фальшивую кто-то посылал. За моей подписью, между прочим.

– Ну поковыряюсь я, обещаю, ты только не волнуйся так. – Охранник сочувственно взглянул на Руперта. – Если есть дырка – найду обязательно.

– Сообщить не забудь, – буркнул Ульрих, покидая отдел безопасности.