Кровь титанов - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 51

– Ты червь, заползший в сердцевину сочного, но отравленного плода, – скороговоркой бормотал Мартов, – ты инфузория, погибающая под жаркими лучами солнца, ты никто и ничто в сравнении с бесконечной вселенной. Растворись в океане вечности, отдай свои ничтожные тайны на великий суд времени...

Алексей невольно застонал и попытался встать, но в результате лишь снова опустился на колени. Инспектор склонился над поверженным Воином и продолжил свои нашептывания:

– Тебе нет смысла отпираться, мне известно то, о чем ты даже не подозреваешь. Я вижу твои воспоминания из далекого детства, я вижу стертые кем-то фрагменты и заложенные задолго до Академии программы твоего поведения. Ты оборотень, а не Воин! Ты – словно чемодан с двойным дном. Кто были твои истинные наставники? Открой мне этот подвал своей памяти добровольно! Не волнуйся, он не слишком тесен для того, чтобы мы поместились в нем одновременно. Нет, не пытайся заманить меня в лабиринт воспоминаний о войнах! Если ты не прекратишь прятаться в его коридорах, я взорву этот участок твоей памяти. Рухнув, его стены похоронят лишь одного из нас. Догадываешься, кого? Твой разум не выдержит моего вторжения, и ты умрешь! Прислушайся к своим инстинктам, что говорят? Разве ты не слышишь, как они взывают к сознанию? Разве ты не слышишь, как тебя умоляют открыться и отдать все никчемные тайны? Твой мозг и тело хотят жить, так дай им эту возможность! Кто еще участвовал в твоей игре? Кого из Воинов ты привлек на свою сторону? Не бойся, я знаю, что ты невиновен в своем предательстве, это было уложено в фундамент твоего разума твоими создателями. Ты был запрограммирован, словно машина, на выполнение своей миссии и не мог бороться с так глубоко спрятанными психологическими установками. Но сейчас у тебя есть возможность все исправить. Просто доверься мне и вытолкни на поверхность зарывшийся в тину якорь чуждых замыслов. Ты Воин Диктатуры! Ты лучший из титанов! Ты больше не игрушка в руках воспользовавшихся тобой заговорщиков!

Инспектор опустился перед Алексеем на колени и приложил ладони к его вискам. Тело Туркина застыло, словно окаменев, веки сомкнулись, а губы беззвучно прошептали одно короткое слово:

– Олимп...

– Ты на верном пути, – одобрил Мартов, – продолжай...

Неожиданно глаза Алексея открылись, а правая рука медленно согнулась в локте. Инспектор сидел к Воину почти вплотную и не видел этого движения. Он продолжал смотреть куда-то в пространство, будто бы сквозь Туркина и нашептывать свои «заклинания». Алексей с огромным трудом протянул непослушную руку к животу экзекутора и резко ткнул Мартова указательным пальцем в район солнечного сплетения. «Спрут» коротко выдохнул и начал стремительно синеть. Его глаза полезли из орбит, а из открывшегося рта вывалился язык. Словно действительно вырвавшись из объятий большого осьминога или кальмара, Алексей отпрянул от медленно заваливающегося на бок инспектора и, тяжело дыша, уселся, опираясь руками о пол. Тайно наблюдавшие за допросом охранники тут же ворвались в кабинет и прицелились в Туркина из станнеров.

– Расслабьтесь, – посоветовал Воин. – Просто он меня достал.

– Загнется же! – с тревогой глядя на инспектора, пробормотал один из стражей.

– Мне-то что? – заметил Алексей. – Статьей больше, статьей меньше, один финал – полный «ластик»...

– Имей совесть, – потребовал надзиратель. – Он, конечно, еще тот фрукт, но ведь не враг. Война же идет, нам такие «спруты» еще наверняка пригодятся.

– Что ты меня уговариваешь, как девицу? – утирая пот со лба, сказал Туркин. – Я Воин, а не доктор. Если жалко стало, тащи его в лазарет. А меня или отпускай на волю, или веди в подвал. После такой беседы мне положено как минимум два часа крепкого сна.

– Я не знаю, куда тебя, – растерянно произнес страж. – Это должен был решить инспектор.

– Вот у вас служба поставлена! – Алексей покачал головой. – А если я прямо сейчас сбегу?

– Да ну тебя! – надзиратель испуганно шагнул назад и щелкнул предохранителем оружия. – Ты что, и вправду преступник, чтобы сбегать?

– Такой же, как ты или этот синюшный «спрут», – заверил Туркин.

– В подвал его! – постепенно приходя в себя, прохрипел Мартов. – Мы еще не закончили...

– Ну, наконец-то, – с заметным облегчением произнес охранник. – Идем?

– А куда деваться? – Алексей усмехнулся. – Идем.

Убранство камеры было простым и вполне располагало к отдыху и неторопливым размышлениям. Туркин рухнул на жесткую койку и уставился в серый потолок. Спать Воину не хотелось. После сражения с инспектором в голове царила космическая пустота. На фоне разверзшейся в сознании бездны проплывали обрывки мыслеформ и забавных детских картинок. Алексей не помнил своих родителей, но сейчас ему казалось, что он видит их расплывчатые образы. Еще он наблюдал, как за проплывающим в пустоте окном восходит Луна. Ее диск был таким же неровным и колеблющимся, как и прочие видения, но Алексей твердо знал, что это именно Луна, самый крупный супермаркет Солнечной системы, верный и преданный спутник Земли...

«Неужели «спрут» прав, и я просто не помню какой-то важной части своего прошлого? – пытался размышлять Воин. – Я титан, это сомнению не подлежит, иначе мне было бы не под силу выдержать три тысячи сто один экзамен Академии, но почему я помню, как восходит Луна? Сколько раз я бывал на Земле? Сотню, тысячу? Но я точно помню, что мне никогда не приходило в голову понаблюдать за этим процессом. Откуда в таком случае появилось воспоминание? А что за слово пришло мне на ум, когда инспектор взломал часть каких-то секретных воспоминаний? Олимп? Что это может означать? Место, где я родился и жил до Академии? Метафора? Случайное сочетание звуков?»

– Вот и мне интересно, – пришла извне мысль знакомой эмоциональной окраски. – Что же ты, голубь мой, валяешься на койке, когда родина в опасности? Окончательно от рук отбился?

– Арестован я, Аврелий Маркович, – охотно ответил в мыслеэфир Туркин. – За подрывную деятельность и шпионаж в пользу злых врагов этой самой родины.

– Совсем наш Диктатор страх потерял, – проворчал Громов. – Чем хоть аргументирует?