Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 85

Человек не глядя протянул руку, чтобы захлопнуть дверь, но вдруг почувствовал, что падает навзничь. Так и не осознав, что происходит, он удивленно вскрикнул, но ударился затылком о порог и потерял сознание…

…Соловьев втащил обмякшее тело в квартиру и устало присел на стул. Ему хотелось задушить эту мразь голыми руками, но в сознании пульсировала настойчивая мысль о том, что он больше не Призрак и любая жизнь для него отныне священна. Даже такая ничтожная, как эта. Андрей окинул взглядом захламленную комнату и обнаружил, что в ней вполне достаточно подходящих предметов…

…Когда человек пришел в себя, его первой реакцией был страх. Он был абсолютно уверен, что потерял сознание оттого, что его ударили по голове проклятые менты. Что его выследили и теперь он сидит в камере, полной вонючих и злых уголовников. Что это они распяли его, привязав сыромятными ремнями к железной кровати, вставив кляп и надругавшись над плотью… Над плотью! Тело было сковано страшной болью. Он приподнял голову и с ужасом взглянул вниз. Там, где еще вчера бился пульс вселенского правосудия, теперь чернели запекшейся кровью, перетянутые резиновым жгутом неровные края уродливых обрезков… Все, что еще недавно делало его настоящим мужчиной, валялось в луже крови рядом с кроватью…

Тело Андрея слабело с каждой минутой. Потраченные на возню с маньяком усилия вымотали его окончательно. Хуже всего было то, что он уже не осознавал, куда идет, зачем и даже – кто он такой. Периодически ему казалось, что он – преследующий преступника Борис, потом он ощущал себя этим самым преступником – Призраком. На смену этим видениям приходили образы других людей, которыми Андрей побывал или просто прочел их глубинные мысли, и во всей этой чехарде он уже не видел себя реального.

«Феликс, ну зачем же ты так?» – причитал продырявленный пулями Парыгин…

«Не было выхода», – отвечал ему Сошников…

«Куда прешь?!» – Андрей вздрогнул и случайно взглянул в зеркальную витрину. Там отражался образ рассерженного Оборотня.

Спустя секунду он сменился на небритую, одутловатую физиономию оскопленного маньяка…

«Я ведь выживу, Андрей Васильевич! И месть моя будет сладка… – безумец расплылся в омерзительной улыбке. – Тысячи едва распустившихся бутонов… Нежных и неискушенных… Я буду мстить им до скончания времен…»

Соловьев провел ладонью по лицу, но личность этого психопата была настолько выразительной, что сразу справиться с ней Андрей не смог. Вместе с телом ослабели и воля, и разум… Он прислонился к витрине и, переведя дыхание, продолжил свой нелегкий путь в никуда.

«Сегодня прекрасный день… шестого пришествия… день справедливой мести… Трепещите! Неверные, подлые, лживые твари, трепещите! Сосуды греха и разврата, воплощения зла и обмана… – Андрей опустил руку за пазуху и нащупал нож, лежащий во внутреннем кармане лезвием вверх. – Сталь холодна и равнодушна, но в ней гораздо больше божественной благодати, чем в вас, проклятые блудницы!»

Соловьев повел мутным взглядом и наткнулся на подходящий объект. Да, это была она. Та самая «шестая». Прекрасная, как ангел, и волнующая, как вино… Как падший ангел и дьявольское вино… Она свернула в пустынный переулок и не спеша двинулась по нему, осматривая закоулки. Вавилонская блудница! Выискивала жертвы для обольщения?! Искала место, чтобы уединиться и потешить себя пустыми ласками?! Андрей представил, как девица прикасается к своему горячему телу, и затрясся. Рука сама потянулась к ножу, а ноги понесли вдогонку мерзкой развратнице.

Он уже протянул руку, чтобы схватить жертву за волосы, но тут свет вокруг померк и Соловьев провалился в серое, лишенное образов беспамятство…

… – Ты не перестарался? А то вдруг доломал ему это… основание черепа? – пробился сквозь забытье чей-то голос. Андрей попытался открыть глаза, но веки словно склеились.

– Нормально. Не дубинкой же бил, кулаком…

– Он совсем плох, – теперь говорила женщина.

– Ну и морду он себе подобрал!

– Наверное, сильно был неравнодушен к женщинам этот его новый прототип. Заметили, как он к Вере тянулся? Как маньяк какой-то…

– Был бы равнодушен – мы бы еще год его искали…

– А ножичек-то бурый… Не иначе разделывал им что-то.

