Черно-белое знамя Земли - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 80

– Модификанты меня не волнуют. – Штейнбок небрежно махнул рукой. – Наши знамена на одном флагштоке.

– Они твои союзники?!

– Ты разучилась понимать метафоры? Да, они мои союзники. Вернее, союзники моей будущей армии.

Ганс кивком указал на «хартманнов».

– Решил встать на сторону сильнейших, милый? – Анжела покачала головой. – Опасная затея.

– Встать на сторону сильнейших?! – Штейнбок рассмеялся. – Анжела, неужели ты глупее, чем я думал? Это они встали на мою сторону, все эти толпы переродившихся идиотов и их Золотой Червяк из Шанхая! Умники из ШНЦ зашли в тупик со своими модификациями, стали заложниками собственных интриг. Модификанты оказались тупым зверьем. Им не понадобилось проходить долгий путь рождений и смертей, чтобы мутации необратимо изменили их психику. Все произошло в первом же поколении. Почуяв силу, они сразу начали выходить из-под контроля. Ты же видела этих двуногих животных в нашей лаборатории.

– Я видела несчастных, искалеченных экспериментами людей!

– Ох уж эта женская сентиментальность! – Ганс приклеил к физиономии снисходительно-ироничную мину. – Пусть так, это ничего не меняет. У Шанхайского проекта нет будущего. В мире модификантов не действуют законы мира людей. Чтобы контролировать эту орду, Золотому Дракону нужно либо действительно превратиться в мифическое чудовище, либо создать совершенное средство контроля. Вот почему великий шанхайский гад и его прислужники так обрадовались, когда я предложил им выход.

– «Хартманн»? – Анжела обвела взглядом шестерку киборгов и остановилась на женщине. Ее почему-то было особенно жалко. Наверное, потому что война не женское дело. Или из солидарности. – Но в чем тут фокус, Ганс? Модификант и машина. Это безумие вдвойне!

– Это контролируемое безумие, милая. – Ганс начал потихоньку заводиться. – Машина! Что может быть доступнее контролю человека?! Заметь, именно человека. Того самого существа, которое не в силах совладать с модификантами напрямую!

– Я не думаю, что это...

– Поверь, Анжела, это так! – Он наконец завелся и перешел на слишком высокую тональность. – Никакой космический десант не сумеет обуздать модификантов. Это дело по силам только моим «хартманнам», совершенным солдатам, соединившим в себе лучшие качества сверхлюдей и сверхмашин! Из моих лабораторий выйдут миллионы, сотни миллионов бойцов, которые наведут порядок в новом мире. Угадай с трех раз, кто будет в этом случае диктовать условия, я или шанхайские недоумки, выпустившие джина из бутылки?

– Это нереально, Ганс, очнись. Ты не сможешь контролировать всех этих чудовищ!

– Не говори мне, что я могу, Анжела! – истерично выкрикнул Ганс. – Ты этого не знаешь! Ты вообще ничего не знаешь! Я не такой, как ты думала. Я... я...

У Штейнбока от возбуждения перехватило дыхание, и он не смог договорить, лишь потряс в воздухе кулаком.

– Я знаю, Ганс, ты лучше, чем хочешь казаться! – горячо возразила Анжела. – Ты ведь ученый. Оставь эту затею!

– Нет, поздно, – хрипло сказал Штейнбок. – Я пойду до конца. «Хартманн» – проект всей моей жизни! И не смей мне мешать, или я...

– Что ты сделаешь? – Анжела зло прищурилась. – Выпотрошишь меня и напялишь на механическую куклу?! Пошел ты, Ганс!

– «Хартманн-семь», ко мне! – Штейнбок презрительно скривился. – Следи за этой женщиной. Если попытается сбежать – убей!

– Могу убить сразу, – равнодушно сказал киборг. – Это экономичнее.

– Нет, – после секундного колебания сказал Штейнбок. – Она может пригодиться как предмет торга. На войне случается всякое.

– Шантаж, выкуп, обмен? – «Хартманн» кивнул. – Понимаю. Приказ ясен, командир.

18. Земля, 24-25 декабря 2196 г.

