Черно-белое знамя Земли - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 45

– Уже утро?

– Да, Чжен. Умывайся, одевайся и идем. Штейнбок ждет.

«Ждет меня, чтобы сделать предателем, – мелькнула мысль. – По отношению к кому? К какому «своему народу»? К народу Инь-Ян? Да к демонам их всех! Они собирались меня убить и до того, как я согласился на предложение профессора. Что изменится?»

Чжен бодро поднялся с кровати и направился в ванную комнату. Тревожный сон не повлиял на его вчерашнее решение. В этот раз подсказку интуиции Линфань оставил без внимания. Подсознание явно перестраховывалось...

...Цифры значат в жизни человека очень много. Не все это осознают, но человеческая недальновидность не умаляет значения цифр. Частенько случается, что цифры остаются единственным связующим звеном между основными этапами жизни. И почти всегда на них можно сосредоточиться, чтобы преодолеть какие-нибудь трудности. Таким незамысловатым способом создается защитный барьер, отлично удерживающий все неприятности на безопасном расстоянии от рассудка. Чжен выбрал для себя самый простой цифровой ряд – текущую дату. Кроме того что защищали от стресса, эти восемь цифр помогали оставаться в текущей реальности.

В правильности выбора Чжен убедился очень скоро, практически сразу после начала эксперимента. 26112196. Если бы не этот «якорь», напичканного странными медикаментами волонтера запросто могло унести в воображаемое бурное море очень странных ощущений и метаморфоз, которые буквально ломали в щепки его тело и разум. Чжен отлично понимал, что на самом деле вновь лежит пристегнутым к столу и грезит, но, не будь «цифрового якоря», вряд ли бы ему удалось осознавать это настолько ясно и не бояться разверзшихся в сознании мертвых глубин бушующего моря.

«26 ноября... отличная дата для второго дня рождения. Год тоже нормальный – 2196. Восемь цифр и ни одной лишней. Единицы, двойки, шестерки и девятка – сплошь положительные символы. Единицы – целых три, даже четыре, если привести весь ряд к простому числу, символы начала новой жизни, двойки – удвоения благ, шестерки – символы так себе, но их тоже две, а это к удаче в службе. Наконец, девятка – символ завершения начатого, значит, дело будет доведено до конца. Хороший расклад, ровный. Без пустых нулей, лицемерных троек, роковых четверок, заумных пятерок и семерок – символов мгновенной удачи, неизбежно ведущей к восьмеркам, то есть в пустоту бесконечности. С выпавшим раскладом можно смело браться за дело. И почему только Штейнбок сегодня с утра сомневался? Неужели подумывал, не перенести ли начало эксперимента на другой день? Или он не сомневался, и мне просто показалось? Нет, какие-то сомнения его глодали, факт! Это было видно по его лицу. Когда мы уточняли последний пункт договора – продолжительность контракта, – профессор выглядел немного рассеянным, будто думал в тот момент о чем-то более важном. Хотя возможно, так и было, и дело не в сомнениях. Это мне интересна ерунда вроде магии цифр и условий договора, а ему... он весь в науке. Но есть еще вариант: сомнения были, только базировались не на эмоциях, а на расчетах. Ганс хотел отсрочить начало потому что этому имеются объективные причины. Имелись причины. Теперь-то поздно отступать...»

Все, что интересовало Штейнбока по части формальностей, за него оговорила с Чженом Анжела еще вчера. А сегодня Линфань добровольно согласился на эксперимент и подписал бумагу, где отдельным пунктом было прописано, что он поможет ученым правильно понять результаты опыта, после чего Чжена отпустят (совсем другим и очень богатым) на все четыре стороны. Произойти это должно не раньше вынесения официального вердикта: «эксперимент закончен», но и не позже даты истечения срока контракта – в этот же день следующего года. Эти детали касались исключительно Чжена, и отсутствие у Штейнбока интереса к ним было объяснимо. В отличие от сомнений.

Если честно, Линфань тоже не верил в успех эксперимента, но все-таки сделал вид, что полностью доверяет Гансу. И не из вежливости, а для поднятия боевого духа профессора. Если дело не пойдет из-за просчетов в теории – это одно, а вот если в процесс вмешается «человеческий» фактор, то есть волнение руководителя или неуверенность лаборантов – это совсем другое. В первом случае эксперимент просто встанет, а во втором – может пройти все этапы, и лишь в конце окажется, что шли экспериментаторы по ложному пути. Им-то будет лишь досадно, а вот добровольцу... В общем, боевой настрой и сосредоточенность были не лишними.

