Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 77

Валерий коротко кивнул, но нашел в себе силы заметить:

– Затеку…

– Пошевелите пальцами, – деловито осматривая конечности жертвы, приказал мучитель. – Все в порядке. Если станет совсем худо, представьте, что вы пролетарий, разрывающий оковы империализма. Помните еще свое коммунистическое детство? Статические упражнения помогут восстановить кровообращение.

– Зачем… вам… моя одежда? – с трудом подбирая слова, спросил Валерий.

– Вы хотели спросить и о внешности, но посчитали это чем-то пограничным с сумасшествием? – задал встречный вопрос человек. – Не беспокойтесь, все пойдет на пользу Родине. Вы же работаете на Родину?

– На… себя… – попытался возразить пленник.

– Нет, товарищ, – человек скривил губы в такой знакомой Валерию ухмылке. – Думаешь, прикупил костюмчик от Диора и сразу в законе? На лохов твой прицел настроен. Красный ты. За километр видно. Хоть ты в бурнус нарядись или размалюйся, как якудза.

– Я – дядя Валера, авторитет, почти как… покойничек, этот… как его… черт! – из угла рта жертвы потекла тонкая струйка слюны. – Не помню… А все равно ты… организм… одноклеточный… базар… фильтруй…

– Плевать я хотел на все ваши загадочные операции под прикрытием, – спокойно ответил незнакомец. – На сегодняшний вечер – дядя Валера я. А ты – отдыхай согласно предоставленным возможностям. Да не бойся, опер, не запорю твое дело. Если, конечно, не случится ничего непредвиденного. Ну, бывай…

– Ты же… ты же… ничего не знаешь! – возмущенно выдохнул вслед уходящему человеку Валерий.

– Самокритично, – через плечо бросил незнакомец, – но если по большому счету, то верно. Из твоей башки я действительно ничего нового не почерпнул…

– Эта операция!..

– Секретная, – закрывая за собой дверь, пробормотал человек. – Знаю…

*Река – это простор и величие. У нее нет срочных дел и планов на будущее. Она течет, не мучаясь угрызениями совести и не задумываясь над своим предназначением. Она заливает луга, когда ее верховья переполняются влагой тающих снегов, а ближе к осени мелеет, оставляя своих обитателей, попавших в капканы пересохших заводей, на произвол судьбы. Подчиняясь законам физики, она рушит наспех возведенные дамбы и смывает прибрежные поселки, не делая исключений для избранных. Ей нет дела до условностей, придуманных человеком, как нет дела и до самих людей. В ее омутах и водоворотах тонут смелые, а берега служат местом для засад трусливых. Она омывает ноги и грешникам, и праведникам. Она малая часть пока не тронутой человеком природы. Даже мосты и плотины гидростанций, уродуя ее тело, не могут убить ее окончательно. Да что там станции? Это не под силу и городам. Они изо всех сил стараются отравить воды неторопливой равнинной красавицы, но через каких-нибудь сто километров от городской черты ее тело очищается и снова дарит жизнь, а не отнимает ее…

Дохлый бросил в воду мелкий камешек и похлопал по нагрудному карману, разыскивая сигареты. На небольшом свободном от кустарника пятачке он чувствовал себя спокойно и умиротворенно. Высокая вода подмывала крутой глинистый берег, прибивая мелкие ветки и мусор почти к самым подошвам его ботинок. Половодье в этом году било все рекорды. Никто толком не мог объяснить, почему так поднялся уровень воды. Зима была не такой уж снежной, ледники в далеких горах таяли равномерно, но тем не менее критическая отметка за считаные дни оказалась под двухметровой толщей взбунтовавшейся воды. В городе этого никто не заметил, разве что специалисты-гидрологи да несчастные дачники, поспешившие высадить в открытый грунт прибрежных участков редиску и лук. Первые теперь пытались найти буйству стихии разумное объяснение, а последние тоскливо высматривали сквозь полупрозрачную толщу темной воды сгнившие растеньица. Прочим горожанам на небывалый разлив реки было откровенно плевать. Им хватало забот и без того.