– Или кого-то…

– Ой, мне страшно! Я не могу поверить, что это Андрей!

Соловьев наконец вынырнул из моря безмерности и безвременья, выполз на реальный берег и открыл глаза. Над ним нависал низкий потолок какого-то подвала.

– С добрым утром, – к его лицу склонился Логинов. – Физиономию попроще сделай, а то народ распугиваешь.

– Вы о чем? – едва слышно прохрипел Андрей. – Вы кто?

– Хватит придуриваться, – потребовал майор. – Концерт окончен.

– Я не понимаю…

– Женя, а нельзя ему найти еще одну ячейку? – в поле зрения Соловьева появилась Вера.

– Я их не штампую, – отрезал Евгений. – Пусть выкручивается за счет внутренних резервов организма. Для начала расслабится и примет нормальный облик.

– Андрюша, вернись, – Вера ласково погладила его по руке, – ты в безопасности.

– Тень, – шепнул Соловьев, вспоминая, как он выглядел до всех этих перевоплощений. – Она идет по пятам… Если я стану ее орудием…

– Ты уже им стал, – к Андрею приблизился Сноровский. – К сожалению, это доказанный факт.

– Тогда мне лучше умереть, – Соловьев тяжело вздохнул.

– Как пожелаешь, – Иван Павлович усмехнулся. – Хотя есть и другие варианты.

– Какие? – Андрей безнадежно шевельнул рукой. – Тень непобедима…

– Ну да, – Сноровский присел и попытался поймать его плавающий взгляд. – Заигрался ты, Соловей, в казаков-разбойников и доигрался… Как сам-то думаешь, стоил этот бой с гипотетическим противником таких жертв?

– Стоил. Иначе бы мы не узнали, что этот путь неверен…

– Очень ценный вывод! – фыркнул сидевший в углу Федор. – Теперь начнем искать верный путь?

– Не получится, – прошептал Андрей. – Тень уйдет из любого силка, поскольку все видит и слышит.

– А никто ее ловить и не собирается, – заверил его Сноровский. – Мы ее будем уничтожать. С расстояния.

– Интересно узнать, каким оружием? – Соловьев слабо усмехнулся. – Все, что мы можем, это научиться сдерживать Тень внутри себя. Контролировать свои поступки, оценивая их как бы со стороны.

– Есть предложение, – заявил Евгений. – Вместо того чтобы рассуждать непонятно о чем, давайте подумаем. Все вместе, как тогда, в Управлении.

– А надо? – Сноровский с сомнением посмотрел на Андрея.

– Можно попробовать, – согласился Соловьев.

– Мы могли бы и так… – забеспокоилась Вера. Ее взгляд заметался между Андреем и Логиновым.

– Все нормально, – Соловьев прикрыл глаза и улыбнулся. – Ты не была обязана ждать меня у разбитого корыта…

– Вот и прекрасно, – Иван Павлович потер ладони. – Курилович, не скромничай, к барьеру!

– Феликса и Кирилла не хватает, – заметил Соловьев. – Сошли с дистанции?

– Мефодьевич сидит в своей норе, ему что-то нездоровится, а Сошников куда-то запропастился, хотя шел за нами, – Сноровский пожал плечами. – А без них не справимся?

– Справимся. Смотрите на меня…

Сеанс совместного размышления не затянулся. На пятой минуте Веру затошнило, и она бросилась в дальний угол избавляться от содержимого желудка. От увиденного в памяти Андрея стало не по себе даже предельно уравновешенному Логинову. Иван Павлович и Федор просто молчали, угрюмо глядя в пол.

– Я предупреждал, – пробормотал Соловьев.

– Ни о чем ты не предупреждал, – процедил сквозь зубы майор. – Подвигов ты наворотил на десятерых Гераклов.

– Все мои действия были отредактированы Тенью, теперь я это понимаю…

– Удобная отговорка, – Евгений угрожающе склонился над ним и отчеканил: – Дурак ты, Соловьев.

– Ты сосчитал, сколько во мне таких дураков? – равнодушно поинтересовался Андрей. – Это тебе не раздвоение личности… это гораздо больше…

– Твой невидимый советчик был прав, не стоило тебе прятаться, – наконец очнулся Сноровский. – Однако что сделано, то сделано.