Чужое наследие - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 87

Князь ощутил, что боль уходит. Он взобрался обратно в кресло, утер рукавом холодный пот и снова взглянул на экран. Там по-прежнему полыхал бескрайний пожар, но этот «вид из окна» Преображенского больше не обманывал. Даже в ярком свете полно тьмы и служащих ей демонов. Тьмы проваливающейся в многомерный капкан, а демонов издыхающих, но пока еще весьма опасных. Было ли это предчувствием, Сергей Павлович понять не успел, да и не пытался. «Внутреннее зрение» выхватило из хоровода сияющих пятен одно, наиболее яркое и подвижное. Оно стремительно разрослось и рванулось прямо к нему. Преображенский невольно подался назад, вжимаясь в спинку кресла.

– Тебе конец, нерожденный! – прорычало искаженным мыслеголосом пятно.

Несмотря на обилие новых интонаций, князь узнал этот голос. Он принадлежал Высшему.

– Проваливай! – крикнул князь во всю глотку.

– Ты… уйдешь… вместе… с нами-и-и! – Голос Высшего стал басовитее, а последние звуки и вовсе растворились во всеобщем утробном гуле. Конечно, все это условно – звуки, гул, голоса, – но Сергей Павлович воспринимал их именно так, а потому отвечал вслух.

– Тяжело тебе, хранитель?! Это расплата за все!

– Расплата… за жизнь… – уже невнятно пробасил Высший. – Месть… Придет… и твое… время… Тебе отомстят… за то, чего ты… не делал… И это… будет… справедливо…

– Иди к черту со своими пророчествами!

Высший не ответил. Князь видел, как обозначающее хранителя яркое пятно постепенно удаляется и, наконец, исчезает в черной воронке. Там, где до него исчезли почти все остальные «пятна» и «кляксы» – хранители и обломки так и не сохраненного ими Первополя.

Превозмогая боль, князь выпрямился и, едва справляясь с крупной дрожью, включил систему гипердрайва.

– Кибер, мы можем прыгнуть?!

– Ответ отрицательный. Опасная зона. Торможение.

– Какое торможение?! – Преображенский вцепился побелевшими пальцами в пульт. – Ты спятил?! Позади нас многомерная ловушка! Ты хочешь меня угробить?

– Разгон прерван.

– Кибер, я тебя демонтирую!

– Боевой режим. Неполадки в оружейном блоке. Защитное силовое поле повреждено. Лучевые орудия обесточены. Произвожу маневр уклонения.

– Какой еще маневр?! – князь вывел на экран окно тактической программы. – Нас атакуют? А-а, дьявол!

Гиперрадарам яркая золотая вспышка ничуть не мешала. Они «видели» окружающую действительность в несколько ином диапазоне. Навстречу крейсеру шли сразу четыре гиперторпеды. Скорость смертоносных снарядов была штатной – треть световой, – и заявление навигатора, что он начал противоракетный маневр, воспринималось как пустая отговорка. Крейсер обладал слишком большой массой и шел со слишком серьезным ускорением, чтобы совершать противоракетные маневры. К тому же торпед было не одна или две, а сразу четыре. Беспроигрышный вариант. Для выстрелившего. И стопроцентная гибель для того, кто стал мишенью. Это понимал и Преображенский, и навигатор «Каллисто». Сергей Павлович перевел взгляд с отметок торпед на отметку стрелка. Маленький земной кораблик класса «Агат». И не подумаешь, что эта кроха может стать непреодолимой преградой на пути громадины суперкрейсера. Дело, конечно, не в размерах корабля, а в экипаже, но все равно обидно. Князь прикинул суммарную скорость сближения; до взрыва три-четыре секунды.

– Успеешь проститься? – зло прошипел в эфире искаженный помехами голос.

– С тобой? – заставил себя ответить Преображенский. – Ты мне неинтересен, недоразвитый хранитель. Или как тебя теперь величают, Щукин?

– Приятно, когда враг гибнет от твоей руки и знает об этом, – начал Щукин удовлетворенно и вдруг сорвался на визг. – Сдохни, тварь! Исчезни!

– Истеричка ты, а не враг, – процедил Сергей Павлович.

Ракеты были уже в секунде лета. Преображенский стиснул зубы. Говорят, надежда умирает последней, так вот ей было уже пора. Счетчик шансов обнулился. В активе у надежды оставалось только чудо, но чудес не бывает…

Сергей Павлович мысленно обругал себя за малодушие и закрыл глаза. Секунда до смерти… раз, и… два, и… три?..