Дохлый прикурил и, отогнав назойливого комара, бросил взгляд на очертания крыш далекого города. Серые здания терялись в окутавшей горизонт дымке. Возвращаться туда не хотелось. Не потому, что Дохлого в нем не ждала ни одна живая душа, и не потому, что ему надоела работа – она была всем смыслом его жизни. Просто среди каменных и бетонных стен, на пыльном асфальте улиц и чахлой траве газонов, в замусоренных сквериках и загаженных собачьим дерьмом дворах происходило нечто тревожное. Дохлый не мог понять, что происходит и почему это настолько ему претит, но чувство не было странным капризом для довольно флегматичной натуры «тунгуса». Оно имело какую-то реальную основу, но снайпер никак не мог понять, в чем заключается суть его беспокойства.

Получив приказ от самого Безносова, он уезжал, испытывая какое-то необъяснимое облегчение. Отчасти это было похоже на бегство. Но едва город остался позади, он понял, что был совершенно прав в своих опасениях. Город таил угрозу. Не опасность вроде пьяных водителей или до сих пор так и не утихомирившихся бандитов, а настоящую, всеобъемлющую угрозу. Здесь, вдалеке от источника, она проявлялась не столь отчетливо, но похожие на всплески остатки угрозы ощущались и на сонном речном берегу.

Вместе с очередным таким всплеском прилетела волна приглушенных звуков и невнятных голосов. Новые беглецы из городской черты объявились неподалеку, но им вряд ли был виден сам Дохлый или его машина. Люди остановились метрах в пятидесяти выше по течению, за плотной стеной прибрежного кустарника. «Тунгус» потушил сигарету и прислушался. Судя по тому, как бесшумно подъехали машины незнакомцев – а количество хлопков дверцами указывало на то, что машин было две, – на берег неизвестные прибыли не на «уазиках». Следовательно, это были не рыбаки. Или рыбаки из той породы, что предпочитает снастям горячительные напитки и диковатое веселье.

Дохлый осторожно привстал и попытался рассмотреть происходящее по другую сторону зарослей. Его предположения подтвердились. На берегу стояли два огромных внедорожника, из которых крепкие молодые ребята выгружали какие-то ящики. Не участвовали в трудовом процессе только двое. Они выглядели постарше своих товарищей и были одеты не в тошнотворно одинаковые темные костюмы. Один был облачен в отлично сшитую серую «тройку», другой – в джинсы и просторный свитер.

– В десять? – спросил у «серого» собеседник.

– Да, – подтвердил человек в «тройке». – Не волнуйся, схема отработана…

– И за все время не было ни одного сбоя? – «джинсовый» усмехнулся.

– Не было. Ровно через полчаса мы станем богаче на пару миллионов у. е.

– Надо было проверить местность, – «джинсовый» зябко повел плечами и повертел головой, – на предмет рыбаков или других случайных свидетелей…

– Местность оцеплена, – ответил «серый», – кругом наши посты. Мышь не проскользнет…

– Скользят обычно змеи, – пробормотал «джинсовый», – не мешало бы проверить еще раз.

– Да что с тобой сегодня? – удивился собеседник. – Какие еще змеи? А, понимаю, решил поумничать?!

– Без обид! – оборвал его собеседник, поднимая руки ладонями вперед. – В последние дни слишком многое идет не так. Я потерял троих самых надежных осведомителей. И это за неделю! Ты же понимаешь, каково мне теперь? Возможно, я превращаюсь в параноика, но у меня на то есть причины. Вон в тех кустах, например, твои ребята проверяли?

В животе у Дохлого похолодело. Незнакомец указывал именно на то место, где стоял майор.

– Везде проверяли, – отмахнулся «серый». – Я же говорю – все оцеплено.

– Пусть проверят еще раз, – настойчиво предложил «джинсовый». – Не карасей здесь ловим. Лишняя осторожность не помешает.

– Ты начинаешь утомлять, – с легким раздражением заявил человек в «тройке». – Только из уважения к твоей героической персоне… Гиря, иди сюда!

К незнакомцу приблизился один из вспотевших в процессе разгрузки парней.

– Давай, пока не стемнело, проверь вон те кусты…

– Чего искать? – Гиря, казалось, обрадовался возможности сменить род деятельности.

– А чего попадется, – «серый» махнул рукой. – Если кого найдешь, сразу же мочи.