Черно-белое знамя Земли - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 31

– Главное, мы поняли, что проблема стоит нашего внимания, – сказал Вакидзаси. – И не после того, как мы разберемся с ШНЦ, а одновременно. Или даже в первую очередь. «Золотой Дракон» готов к броску. Удержать его от этого мы не в силах, но...

– В силах увернуться, – закончил вместо офицера Алекс. – Начнем все сначала. Люси, ты, кажется, предлагала совершить путешествие в Стокгольм? По-моему, появился еще один повод туда наведаться.

8. колония Марта, 25 ноября 2196 г.

Пенная волна схлынула, оставив на берегу несколько новых камешков, местного подобия янтаря. На Земле эти кусочки окаменевшей смолы ценились достаточно высоко, особенно привезенные с Терции, но здесь они не стоили ровным счетом ничего. Слишком их было много. Разве что те, в которых навсегда увязли уникальные светящиеся насекомые или рачки, Линфань плохо разбирался в таких вещах. Терцианский янтарь был не таким древним, как на Земле, а планктон мог светиться достаточно долго, если не попадал в крепкую кислоту, поэтому некоторые из рачков, словно попавшие в лампы джинны, до сих пор светились внутри камней. Зрелище, надо признать, было завораживающее. Целый пляж янтаря, да еще мерцающего по ночам золотистым светом.

Чжен Линфань поднял камешек и запустил им в море. Знать бы точно, что выберешься, можно было нагрести пару ящиков и неплохо нажиться, продав эти сокровища на Земле. Но... обещанная лейтенантом Гороховым яхта почему-то запаздывала, а новая подружка была восхитительна, и Линфань уже всерьез подумывал остаться на райской Терции.

Чжен зашвырнул подальше еще один камешек и усмехнулся.

«Медикаментозный сон – отличная штука. В первую очередь потому что в нем никогда не бывает кошмаров. А еще он крайне правдоподобен. Просто на пять с плюсом. Или... я снова принимаю реальность за то, что мне выгодно, как тогда на крыше?»

Нет. Сон был достаточно правдоподобным, и все же где-то глубоко в мозгу пойманной в банку мухой зудела навязчивая мысль: «иллюз-зия». Это был верный признак того, что все вокруг действительно сон. Подсознание не умеет обманывать. Опасаясь не вовремя проснуться, Чжен отмахивался от неудобной мысли как мог, но она продолжала звенеть жесткими крылышками о стенки банки, сбивая с благостного настроя.

А впасть в беспечное умиление были поводы и без учета восторгов от климата или красот побережья.

Сначала Линфань увидел вокруг себя стены идеально чистой палаты и ощутил, что испытывает огромную благодарность ко всем и ко всему, даже к больничной койке, не позволившей спине покрыться болезненными пролежнями, ведь в «установках» сна значилось, что Линфань провалялся без движения трое суток. Впрочем, для госпиталей на архипелаге Горизонт в Южном океане колонии Терция, если конкретно – на острове Ханта, высокий уровень медицинских услуг был нормой.

Еще Чжен откуда-то знал, что его почти вылечили. Наверное, просто это чувствовал: в теле оставалась легкая слабость, и чуть побаливал бок, но в целом он был снова хоть куда.

Несколько подпортили настроение местные полисмены, попытавшиеся тактично выяснить, что господин Линфань делает на их территории без туристической путевки или хотя бы заполненной декларации путешественника, но особых хлопот их визит не доставил. Пользуясь безнаказанностью любых выходок во сне, Чжен послал законников подальше, потребовал федералов и продолжил изучение своего нового пристанища, находя на каждом шагу все новые поводы для восхищения.

К сожалению, запрошенные «федералы» явились слишком быстро, Чжен только-только начал осматривать дворик перед госпитальным блоком, а конкретно – шикарный бассейн. Чтобы избавиться от их общества, Линфаню пришлось применить нехитрый трюк и элементарно сбежать через окно в спальне, благо все госпитальные палаты на Терции, по сути маленькие квартирки со спальней, кухней и гостиной, строились в один-два этажа.

Причина, по которой Линфань сбежал, во сне казалась вполне понятной, Чжен ее даже не обдумывал. Он был уверен, что «федералы» липовые, на самом деле это полисмены с Дао, причем именно те, которые искали Линфаня на окраине парка в Циньдао – двое из машины с погашенными фарами.