«Интересно, что за дерьмо капают мне в вену? Я понимаю, что без подготовки никакой имплантации и «перепрошивки» личности быть не может, но все равно интересно – так уж необходимо готовить меня к ней целые сутки? И почему подготовка заключается в монотонной накачке моего организма некой особой дрянью, которая даже на вид отвратительна, а уж какой кошмар устраивает в теле и мозгах – не передать! Можно запросто кончиться и сойти с ума. То есть наоборот, но от этого не легче. Спасает только мысленная фокусировка на цифрах. 26112196. Хорошее число. Кстати говоря, сумма контракта тоже не содержит ничего лишнего и полностью гармонирует с датой. Два миллиона. Хорошая сумма... Вечность меня порви, как больно!.. Нет, не обращать внимания! 26112196. Лучше бы сумма и дата были полностью идентичны... Голова раскалывается на сотни черепков. А как сильно мутит! Зачем так мучить?! Ведь всего-то, что требуется – подшить чип, слегка перекроить лицо и промыть мозги. Каким боком тут эта дрянь? Зачем лить ее в вену столько, будто собрались заменить всю кровь?.. Еще лучше – дата и сумма были бы зеркальны. Мечты, мечты... Выжить бы! Или уж поскорее умереть, окончательно и бесповоротно, а не так, как сейчас: вроде бы и умер в 26112195-й раз, но тут же возвращаешься из небытия и начинаешь медленно погружаться в смерть под номером 26112196. Это ужасно... быть большой «четверкой», попавшей в «восьмерочную» петлю. Но как порвать ее на два нуля?.. Снова боль! Спокойно, Чжен, скоро все закончится: и боль, и этот бред о магии цифр. Надо потерпеть еще совсем немного...»

Перед внутренним взором вдруг возникли гигантские полыхающие, как факелы на ветру, цифры, накатила волна нестерпимого жара, и Чжен представил, что заслоняет лицо рукой. Эффект оказался поразительным: лицу стало холодно, как на полюсе. Чжен опустил руку и обнаружил, что от источника пожара остался лишь пепел. Это было очень скверно.

«Без «якоря» сопротивление побочному действию метаморфоз бесполезно, – уныло подумал Чжен. – Остается надежда, что до конца «накачки» не так далеко. Как бы это узнать?»

– Двадцать один ноль-ноль. – Кто-то приподнял Чжену веко. – Время для первого рапорта, Людвиг.

Ударивший в зрачок свет казался ярким, даже слишком, но видимость была плохой, сплошная муть.

– Десять часов от начала модификации, контрольная точка «один», – монотонно пробубнил другой голос. – Показатели ССС в норме, рефлексы плюс десять процентов, модификация сетчатки – плюс десять процентов, КМА плюс двенадцать процентов. Плохо идет «разогрев» нейронных связей, всего пять процентов.

– Странно... А-а... понятно, «ЦП» загружен. Он о чем-то думает. Вырубите его, Клаус.

– Надолго?

– До утра. Людвиг, продолжайте. Как у него дела с желудком, готов?

– Еще три-четыре часа, и будет готов.

Чжену снова приподняли веко. Свет стал нестерпимо ярким.

– Другое дело, – удовлетворенно пробурчал доктор. – Спи спокойно, Чжен Линфань, проснешься уже не ты...

...Проснулся Чжен самим собой. Назло всем докторам. Во всяком случае, самоидентификация пока не изменилась. Отражение в зеркале, кстати, тоже. А вот что касается тела в целом, тут Чжен чувствовал себя почти ребенком. Ему, похоже, предстояло заново учиться ходить, говорить, не спотыкаясь бегать и не ломать игрушки. Ощущений и эмоций тоже прибыло. Пока Чжен к ним не привык, а потому не мог использовать, но отделить от тех, что были раньше, сумел запросто. В первую очередь он выделил для пристального изучения такое новое психоэмоциональное состояние, как «зверский голод». Хотелось не есть, а именно жрать; чавкая, давясь, набивая желудок под завязку и даже чуть больше. Вообще-то Чжена до сих пор слегка мутило, но голод был сильнее тошноты. Он был сильнее всего на свете. Линфань сполз с койки в своем «гостиничном номере» и осторожно подошел к двери. Ноги были будто чужие, но равновесие Чжен держал нормально. Он поднял руку и толкнул дверь. Рука тоже была какой-то «чужой», но точность движений не страдала, Чжен толкнул дверь именно в том месте, в котором хотел. Результат оказался нулевым, но это уже другой вопрос. Линфань поковырял сенсор замка, хлопнул пару раз по двери и вернулся к койке. Выпускать без сопровождения его не хотели. Почему? Непонятно. Боялись, что набедокурит?