Инстинкт гнева - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 64

Джонатан жестом попросил у Федотова короткой паузы и набрал номер Туманова. Сыщик ответил почти сразу, после второго гудка.

– Витек, ты где?

– Я… тут… в гостях.

Судя по голосу, Виктор был не один и вовсе не отсиживался на «явочной квартирке». Джонатан замер в напряженном ожидании момента истины.

– Пригласите полковника к нам, – вдруг предложил знакомый «голос за кадром». – Это ведь он звонит? Калинин Павел Дмитриевич?

– Да, – Виктор был явно удивлен. – А как вы…

– У кого в гостях, Витек? – уточнил разведчик, в принципе, уже и так зная ответ. – С кем ты там беседуешь?

– Приезжай, увидишь, – голос Туманова отдалился, наверное, он прикрыл микрофон пальцем. – А как мне объяснить, с кем я беседую?

– Он знает, – собеседник Туманова чуть-чуть повысил голос.

– Понял, слышу, – дальше играть в «испорченный телефон» не имело смысла. – Жди меня, Витек. И, главное, не делай резких движений.

– Паша, это не моя идея! – негромко предупредил Туманов.

– Знаю, что не твоя, – Джонатан говорил спокойно. – Все нормально, Витя, не переживай. Я в эти высокие сферы вхожу и выхожу безболезненно. «Сфера» твоего собеседника – не исключение. Через пятнадцать минут буду.

– Вы с Витей говорили? – оживилась Женя. – Как он?

– В порядке, – разведчик сунул трубку в карман и строго посмотрел на Федотова. – Береги ее, майор, как зеницу ока. И если желаешь спросить о чем-нибудь, спрашивай прямо сейчас. Я сегодня еще вернусь и, скорее всего – за ней.

– Насчет «высоких сфер»… – Федотов пристально взглянул на разведчика. – Что ты имел в виду? Случайно не фирму Островского?

– Нет, майор, – Джонатан встал. – Выше.

– Итак, Виктор Алексеевич, давайте знакомиться. Я мастер Цеха Дмитрий Федорович Чесноков. Вам следует обращаться ко мне просто – мастер.

Туманов попытался устроиться поудобнее на дубовом «троне» с высокой толстой спинкой и удивленно взглянул на Чеснокова.

– Следует? Очень интересно. Учту, конечно, но все равно интересно. А позвольте полюбопытствовать, вы какого цеха мастер, литейного или слесарного?

– В тонкости вы вникнете по ходу беседы, господин Туманов, – мастер смерил его холодным взглядом. – Постепенно.

– Годится, – Виктор ответил ему таким же взглядом.

Мастер выдержал театральную паузу и принялся излагать. Именно так, не говорить, как все нормальные люди, а излагать: неспешно и поначалу, казалось, отвлеченно.

– Что наша жизнь, господин Туманов? Цепь событий, которые при совпадении деталей образуют более-менее прочные сюжеты. Что легло в основу нынешнего спектакля? Роковая случайность, стечение обстоятельств. Как Островский умудрился наткнуться на вашу знакомую? Кажется, ее зовут Женя? Он проверял в Битцевском лесопарке версию с маньяком, поскольку ему и Мартову было поручено искать одного неуловимого убийцу, который давно портит жизнь людям из нашего Цеха. Искал одно, а наткнулся на другое. На нечто более важное для всех нас. Разве не роковая случайность? Удачная, но все-таки роковая, или, если угодно, – знаковая.

Сыщик поднял руки.

– Постойте, мастер. Я ничего не понимаю. Что за случайность? О чем вы толкуете? Девушка тут при чем? Вы думали, что маньяк – это какой-то киллер, нанятый неизвестным конкурентом, чтобы изводить ваших людей, да? Вы устроили масштабную облаву, покрошили под горячую руку кучу народа и теперь пытаетесь объяснить свои промахи стечением обстоятельств? Хотите свалить все на Женю? Если бы она не крутилась под ногами, все прошло бы тихо и незаметно? Вам самому не смешно?

– Нет, господин Туманов, не смешно, – Чесноков, не отрывая взгляд от лица Виктора, медленно покачал головой. – Когда Островский понял, кто ваша подружка по происхождению, ему пришлось внести в поисковую операцию серьезные коррективы.

– Женя принцесса крови? – Туманов хмыкнул. – Или Женя и Островский родня?

