Будущего.net - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 25

Из последних сил борясь с раздвоением сознания, Волк упрямо шел к северной окраине площади. Ничего более мучительного в своей жизни он не испытывал. Заставлять себя видеть неподвижную толпу, проталкиваться сквозь нее и в то же время всеми инстинктами, чувствами и эмоциями участвовать в жестокой битве… Это было суровым испытанием… И проходило оно совсем не так гладко. Волк то и дело проваливался в игру, казалось, окончательно, и каждый раз немыслимым усилием воли выползал из нее в реальность. Проваливался и выбирался. Раз за разом. Проваливался все глубже, выбирался все тяжелее…

Удар! Щит выдержал. Ответный выпад. Попал, кажется, в плечо. Достаточно, этот уже не опасен. Снова удар, снова в щит. Ответ и сразу скользящий, с оттягом, по горизонтали вправо удар, а затем полшага вперед и укол. Клинок встретил небольшое сопротивление. Мягко. В живот. Теперь полукруг слева направо, снизу вверх. Удар достиг цели – кончик меча зацепил нижний край забрала и сорвал с врага шлем. Заодно рассек лицо. Враг в этот момент сделал выдох, и капли крови полетели в глаза победителю. Утереть их нечем: в левой щит, в правой меч. Тылом кисти? Но она в кольчужной перчатке. Да и некогда сейчас… Парировать удар, шаг назад, провалить врага вперед и рукояткой по затылку. А когда упал – перехватить меч клинком вниз и добить упавшего ударом в спину. В поле хороши любые приемы.

Клинок застрял между ребер. Чтобы выдернуть его, требовалось хорошенько дернуть, немного раскачав, и при этом вложить в усилие вес всего тела. А сзади уже надвигался противник с занесенным над головой мечом. С огромным мечом. У оружия было длинное волнообразное лезвие и рукоятка для двух рук. И никто воину не мешал. Медлить было нельзя. Пока меч не прошел высшую точку замаха и не начал обратного движения… В ближний бой! Левую руку со щитом на затылок, чтобы не получить рукояткой по голове, как предыдущий побежденный, а правую за голенище. Длинный острый трехгранный стилет пробивает любую кольчугу…

Вот и сейчас он вошел между кольчужными кольцами, раздвинул их, легко проколол кожаную куртку и хищно впился под ребра. На кончике стилета конвульсивно сократилось вражеское сердце. Его последние отчаянные удары были настолько сильными, что отдались в рукоятке оружия. Руки врага ослабели, и чудовищный меч упал безобидной железкой, звякнув вскользь по щиту. Следующий!

От своего меча, торчащего в спине убитого воина, Волка оттеснила толпа. Двое здоровяков отмахивались алебардами от десятка легковооруженных пехотинцев. Кто из них свой, кто чужой, разобрать не представлялось возможным. Здоровяки были по пояс голыми, а нападающие без шлемов, с какими попало щитами и по самые глаза в пыли, смешанной с кровью. Впрочем, ввязываться в их схватку не имело смысла. Пока выдалась пауза, следовало найти подходящее оружие. Стилетом много не навоюешь.

Тяжелый извилистый эспадрон не подходил, орудовать им – нужен специальный навык. Надо поискать что-нибудь привычное…

Из толпы вырвались сразу двое. Тревога! Где же взять меч?! Вот какой-то выглядывает из-под затоптанного тела. Черт! Он сломан почти у самой рукоятки! Чем же защищаться? Схватить этот обломок пики?

Справа в толпе кто-то сделал не характерный для боя выпад. Шаг вбок и резкое движение рукой. Подсознание среагировало быстрее коры. Стилет упал на землю, а вместо него правая рука сама перехватила летящий рукояткой вперед меч. Спасибо, брат!

Одного из двоих нападающих оттерла толпа. Второй оказался прямо по курсу. Он замахнулся, но тут его кто-то толкнул, и враг промазал. Удар скользнул по щиту, противник опасно подался вперед… Времени и простора для хорошего замаха не было, но упускать такой случай Волк не стал. Хотя бы оглушить или просто обескуражить… Короткий вертикальный удар в лоб. Вернее, по шлему в проекции лба. Враг неожиданно пошатнулся, выронил свой меч и неуклюже повалился на землю…

…Лица воина Володя не видел. Только глубокую вмятину в шлеме и кровь, стекающую из-под забрала на доспехи. Перед глазами мелькнул обрывок реальной картины – неподвижные тени и близкий уже просвет в толпе зачарованных игроков. Волк хотел пробиваться дальше – до северного края игровой площадки оставалось совсем немного, один рывок, – но что-то его остановило. Он снова бросил взгляд на поверженного воина и вдруг отчетливо понял, что видит не воображаемую, а настоящую темно-вишневую кровь. Он был в этом почти уверен. Наверное, из-за цвета. Прочие воины, получив киношное ранение, истекали одинаковыми алыми струйками, а этот почему-то лежал в темной луже.