Все, что сказал Колян, оказалось правдой. Выручить Анжелу пока не представлялось возможным, Джейсон растворился в дымовой завесе, а капитану Джокеру помогать было поздно, программа медицинской диагностики однозначно заявила, что Бадди мертв. Усохшей до двоих боеспособных офицеров группе «Омега» оставалось только влиться в ряды Отряда семьсот шесть и стать его главной ударной силой. Кроме трех офицерских «Хеклеров» на вооружении у ополчения имелись два револьвера, отрытых диггерами в подземельях, два охотничьих дробовика и четыре пистолета полицейского образца, «выданных со склада», по словам командира отряда Олега Макарова, в штабе ополчения. Воротову в это верилось слабо. Пистолеты были разных годов выпуска и в разном состоянии, хранить такую рухлядь на складе никто бы не стал. Разве что на складе вещдоков. И все это богатство полагалось на полсотни бойцов.

– У остальных биты, ножи, топорики, ледорубы... и все такое. – Макаров развел руками. – Чем богаты, тем и рады... череп проломить.

После того как офицеры убедились, в чем хотели, разведгруппа (как ее величал сам Макаров) отошла на базу отряда. Базой оказалось бывшее резервное депо неподалеку от кольцевой линии старого метро. Разведчики во главе с командиром и новыми офицерами отряда разместилась на короткий отдых в самом просторном помещении убежища. Впрочем, тут же расположились практически все бойцы, только в другом конце длинного зала. Часть из них отдыхала, часть пыталась приготовить еду, а двое женщин с энтузиазмом строчили на реликтовых швейных машинках. Сначала их «продукция» вызвала у Воротова и Вакидзаси недоумение, но через секунду они сообразили, в чем дело. Женщины шили нарукавные повязки. Кто придумал такие знаки отличия для бойцов Отряда семьсот шесть, офицеры спрашивать не стали. Судя по буйству вложенной в эскиз фантазии, это был сам командир. На белой повязке чернел большой круг, а по краям повязки шли две черные траурные каемки. И все.

– Символично, – дипломатично одобрил Воротов, когда ему вручили повязку, посвящая в партизанское братство. – Похоже на солнечное затмение.

– В негативе было бы тоже интересно – полночное солнце, – развил мысль Вакидзаси, также примеряя повязку. – Кайма лишняя.

– С ней солиднее, – убежденно заявил Макаров. – А «в негативе» такая повязка у сто пятого отряда. Они тут рядом базируются. Мы уже и знамя сшили. Когда выйдем наверх, на штурм какой-нибудь попремся, обязательно поднимем над крышей. Если залезем, на крышу эту.

– Вы, сударь, романтик. – Воротов покачал головой. – С оружием у нас негусто. Модификанты сильнее и быстрее нас, в рукопашном бою у них шансов больше.

– И чего вы предлагаете? У военных старые автоматы выпросить? Так ведь не дадут. Да и не состыкуешься с ними, с военными. Десантники на орбите зависли, а наземные гарнизоны в полях воюют.

– Можно связаться с третьей стороной, – предложил Вакидзаси.

– Это с какой? С полицией? Так она за макак. А чекисты пропали куда-то, Колян этот вопрос провентилировал. Короче, будем у «драконов» пушки отбирать... если получится.

– Не получится, – уверенно сказал Алексей. – Вакидзаси, что вы имели в виду?

– У меня есть выход на торговцев оружием, – признался офицер. – Год назад мы использовали одного вслепую, чтобы устранить часть сети сбыта. Только нужны деньги.

– Ха, загнул, деньги! – рассмеялся Макаров. – Ты вокруг-то посмотри, Вакидзаси-сан! Кого видишь?

– Толпу голодранцев.

– То-то и оно. – Макаров даже не обиделся. – Нету среди нас ни Минина, ни Пожарского. Спонсоров нету!

– Вы говорили, что у вас есть старые схемы. – Воротов задумчиво посмотрел на офицера. – Могу взглянуть?

– Да, конечно. – Вакидзаси вынул из кармана смарт.

При виде приборчика сидевший неподалеку Колян привстал и удивленно промычал нечто невразумительное.

– Найдите коммуникации этого района, – сказал Алексей. – Отсюда до Покровки и чуть дальше, до Лубянской площади.

– Известные места, – заметил Макаров. – Я под Лубянкой свой «наган» откопал. Наверное, расстреливали из него в подвалах.

– Кажется, понял, – листая карту в смартфоне, пробормотал Вакидзаси. – Дерзкий замысел, но с диггерами... может выгореть.