День клонился к вечеру, и, чтобы не искушать судьбу, Чжен ушел подальше от госпиталя, на торговые улицы прибрежного городка, где велась круглосуточная торговля и было всегда светло. Решение казалось правильным, однако Линфань чувствовал себя немного неуютно, и не потому что боялся погони, а по более глубоким причинам. Даже во сне (а быть может, именно во сне) Линфань серьезно опасался, что может начать панически бояться темноты. Меньше всего ему хотелось заиметь такой комплекс, но раскрепощенное сном подсознание посылало тревожные сигналы, и Линфань старался относиться к ним с должным вниманием. Он теперь вообще относился к интуиции, предчувствиям и озарениям с полной серьезностью. Сколько раз они выручали его из беды в течение всего-то нескольких часов? Не счесть! Как тут не задуматься?

Полисмены-Инь, как и полагается, на свет не полезли, но сил у Чжена оставалось мало, и в конце концов люди с Дао должны были выиграть этот ночной марафон. Должны были. Просто обязаны.

Но не выиграли. Сон все-таки. Как и полагается в романтических грезах, выручила беглеца какая-то девица. Она ухватила Линфаня за руку и потянула к морю. Линфань поначалу запаниковал, но девица его успокоила: «Стемнело, значит, люди-Ян спят, а против людей-Инь есть средство – само море. У берегов острова Ханта в это время года оно ярко светится – планктон. Да и на самом берегу достаточно янтарных фонариков».

Все получилось так, как она сказала. Враги потеряли след, и никто не помешал новым друзьям познакомиться поближе. Через час условного времени сна они были уже близки, как старинные приятели, а через два – как давно и прочно влюбленные.

Теперь, стоя по щиколотку в морской пене, Линфань понимал, что в этом сне имеется какой-то скрытый смысл, но все не мог уловить – какой?

«А как я, собственно, сюда попал? И почему снова жду какую-то яхту? Где этот... как его... Бадди Джокер? Неужели он не отработал свой долг Гороховим? А как же пиратский кодекс чести, или что там у них, устав контрабандиста?»

Нестыковка сюжета и реальных фрагментов из пробуждающейся памяти была устранена в одно мгновение, что для сна вполне нормально. По темному небу, заслоняя звезды, промелькнула какая-то тень, и в ста метрах от млеющей парочки приземлилась роскошная космическая яхта.

Новая подружка взяла Линфаня за руку и подвела к трапу посудины. Чжен поднял взгляд на борт и прочитал название. «Анжела Роузвел». До него вдруг дошло, что это имя его подруги. Линфань удивленно взглянул на Анжелу и понял, что не может рассмотреть черты ее лица.

Как бы исправляя оплошность, сон резко продвинул сюжет на пару минут вперед, и Линфань, ласково подгоняемый Анжелой, ступил на трап. Ступил и тут же остановился. В проеме люка стоял Бадди Джокер. Высокий, грузный европеец с пышной седой шевелюрой и умным, буквально пронзающим насквозь взглядом. Синие, как небо, глаза капитана смотрели строго и даже холодно, словно он решал, стоит ли везти пассажира дальше, на Землю, или выгоднее будет оставить его на растерзание людям с Дао. Ведь формально свои обязательства он выполнил, вывез Линфаня с «Тайко-7», и что будет с беглецом дальше, капитана не касалось.

«А вот и нет! Горохов сказал, что Бадди может считать себя свободным от долга, когда доставит меня на Землю! О Терции речь не шла! Да и не Бадди Джокер тут главный. Хозяйка яхты – Анжела, а она на моей стороне».

В поисках поддержки Линфань обернулся к Анжеле, но неожиданно наткнулся на такой же, как у капитана, холодный взгляд. С одной стороны, это было хорошо – сон наконец позволил Чжену увидеть глаза избранницы, но с другой...

«Что бы это могло означать?! Это явно очередной сигнал интуиции, но как его понять? Как просьбу не доверять этим людям? Но ведь я их пока не знаю. Да, в большинстве ситуаций именно это и есть повод для недоверия, но не в моей! Они меня тоже впервые видят, но рискуют своей шкурой. Почему я не должен им доверять после этого? И вообще, сначала надо проснуться, а уж после размышлять о таких сложных вещах...»