Володя сделал шаг назад и присел над врагом. Сначала он протянул руку к шлему, но передумал и макнул пальцы в кровь. Она была теплой и вязкой. Волк понюхал пальцы. Пахло неприятно. Владимир поднял забрало смятого шлема и уставился на бледное лицо поверженного воина. Его лоб был проломлен, и из чудовищной раны медленно вытекала густая темная кровь. Поверить в то, что это всего лишь внушенный программой спецэффект, Волк не мог. Слишком уж все было натурально. Володя пощупал шею человека. Кожа была пока теплой, но чересчур влажной, и пульса на сонной артерии он не нашел.

Лейтенант вытер пальцы о колено и встал. Неужели его все-таки вычислили и теперь хотели запугать? А если он действительно ударил этого беднягу и тот валяется на земле не только в воображении Волка и прочих зрителей, но и в реальности? Если это произошло на самом деле, шансов выбраться из передряги чистым у Волка не было. Он взглянул на свой меч. Внешне оружие выглядело так же, как сотни других «мечей», – узкий стальной клинок. Володя провел пальцем по мнимой режущей кромке. Внушение внушением, но на ощупь она должна была казаться закругленной, так же, как и «острие». Правило глупое – какой в этом смысл, если оружие воображаемое? – но принципиальное. Однако это теоретически. Волк с удивлением уставился на глубокий порез на пальце. Меч был настоящим и очень острым. Только исключительно легким… Стоп! Порез был таким же натуральным, как рана на лбу незнакомца?!

Меч… был… реальным, и владелец размахивал им посреди безучастной толпы «подключенных» зрителей?! Нет, ерунда, даже настоящее оружие с таким весом не способно проломить лобную кость. Да и ударил Володя не слишком сильно. Во всяком случае, в мыслях. Что же произошло? И почему другие воображаемые враги не получали таких ужасных ран? Что это был за кошмар и почему он такой реальный?

Лейтенант беспомощно оглянулся. (Мысленно или опять реально?) Ответить на его вопросы было некому. Сражение постепенно смещалось к лагерю Цефея, и вокруг Волка сражались лишь несколько особо рьяных энтузиастов. Все остальные рубили друг друга в капусту значительно ближе к северной окраине игрового поля.

Черт! Надо было все-таки послушать эту девицу и не выделываться. Возомнил себя непонятно кем. Называется, справился с внушением! Вместо того чтобы просто добраться до северной окраины, ввязался в фехтовальный турнир, да еще сразу в двух реальностях. Башка – в иллюзорной, а тело в обычной. Идиот!

– Предатель! – вдруг громко пробасил кто-то за спиной.

Волк обернулся и увидел, что со стороны лагеря Ориона приближается всадник на здоровенном боевом ящере. Облачен всадник был в золотистые доспехи, на голове у него сверкал такой же шлем с длинным плюмажем из перьев бархатистого павлина, а в левой руке он держал круглый зеркальный щит. Видимо, для отражения молний, которыми швырялись колдуны из армии Цефея. В правой у всадника был длинный узкий меч. И описывал этот меч в воздухе угрожающие круги. Попасть под такую мельницу означало лишиться головы. Без сомнений. Справа и слева от всадника бежала инфантерия. Их доспехи были поскромнее: каски наподобие котелков с круглым дном, зеркальные кирасы и щиты. Мечи были тоже покороче, но за плечами у каждого второго висели полевые арбалеты. Штуковины мощные и дальнобойные. Всего пехотинцев было человек десять. Володя оценил шансы – никаких – и невольно попятился. Пятясь, он споткнулся о проклятый покореженный шлем, и тут до него дошло. Убитый воин был экипирован почти так же, как всадник. Это был один из офицеров Ориона. Волк взглянул на свой щит и почувствовал неприятный металлический привкус во рту. Герб на его собственном щите был тем же.