Что за черт? Князь открыл глаза. На обзорном экране было пусто. В окне боевой программы тоже. Вернее, и там, и там мерцали мириады крошечных звезд, но ракет и атакующего корабля на их фоне не наблюдалось. Почудилось, что ли? Прощальная галлюцинация от Высшего? Но ведь ракеты видел и навигатор, даже отчет в боевом файле сохранил, ему-то мозги не запудришь. Сергей Павлович взглянул на дисплей. Ракеты были. И «Агат» был. Но за восемь сотых секунды до взрыва произошло нечто, с точки зрения компьютера, необъяснимое. Золотое свечение ловушки резко и бесследно исчезло, и все находившиеся поблизости от нее материальные объекты, мягко говоря, просто расшвыряло куда ни попадя.

«Капкан захлопнулся! Он захлопнулся! Первополя больше нет!» Преображенский почувствовал, как отступает леденящий страх и крупными ртутными каплями стекает жуткое, почти осязаемое напряжение. Теперь он свободен! Он и вся Галактика. В ней больше не осталось безумных энергомашин, пытающихся объять необъятное и сосчитать все на свете, она избавилась от жестоких хранителей, не разбирающих средств на пути к достижению никчемных, ошибочных целей… Теперь в ней были только звезды, планеты и огромное количество всякого прочего вещества, энергии и света. А еще жизнь, и люди. Отныне и навсегда…

Сергей ткнул в пиктограмму «навигация». Кибер соображал целую секунду, но результат выдал точный. Окружающие созвездия были ему хорошо знакомы.

– Мы в секторе Роммы, в четырех световых секундах от базы флота Технократии.

– Нас снова выбросило там, где мы нужнее всего? – негромко спросил князь. Голос дрожал, и громче говорить просто не получалось. Сказывался сильнейший стресс. – Или там, где нам вероятнее всего помогут?

– Вопрос неконкретен.

– А я тебя и не спрашивал, – Сергей Павлович потер виски. После всех приключений голова раскалывалась, тело ныло, будто князя били палками, а в ушах шумело и грохотало, как на побережье мыса Горн. Но ничего иного Преображенский и не ожидал, а потому усилием воли преодолел нахлынувшую усталость. До возвращения домой оставался один шаг. Один шаг «до» и еще один – уже домой. – Кибер, найди-ка мне Миллора, раз уж мы здесь. Чтобы не одному и не с пустыми руками возвращаться в Солнечную.

– Связь со Старшим техником Миллором устанавливается. Принял запрос на связь с Главным инженером Кноппусом.

– Сначала Миллор, – решительно произнес князь. – Без его поддержки, боюсь, Кноппус мне не поверит.

– Поверит, ваша светлость…

– Есть связь с Миллором, – запоздало доложил кибер.

– Привет, Мил, – князь поднял взгляд на голограмму. Старший техник улыбался. – Почему ты так думаешь?

– Потому, что мы знаем, откуда вы вернулись и что там произошло.

– Да? – Сергей Павлович невольно подался вперед. – Откуда тебе это известно?

– Из легенды, ваша светлость. Из единственной легенды, воспринимаемой в Технократии серьезно, будто это описание реальных событий. Это легенда о Техноэргусе и Великом Технологе… Силлусе.

– В таком случае вы знаете, чем это должно закончиться? – Сергей Павлович устало откинулся на спинку кресла. – Только не вздумай ответить – нет…

– Знаем, – Миллор улыбнулся. – Ударный флот Технократии снова в вашем распоряжении, Великий Князь. Но он не пригодится, я уверен.

– Ой ли? – Преображенский недоверчиво усмехнулся. – С чего ты взял?

– В нашей легенде все заканчивается миром…

Три десантных корабля и два рейдера прикрытия – это не сила. Даже меньше. Суммарная огневая мощь – десять курсовых батарей и тридцать две гиперракеты. Такого вооружения, в принципе, хватит, чтобы отбиться от пиратских перехватчиков или дальнего патруля, но выдержать серьезный бой с полной эскадрой – нечего и мечтать. Тем более с эскадрой «спейсрейнджеров». За штурвалами рейдеров и «десантников» сидели два бывших «беркута» и трое офицеров флота Каллисто. Тоже не колонисты какие-нибудь, но все-таки в марсианском флоте традиции покрепче, чем в великокняжеском, а боевая подготовка получше. Тренировались рейнджеры ежедневно и без дураков. Потому-то в бою им и не было равных.