– Ни в каком колене! – мастер поднял указательный палец и снова взял паузу. – Не ро-дня! Ни в ка-ком! Понимаете, что это значит?

– Нет, не понимаю. Хотя… это, наверное, большая редкость. Если копнуть веков на тридцать-сорок назад, скорее всего, получится, что мы все немного братья и сестры.

– Ага, вы уловили суть?

– Смутно. А почему вы разоткровенничались? Почему так сразу прониклись ко мне доверием?

– Я знаю, кто вы, вот и все.

– Выходит, вы знаете больше меня. И кто же я, по-вашему?

– Скоро и вы это узнаете. Терпение.

– Хорошо, – Туманов собрался с мыслями. – Вернемся к девице. Кроме того, что она абсолютно никто Островскому, в чем еще ее уникальность?

– Разве этого мало? Она и ее брат – это все, кто остался.

– Еще мать, – уточнил сыщик. – Они остались от кого, от малой народности или жителей какой-то местности?

– Матери больше нет, перебрала технического спирта в гараже с дружком, – спокойно, как о незначительном факте, поведал мастер. – И внебрачный сынок Жениного папаши тоже недавно отправился в лучший мир. Почил с пулей в сердце, пережив погибшего под трамваем отца всего-то на сутки. Не слышали о таком происшествии на МКАД?

– Нет, – Туманов постарался скрыть удивление. – Сынок ее папаши? Через сутки? А кто был ее отец?

– Вы еще не догадались?

– Под трамваем? Уж не… Странный ли?

– Да, Александр Храмовников.

– А внебрачный сынок это… Кощей?!

– Он самый.

– Вот ведь, «понимаешь, загогулина», – Туманов потер виски. – Жаль. И отца, и мамашу. Да и байстрюка жаль, хотя скотина был изрядная. Значит, теперь их только двое – Женя и ее брат. Понятно… то есть… все равно ничего не понятно! От какой народности остались эти двое? Последние из могикан?

– Вы сами знаете. По крайней мере – догадываетесь.

– Догадываюсь, что вы сильно их боитесь. Настолько сильно, что готовы устроить любую гадость: от охоты с помощью всех имеющихся в городе наемников до облавы с помощью подконтрольных вам бандитов и ментов, лишь бы найти и убить. – Туманова начинал бесить этот надменный взгляд и холодный тон мастера. Кем он себя мнит? Хозяином мира? Виктор постарался взять себя в руки. – Почему вы их так боитесь? Ответ связан с тем, что девица сумела оказать достойное сопротивление Островскому?

– Связан, вы правы. Ведь или она, или ее отец и братья сумели убить больше десятка наших людей, что почти невозможно, поскольку…

– Стоп! – Туманова будто ударило током. – Если вы закончите фразу, я влип. Так?

– Вы уже влипли, Виктор Алексеевич, – Чесноков снисходительно усмехнулся и махнул рукой. – И гораздо глубже, чем думаете.

– Это… – сыщик с трудом подобрал слова. – Это относится к тому, чего я о себе не знаю?

– Да, господин Туманов, и я намерен открыть вам глаза, – мастер придал лицу оттенок торжественности. – Вы – один из нас. Мы не тревожили вас, поскольку всегда полезно иметь «горячий резерв», особенно на войне, но пришло ваше время, и вот вы здесь. Вы человек Цеха, нравится вам это или нет. Вы наш боец, мобилизованный по законам военного времени.

– Идет война? – Туманов был ошарашен и соображал с трудом. – Какая еще война? В стране почти спокойно, даже на юге чаще семи раз в неделю не стреляют. О чем вы?!

– Тайная война. Невидимая и широкой общественности неизвестная.

– Между добром и злом? – Виктор растерянно усмехнулся.

– Не совсем, – мастер был предельно серьезен. – Вы напрасно иронизируете, господин Туманов. Добро и Зло тут ни при чем, наша с вами Реальность мыслит другими категориями, а уж Вечность и подавно. Но одно вам следует понять сразу – выживем или мы, или враги. Не буду убеждать вас, что мы хорошие, а наши враги плохие. У обеих сторон всего поровну. Но это не имеет значения. Гораздо важнее то, что проигравшие исчезнут, как вид.

– Как вид? – за спиной послышались шаги, и одновременно с продолжением своей возмущенной реплики Виктор обернулся. – Да какой, черт возьми, вид?!

– А вот и я! – пробасил с порога Павел. – Привет, Витек! Мое почтение, мастер. О чем дискуссия?